Золотая Орда. Освобождение

Мила Дрим

У настоящей любви бывают испытания.И, кажется, это коснулось и нас.Тучи сгущаются над нашими головами, завистники не дремлют, и люди, которым доверяли раньше, готовы погубить твоё счастье.Хватит ли у нас сил спастись и, самое главное, сохранить семью и любовь друг к другу?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Камила

— Ну, и как ты поживаешь, пингвинчик? — окидывая меня теплым, лучистым взглядом, поинтересовался Ильнур.

— Как видишь, — я развела руки в сторону, показывая свой подросший за эти 2 недели, животик (именно столько мы не виделись), — становлюсь все больше и неповоротливее.

— Ой, не наговаривай на себя, Камилка, ты, как всегда, очаровательна и изящна, — протянул черноглазый красавец, поднося к губам бокал с чаем. Мои щеки защипало от смущения — я все еще не могла привыкнуть к манере общения Ильнура, хотя мы были уже давно не чужими друг другу. Из всех братьев Тимура, которых я любила сестринской, чистой любовью, именно черноглазый красавец был мне особо близок. Видимо, тогда, когда он получил пулю, а я сидела возле него, произошло это сближение. Теперь, Ильнур, после того, как выздоровел, был моей личной охраной — мне было приятно его общество, меня радовало его доброта, но я все еще, иногда, смущалась от его комплиментов — чисто братских, но все же…

— О, да, я сама леди изящество, — улыбнулась я, наливая себе бокал чистой воды. Пить хотелось именно воды, хотя гинеколог рекомендовала мне употреблять не более литра жидкости в день (включая супы, фрукты) — из-за неравномерной, уже по 1 кг в неделю, прибавки веса. Я честно пробовала так делать, не пить более литра, но мой организм воспринял это в штыки — и уже вечером я валялась с высоким давлением и лишенная всяких сил, что, в принципе, было для меня не присуще. Наверное, я бы продолжала пробовать — ведь это рекомендации врача, однако Тимур, рявкнув (именно рявкнув) — в приказном порядке велел мне не ограничивать себя в воде (тем более, кроме веса, все показатели были в норме), и перестать мучить себя и нашу дочь.

Да, мы ждали дочку. Как воспринял эту новость столь мужественный, властный человек, мой Тимур? С присущей ему мудростью. Эта новость вызвала искреннюю радость у моего мужа. Надо ли говорить, что это сделало меня еще счастливее? Я не сомневалась — Тимур будет самым лучшим отцом для нашей малышки. И у нее будет все то, о чем я лишь могла мечтать, будучи маленькой девочкой — любовь, защита, безопасность.

— И какие планы у нас на сегодня? — полюбопытствовал Ильнур, бросая на меня смеющийся взгляд. — Все, как обычно — прогулки вокруг дома, просмотр «лунтика» перед сном?

— И чертовски ранний, в 4 утра подъем? — весело улыбаясь, добавил Наиль. — Ничего не изменилось ведь за эту пару недель?

Я посмотрела прямо на Наиля — в его янтарных глазах застыла надежда — что я, наконец-таки, буду вставать чуть позже, но, увы, я не могла его этим обрадовать.

— Да, без Тимура я не могу долго спать, — ответила я, окидывая, сначала Наиля, в модной рубашке и брюках, а потом, и Ильнура — в облегающей, темной кофте и джинсах, теплым взором. Кое-что привлекло мое внимание, а именно, это было темно-красное пятнышко на шее черноглазого красавица. Я не сразу догадалась, что именно это, поэтому, как бывает со мной, невинно поинтересовалась у Ильнура:

— А это что у тебя на шее? Надеюсь, не заразно?

Я действительно переживала об этом — роды были не за горами, и всякая инфекция могла усугубить их течение и, тем более, быть крайне опасной для ребенка. Как только я задала вопрос, случилось несколько вещей. Наиль глухо рассмеялся, толкая брата в бок, а Ильнур, почти покраснев, подтянул ворот повыше, бурча себе под нос:

— Совсем не заразно.

Наконец, до меня стало доходить, что красное пятно — не что иное, как засос. Теперь пришла моя очередь смущаться.

— Извините, — выдохнула я, покидая кухню.

Мне нужно было срочно побыть в одиночестве. Мне было стыдно, странно, и неспокойно. Я устало опустилась на кровать, пытаясь прийти в себя. Мое переменчивое настроение все еще удивляло и, признаться, я не надеялась, что оно стабилизируется в ближайшее время. И все равно, я частенько проявляла контроль над собой, например, как совсем недавно, когда провожала Тимура. Хотелось плакать, но я сумела удержаться от того, чтобы повиснуть на любимом. И только я знала, каково это было.

Я прошлась взглядом по спальне — у стены уже стояла собранная кроватка для нашей дочки. Медленно поднявшись, я подошла к ней, с мечтательной улыбкой и сладким теплом в сердце, разглядывая ее. Розовые бортики, розовая простынка, полупрозрачный балдахин — все выглядело так, как я и Тимур хотели. Я прикрыла глаза, представляя, как совсем скоро тут будет лежать наша малышка. Интересно, на кого она больше будет похожа?

Я почувствовала толчок справа — наша дочка давала мне знать, что с ней все в порядке. Я ласково погладила животик, снова ощущая под своей ладонью мягкие толчки.

— Поедем к бабушке, доченька, — произнесла я, абсолютно уверенная в том, что малышка слышит меня. Еще один толчок, только уже слева. Я расплылась в счастливой улыбке — у меня не было причин грустить.

— Доченька, еще один беляшек съешь, — тепло, улыбаясь мне, произнесла мама, подкладывая ко мне в тарелку третий по счету пирожок. — Ребят, еще чаю и беляшей?

— Не-а, рахмят (спасибо), — ответил Ильнур, откидываясь на спинку мягкого дивана.

— Я тоже наелся, спасибо, Римма Ибрагимовна, все было очень вкусно, — сказал Наиль, возвращая на стол пустой бокал. — Мы пойдем, в зале посидим, а вы общайтесь.

Я улыбнулась, испытывая благодарность к моей догадливой охране. Мне не нужно было ничего говорить им — они сами все понимали.

Я отломила кусочек теста и запихнула его в рот. Вкусно, не то слово. Жаль только, минут через 10 начнется изжога. Бррр.

— Мам, а как Маша? — поинтересовалась я у мамы на счет своей старшей сестры — она тоже была беременна, и тоже ждала дочку, только вот-вот должна было родить.

— Да ничего вроде, я на прошлые выходные к ним ездила, — мама как-то странно улыбнулась. Неестественно, и нехорошие догадки обожгли мне сердце.

— Я ее даже не видела за всю беременность-то, — поделилась я своими мыслями.

— А когда видеться-то? — мама положила передо мной чашку с лимоном. — Поешь, изжоги меньше будет. Маша в городе, ты за городом, то у нее дела, то у вас. Увидитесь еще.

Я положила на язык тонкий ломтик лимона. Меня, аж, передернуло от того, каким кислым он был. Я быстро прожевала его и проглотила, надеясь, что он действительно поможет мне против изжоги.

— Я тебе говорила, что дядя Шамиль в больнице? — мама убрала со стола грязные тарелки.

— Нет, а что с ним? — я замерла, ожидая ответа.

— Да что-то непонятное. Вчера положили. Думаю, завтра его навестить поеду, — по лицу мамы было видно, что она что-то недоговаривает. Я почувствовала — дело совсем плохо. Она окинула меня внимательным взглядом, замечая мою тревогу.

— Так, доченька, — начала мама, — иди пока в комнату, а я тут проветрю. Душно что-то.

— Да тепло же, — отозвалась я.

— Нет! Вдруг продует еще. Иди.

Тон мамы был учительский. Я, не желая спорить, поблагодарив ее, прямиком направилась в свою комнату. Мою бывшую комнату. Теперь она разительно отличалась от того, какой была раньше. Да и сама квартира — здесь был сделан современный, качественный ремонт этой зимой, куплена новая мебель и бытовая техника. Изысканные обои, идеально ровный, белый потолок — все радовало глаз. Стоило мне только заикнуться Тимуру о том, что неплохо было бы помочь маме с ремонтом, как мой муж решил этот вопрос в два счета. Мамочка, конечно, сперва, сопротивлялась, не соглашалась, но я сумела ее уговорить — и не зря. Видели бы вы ее глаза, когда она, совсем, как в известной ТВ-программе, зашла в обновленную квартиру. Радость, изумление, восторг! Ее глаза сияли счастьем.

Я прилегла на небольшой диванчик и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной и спокойствием, внезапно окутавшим меня. Поместив ладонь на животике, который тут же пришел в активность (как обычно это и бывало), я погрузилась в дрему, убеждая себя, что 10 минут отдыха мне не помешает. А потом — домой. А там — уже и один день прошел, и до встречи с любимым останется всего 2 дня.

Телефонный звонок пробудил меня от сладкой дремы. Пора вставать и возвращаться домой. Я медленно встала и, подождав, когда мне станет чуть легче (после сна была слабость), направилась на кухню — откуда доносился мамин голос. Я прислушалась — она что-то беспокойно говорила. Я уловила скорбные нотки. «Видимо, дядя Шамиль умер», — пронеслось у меня в голове. По груди стал расползаться противный холодок, и странное предчувствие нечто более страшного пронеслось по моим венам. Жуткое ощущение.

— Мам? — я посмотрела на маму, замершую с трубкой телефона у открытого окна. Мама перевела на меня настороженный взгляд.

— Кто-то умер? — понимая, что ответ будет «да», спросила я.

— Да, — мама шагнула ко мне, — умер твой папа.

Тимур

Мы ехали около 7 часов. Настало время размять ноги, да и встретиться с сопровождением на этом участке. Наша дорога лежала на юг, и местная братва любезно пригласила нас в гости и, естественно, гостеприимно встретила на подъезде к их региону.

5 огромных джипа стояли на условленном месте — заправке. Наша машина была узнаваема издалека, и не успели мы подъехать, как у всех автомобилей открылись двери, и суровые мужчины встали полукругом, радушно приветствуя нас.

Я подмигнул Рустему — это означало «расслабься, им с нами нечего делить, а друзья в нашем лице им очень даже нужны».

Брат слегка напряженно улыбнулся — как и всегда, он был сверхбдительным. И надо отдать ему должное — это иногда спасало нам жизни.

Я открыл дверь, видя того самого Мурата — человека-легенду и грозу этого региона. Это был жестокий, но справедливый мужчина. Горец с интересной судьбой. Мы уже несколько раз пересекались с ним. Он был на 15 лет старше меня, и, возможно, мудрее лет на 20. Я снял свою кожаную куртку и кинул ее в салон. Я сделал это не потому, что мне было жарко, а потому, что я показывал — что я доверяю ему, как хозяину этой территории, и тем самым обязываю его быть моим покровителем и защитником, тем самым и предоставляя ему честь сделать это. У этого гордого народа существует культ гостя, а такие гости, как мы, особо ценны по понятным причинам.

— Мурат, — улыбнулся я, протягивая руки вперед. Он уже шел к нам с широкой улыбкой на бородатом, смуглом лице. Мы обнялись, сжимая друг друга не столько сильно, сколько искренне, радуясь встрече. Его охрана немного расслабилась, убирая свои руки с лацканов пиджаков, из-под которых без стеснения высовывались рукояти пистолетов. Кинжал среднего размера висел на ремне у Мурата. Наверное, он даже спал с ним.

— Как дорога, дорогой Тимур? — со свойственным этому народу акцентом, поинтересовался Мурат.

— Слава Всевышнему, Который оберегает нас, дорога была спокойной, — ответил я, указывая рукой на брата, — это мой брат — Рустем. Я рассказывал тебе о нем.

— Рустем, — протянул Мурат, — рад знакомству. Брат Тимура — мой брат.

— Я тоже рад, Мурат, — почти стихами сказал Рустем. Мы рассмеялись, уловив непроизвольную рифму.

— Хорошо, что вы приехали пораньше, у нас большая программа. Надеюсь, ты погостишь несколько дней? — горец еще шире улыбнулся.

— Мы бы, конечно, с удовольствием, но, понимаешь, жена должна вот-вот родить, а тут это срочное дело, не могу пока расслабиться, тебе ли не знать, что «промедление смерти подобно».

— Ай, давай, не будем о грустном, сегодня — отдыхаем, а завтра — посмотрим! Как раз тебе покажу кое-что. Думаю, тебе будет очень интересно.

— Ай, поехали! — подделывая акцент, согласился я.

— По машинам! — приказал Мурат.

Через час мы были в имении Мурата — высокий, каменный забор, по верху которого на раствор были посажены куски битого стекла, ограждал его скромный дом. Это было небольшое жилище, построенное еще родителями Мурата. А за домом стоял уже дом побольше, в котором жила его семья. Сам Мурат жил в доме родителей, лично ухаживая за ними.

— Так, сейчас немножко отдохнете-поспите, а потом начнем культурную программу, — заводя нас в новый дом, в самую большую комнату, сказал Мурат.

Жену и детей он отправил в дальнюю часть дома — чтобы они не мешали нам, а мы — им. Признаться, мы не особо были уставшими, но Мурату нужно было время, чтобы накрыть «поляну».

Я растянулся на свежей постеленной кровати и набрал на телефоне смс жене. «Любимая. Как дела?»