Золотая Орда. Освобождение

Мила Дрим

У настоящей любви бывают испытания.И, кажется, это коснулось и нас.Тучи сгущаются над нашими головами, завистники не дремлют, и люди, которым доверяли раньше, готовы погубить твоё счастье.Хватит ли у нас сил спастись и, самое главное, сохранить семью и любовь друг к другу?

© Мила Дрим, 2020

ISBN 978-5-4498-7517-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Золотая Орда.

Освобождение.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Апрель, 2007 год, Центральная Россия.

Камила.

Я услышала оглушающий, разрывающий тишину предродовой палаты на осколки, крик. Дернувшись, я поняла — это кричу я. Тело, горящее огнем, разламывающееся от боли, уже не принадлежало мне, не слушалось моего разума. Агония, разрывая, выкручивая всю меня, поднималась, все выше и выше. Я, вцепившись в края металлической кровати, снова закричала — умирая от боли. Все эти подготовки к родам — позитивное мышление, настрой на благополучный исход, правильное дыхание, гимнастика — все разбилось в пух и прах. Боль была слишком сильна, а я, судя по всему, слишком слаба. В короткий момент передышки между схватками, я устремила затуманенный взор в окно — там начинался рассвет.

— Тимур, где же ты, — еле выдохнула я, а потом, боль снова накрыла меня, заставляя еще сильнее закричать…

За два дня до этого.

Я с трудом поднялась с кровати — о да, с таким выдающимся животиком, делать это было непросто — кажется, он основательно примагничивал меня к постели. Накинув халат, я тихонько пошла на кухню. Стояло раннее, прохладное утро. Наш уютный дом утопал в мягкой полутьме. Я шла аккуратно, не торопясь, оберегая себя и то чудо, что было под моим сердцем. С кухни доносился приглушенный шум. Я прислушалась — кто-то делал чай. Охрана так рано приехала? Или же, муж поднялся ни свет ни заря? Для этого были, вероятно, особые причины. И в этот раз — не тренировки.

— Привет, — произнесла я, открывая дверь и заходя в комнату. Мой нос уловил приятный аромат чая с бергамотом — во время беременности, как ожидалось, мои вкус претерпели изменения, и я просто влюбилась в этот напиток. А ведь раньше предпочитала либо кофе, либо любой чай в пакетиках. Теперь подавай мне — настоящий, как говорит Тимур, чай — крупнолистовой, и непременно, свежий.

— Привет, — Тимур, обернувшись, послал мне теплую улыбку. Он, одетый в джинсы и темный джемпер, что-то ловко резал ножом и я, присмотревшись, поняла, что муж делает бутерброды с конской колбасой.

— Давай, я сварю еще кашу? — предложила я, застыв на месте и ожидая ответа. А хотелось сесть и начать завтрак. Очень. Я не была из тех беременных, которые поглощали пищу по ночам, поэтому утром я была особенно голодна.

— Давай сегодня без каши, садись завтракать, — Тимур поставил бокалы с чаем и бутерброды на стол, и, дождавшись, когда я сяду, сел справа от меня.

— Спасибо, ты, как всегда, заботлив, — испытывая искреннюю благодарность, прошептала я, поднося ко рту чай и делая медленный глоток сладкого напитка.

— Мне несложно, — муж приподнял уголки своих губ, одаривая меня теплой улыбкой. Удивительно, но я сразу почувствовала, как согреваюсь, и дело было тут не только в чае.

— Есть причина, почему ты так рано встал? — скорее утверждая, нежели спрашивая, произнесла я. В сердце уже успела закрасться тревога — каждая поездка Тимура, особенно, теперь, давалась мне нелегко.

— Да, мне нужно отлучиться на 3 дня в соседний регион, — Тимур окинул меня внимательным взглядом, — ты справишься? Что врач вчера сказала на осмотре?

— Она сказала, что мне точно еще недельки две ходить, — я грустно улыбнулась, — справлюсь ли я?

Вопрос повис в воздухе. Муж прошелся по мне задумчивым взором. Зелено-карие глаза источали принадлежащую лишь мне, нежность. И я мгновенно стала таять от нее. Тимур протянул смуглую руку и провел ей по моим распушившимся, после сна, волосам.

— Я не хочу уезжать, — произнес муж своим глубоким, властным — даже сейчас, голосом. — Но есть такое слово «надо», и я обязан поехать.

— Ясно, — я опустила взор, пряча от любимого свои глаза. Если раньше я была чувствительна, то теперь стала еще больше такой. Слезы уже были близко, но мне не хотелось расстраивать Тимура — тем более, перед дорогой.

— Эй, джаным, — чувственно протянул муж, и я лишь шумно вздохнула, выдавая свое состояние. Теплые пальцы коснулись моей прохладной щеки. Эти пальцы бережно прошлись по моему лицу, обрисовали контур губ и опустились на мою ладонь. Я подняла на Тимура грустный взгляд. Мой муж смотрел на меня с любовью.

— Три дня пролетят незаметно. Лучше решить дела сейчас, нежели потом, когда наш ребенок родится, — Тимур наклонился ко мне, целуя в висок. Я сомкнула веки — в который раз от нахлынувших чувств. Во мне боролась рассудительная, взрослая женщина и та пугливая девочка, нуждающаяся в заботе. Я заставила себя улыбнуться и, из последних сил сдерживая слезы, произнесла:

— Езжай спокойно. Я понимаю, что это ты делаешь для всех нас.

— Спасибо за понимание, — муж благодарно улыбнулся мне и поцеловал в губы — долгим, полным нежности, поцелуем. Я наслаждалась этой лаской, впитывая ее в себя, пытаясь запомнить этот благословенный миг. Увы, он был прерван звонком на телефон. Нехотя, Тимур отстранился от меня и ответил.

— Братья уже здесь, — сообщил муж, поднимаясь на ноги. — С тобой останутся Наиль и Ильнур. Я еду с Рустемом.

— Хорошо, — я начала медленно подниматься из-за стола, и муж придержал меня за предплечье, — спасибо, Тимур.

Теплая ладонь опустилась на мой животик. Я замерла, наблюдая за мужем — он наклонился, целуя меня в живот, что-то шепча. Как я любила эти мгновения! Тимур погладил его, а затем, выпрямившись, обнял меня — бережно, чтобы не причинить дискомфорта. Я всхлипнула. Ну, вот, пожалуйста, все-таки расплакалась.

— Все будет хорошо, — произнес муж, и я, как и прежде, верила ему. С тяжелым сердцем, но любящей улыбкой, я провожала его в путь. Застыв на пороге, я, кивнув братьям, не сводила глаз с любимого мужчины. Тимур что-то приглушенно сказал Ильнуру и Наилю (видимо, очередной приказ относительно меня), затем, распахнув дверь внедорожника, начал, было усаживаться. Но, внезапно, остановившись, обернулся, бросая мне взгляд. Сперва, я почувствовала, и лишь потом разглядела его — в нем была любовь к нам: ко мне и нашему ребенку.

Тимур

— Ты все взял? — произнес я, обращаясь к Рустему.

— Да, порядок.

— Я думаю, надо пару подарочков захватить, что скажешь? — я посмотрел на брата.

— А того, что мы взяли, маловато? — Рустем приподнял брови, показывая этим недопонимание.

— Давай захватим, на план «ч», — ответил я, меняя курс джипа, и съезжая с трассы на грунтовую дорогу — прямиком в лес.

В нескольких километрах от города у нас имелась своя «турбаза», на которой мы отдыхали и тренировали новобранцев. Здесь имелся неплохой тир — под открытым небом, полоса препятствий и несколько домиков. Территория принадлежала нам и хорошо охранялась. Один домик охранялся больше других — это был штаб. Круглосуточная охрана, видеонаблюдение и склад с «игрушками» для взрослых мальчиков.

Спустившись в подвал, который больше был похож на бункер, мы взяли несколько ручных гранат и дополнительные магазины с патронами. Мне вспомнился эпизод из армейской жизни, как один чудак засунул гранату под каску и встал на нее. Видимо, он хотел сыграть в супермена, но ноги разъехались, и каска воткнулась ему в пах. Больше я его не видел. Грустно улыбнувшись, я подумал, что я тоже любил чудить, и хорошо, что до такого не додумался.

— Яры, пошли, — сказал я.

— Это все? — удивился Рустем.

— Да, я хотел показаться перед нашими, чтобы не расслаблялись, — я пошел на выход. Рустем остался закрывать толстую, железную дверь, замаскированную под ламинат в полу.

Через полчаса мы уже были на трассе, и даже Рустем не знал, куда мы едем. Он, как всегда, не задавал лишних вопросов. А я мог спокойно подумать о грядущих переменах, которые обязательно должны были случиться.