Карфаген

Майя Максимова, 2023

Моя размеренная вполне счастливая жизнь в одно мгновенье даёт большую трещину. Из-за него, циничного сердцееда, внезапно ставшего моим новым шефом. И вот теперь, поддавшись безумству чувств, я разрываюсь между ним и прошлым.Удастся ли справиться, пройти по тонкой черте и окончательно не сорваться в бездну? И как понять, где он, тот Карфаген, который должен быть разрушен в будущем?

Глава шестнадцатая

Весь следующий день, как было и запланировано, я безраздельно посвятила девочкам. Мы с интересом бродили по зоопарку, ели мороженое и обсуждали новости. Хотя, по сути, я скорее молчала, в нон-стоп режиме впитывая информацию. И поражалась, как много всего забавного происходило в околошкольной жизни.

Потом уставшие мы сели в кафешке в центре и от учёбы перешли к работе. Тут уже Настя выключилась из разговора, отдав меня на растерзание Кати. А та, мечтавшая об айтишном будущем, не преминула воспользоваться подарком. Причём вопросы, сыпавшиеся как пули, были отнюдь не из разряда детских.

— В общем, вы счастливы, — сделанный ею вывод потряс меня до глубины сознания. — Ну, Настя, съела? А ты всё время твердишь, что программист — профессия неудачника.

Дочь исподлобья уставилась на подругу и пригрозила той красноречивым жестом.

— Так, успокойся, — строго сказала я, вновь возвращаясь к разговору с Катей. — Не неудачника. Просто Насте не нравится, что мамы вечно не бывает дома.

— Но это же здорово! Я бы тоже хотела, чтоб моя мама не сидела дома. Было бы круто… Да и сама она не превратилась бы в такую буку.

Если до этого я чувствовала обиду, то тут едва не разразилась смехом. Вот так сюрприз! Выходит, у наших девочек у каждой собственная философия жизни. И ближе мне не Настино недовольство, а авантюрная устремлённость Кати.

Конечно, вслух я так сказать не могла, поэтому бросилась на защиту Светы.

— Мама не бука. А если хочешь свободы, можешь на лето попроситься в лагерь. Там интересно. Тем более, есть вариант, чтобы вы с Настей отдохнули вместе.

— Ты едешь в лагерь? — кажется, эта новость стала для Кати настоящим шоком.

— Да, как обычно, — грустно вздохнула дочь, блуждая вилкой по пустой тарелке.

— Зайка, ну что ты… — в надежде её обнять я осторожно пересела ближе. Она отстранилась. Закрыла лицо рукой и театрально отвернулась в угол.

— Обида не выход, — холодным бесстрастным голосом почти по-взрослому проговорила Катя. — Настя, ну правда… Зато мы будем одни и сможем делать что душе угодно.

Мой телефон издал настойчивый"блямс", и, чертыхнувшись, я полезла в сумочку. Думала — Света. Однако меня ждал сюрприз в виде короткого сообщения Хворцева.

Привет. Как ваш отдых?

Косо взглянув на Настю, я натянула свитер до подбородка. Внутри всё горело. Четыре невинных слова буквально вывернули наизнанку душу. Дрожащим пальцем я набрала ответ и с силой ткнула на значок"отправить".

— Это не мама? — Катя вся напряглась, заметив скованность моих движений.

— Нет. По работе. Как видишь, с такой профессией даже на отдыхе не дают покоя.

— У-у-у, это плохо, — снова раздался"блямс", и я открыла новое сообщение.

Фото покажешь?

Банальная просьба шефа ещё сильнее разворотила душу. Вот ведь наглец! Я буквально почувствовала, как багровеет каждая клетка кожи. От лба до пяток. А где-то в области сердца словно включился реактивный двигатель.

К счастью, мы с Настей сделали несколько фоток, и я отправила первую же попавшуюся. Без колебаний — сыграл мой природный дар всегда удачно выходить на снимках. И только после мной овладел вопрос, разумно ли было показывать дочь Олегу.

Наверно, не очень. Но фото уже ушло, а он опять не стал тянуть с ответом.

Вы не похожи. И кстати, как я и думал, ты вне работы предпочитаешь джинсы.

Это критично?

В данном случае — нет. Но не забудь, что скоро командировка. А на неё, как на процесс рабочий, распространяются требования дресс-кода.

Его угроза, брошенная не к месту, невольно вызвала у меня улыбку. Я разом расслабилась — пожар в груди поутих, а следом дыхание стало более ровным. Уже без дрожи рука коснулась экрана и напечатала финальное сообщение.

Про Питер помню. Можешь не сомневаться — оденусь так, как посчитаешь нужным.

После чего, вернув телефон на место, я строгим голосом обратилась к Насте.

— Подулась и хватит. Катя сейчас решит, что ты всем сердцем ненавидишь лагерь.

— Не ненавижу, — дочь обречённо всхлипнула. — Просто мечтаю о поездке с вами.

— Зайка, пожалуйста… Мама тоже не рада, что ей придётся обойтись без отпуска. Но… так бывает. У взрослых сложная жизнь, и в ней порой случаются неожиданности.

— Взрослых полно, — пожала плечами Настя, — а неожиданности только у программистов. Так что смотри, — она кивнула подруге. — Ещё есть время поменять профессию.

Мы замолчали. Катя взялась за суп, а я опять подумала об Олеге. Зачем ему фото? Неужто решил проверить, что я действительно отдыхаю с дочерью? И если так, не скрыт ли в этой истории какой-то более глубокий смысл?

Смысл я не нашла, зато невольно задумалась о предстоящей командировке в Питер. На фоне последних душевных переживаний она конкретно смахивала на испытание. А вдруг я не выдержу? Ведь несколько дней подряд с утра до вечера мы будем вместе. Вместе настолько, что кроме рабочих дел там обязательно найдётся место личному. И это"личное"пугало намного больше, чем несложившееся путешествие с дочерью.

— Мама, прости, — заметив моё смятение, с досадой в голосе извинилась Настя. — Ты самая лучшая. Вот только не понимаю, зачем ты выбрала не лучшую из профессий.

— Твой вариант? — тотчас страдания по Хворцеву переместились на задворки разума.

Дочка замялась.

— Мне очень нравится врач. Ну и, наверное, преподаватель в школе.

— А если в ВУЗе?

— В ВУЗе, пожалуй, нет. С твоим характером ты была б занудой.

— Насть, ты серьёзно? — мне сразу стало смешно и одновременно слегка обидно. Я и зануда? Как подобная мысль могла вообще прийти кому-то в голову. Тем более, ей, имевшей свободу действий и не страдавшей от моих нотаций.

— Серьёзнее некуда, — дочь подняла глаза, и мы минуту разглядывали друг друга. Она — с присущей ей детской непосредственностью, а я — с растущим удивлением взрослого.

Эта игра могла продолжаться вечно, но тут, на счастье, позвонила Света.

— Всё, отстрелялась, — она говорила так, словно сходила на приём к дантисту. Почти без эмоций, с едва заметной расслабленностью, скрывавшей полное внутреннее опустошение.

— Скоро приедем, — поняв её состояние, я предпочла не задавать вопросов. Было и было. В конце концов, моя жизнь мало зависела от поступка Светы. Я так считала. А как повернётся в будущем, мне не ответил бы и сам всевышний.