Карфаген

Майя Максимова, 2023

Моя размеренная вполне счастливая жизнь в одно мгновенье даёт большую трещину. Из-за него, циничного сердцееда, внезапно ставшего моим новым шефом. И вот теперь, поддавшись безумству чувств, я разрываюсь между ним и прошлым.Удастся ли справиться, пройти по тонкой черте и окончательно не сорваться в бездну? И как понять, где он, тот Карфаген, который должен быть разрушен в будущем?

Глава пятнадцатая

На удивление, ещё два праздничных дня не принесли мне никаких сюрпризов. Скорее, напротив, они прошли так спокойно, что лишь мгновениями коснулись памяти. И испарились, оставив в моей душе что-то похожее на осадок детства.

А вот во вторник, едва придя на работу, я испытала лёгкий приступ паники. Ибо прозрела, всей сущностью осознав, что не готова к разговору с Хворцевым. Да что к разговору, меня сжимало тисками при одной мысли о свидании с шефом.

Однако Олег, явившись следом за мной, будто бы напрочь позабыл про пятницу. Дал кучу заданий и с полной невозмутимостью почти до вечера укатил на встречу. А возвратившись, час просидел в компьютере, не обращая на меня внимания. И лишь потом, сделав четыре вызова, словно бы вспомнил о моём присутствии.

— Как отдохнула? — последовавший вопрос свалился снегом посреди пустыни.

Чего-чего, а любопытства Хворцева я не ждала ни при каком сценарии. Ну, в самом деле, зачем ему было знать, как мы проводим выходные с мужем? Ради приличия? Или тут крылось что-то, о чём так рьяно предупреждала Маша?

— В целом — неплохо, — с наигранным равнодушием я как бы нехотя оторвалась от кода. — Обидно, что мало. Насте почти что десять, а мы практически не бываем вместе.

— Из-за работы?

Я кивнула в ответ, всё ещё чувствуя во всём теле скованность.

— Дело в деньгах? — теперь его любопытство сменилось жалостью с оттенком грусти.

— Ну, не совсем. Мне хочется быть полезной не только дома, но и в масштабах общества. Плюс те задачи, которые ставил Штунц… В них постоянно ощущался вызов.

— Здесь всё банальнее?

Я опустила взгляд, чтобы не выдать своего смущения.

— Здесь всё иначе. Немного другие функции и не такие отношения с шефом. Мы… Ты… Не знаю. Одна неделя работы — не тот период, чтобы делать выводы.

— Вполне разумно. И всё-таки до сих пор ты здесь как будто не в своей тарелке. Ника, в чём дело? Ты можешь быть откровенной и обратиться за любою помощью.

Я лишь вздохнула. Каждой своею фразой он словно рушил между нами стены. И так искусно, что падающие обломки в то же мгновенье рассыпались пеплом.

— Да всё нормально, — тихо сказала я, не поднимая на Олега взгляда. — Скоро привыкну. А если что-то понадобится, я обещаю не стесняться с просьбами.

— Вот и отлично. Кстати, хотел спросить… У твоей дочери сейчас каникулы?

— Да, до десятого.

— И кто её развлекает, пока вы с мужем помогаете обществу?

Представив, что шеф узнает что-то про Свету, я, испугавшись, крепко сжала зубы. Однако, похоже, Олегу было плевать на содержание моего ответа. Он сделал вывод и на основе этого принял разумное, как считал, решение.

— Ладно, не важно. Даю тебе выходной, чтобы ты вдоволь пообщалась с дочерью. А там посмотрим… Работы, конечно, много, но я попробую разгрузить твой график. Тем более теперь, с учётом командировок, ты будешь часто ночевать не дома.

— Ты не обязан… — щедрость его души вызвала ноту естественного протеста. Я понимала — приняв подобный"подарок", я параллельно обрету зависимость. Пусть подсознательно — в будущем этот факт мог бы серьёзно повлиять на многое.

— Да, не обязан, — легко согласился он. — Но мне не хочется становиться Штунцем. Дети — святое. И коль помочь в моих силах, как-то нечестно не замечать проблему.

— А как же бизнес?

— Уверен, эти поблажки не отразятся на работе в целом. Так что не думай — я не настолько свят, чтобы идти ради тебя на жертвы.

— Тогда… спасибо, — я снова стиснула зубы, коря себя за проявление слабости. Всё было напрасно — любая стычка с Олегом служила поводом для триумфа шефа. И мне, привыкшей к вечным уступкам мужа, пришлось мириться с новыми обстоятельствами.

— Вот и отлично. Значит, до четверга? — он дал понять, что разговор окончен. А вместе с ним, хоть было ещё не поздно, также окончена и моя работа.

— До четверга, — покорно сказала я, всё же решившись посмотреть на Хворцева. Однако он, сочтя свою миссию выполненной, уже всей сущностью перетёк в компьютер. Тогда я встала, захлопнула ноутбук и, попрощавшись, подхватила сумочку. Нарочито медленно, словно втайне надеясь, что шеф очнётся и молвит хоть что-нибудь.

Но ничего. Между мной и работой он уже выбрал для себя последнее. А провожал меня бесчувственный и холодный стук моих собственных каблуков по полу.

— Уже уходишь? — резонный вопрос Кристины настиг буквально в двух шагах от двери.

Я обернулась. Она стояла с подносом, чуть оперевшись левым плечом о стену. Чай, сыр, печенье — глаза считали набор, который каждый день приносился Хворцеву. И сердце снова без жалости и сомнения острым кинжалом уколола ревность.

— Да, отпустили, — я сдержанно улыбнулась, на автомате поправляя блузку. — А ты к нему? Он, кажется, слишком занят и не особо расположен к чаю.

— Знаю. Проблемы, — Кристина поджала губы, отчего стала лет на десять старше. — То есть, ты не в курсе? — взгляд её помрачнел, и в нём отчётливо проявилась зависть.

— Нет. А в чём дело?

Она секунду подумала и усмехнулась, расправляя плечи.

— Спроси у Олега. Думаю, он расскажет. Если, конечно, посчитает нужным. А если нет… — Кристина печально выдохнула, — тебе придётся заслужить доверие.

При слове"доверие"меня накрыло отчаянием, и от волнения подкосились ноги. Она что-то знала. И ею так же, как мной, непроизвольно управляла ревность.

— Спрошу, но потом, — пробормотала я, уже открыто отступая к двери. В глазах потемнело, мне стало трудно дышать, а в груди бешено заколотилось сердце. Останься я в офисе ещё на пару минут, всё бы закончилось закономерным обмороком. А так я как пробка выскочила наружу и без оглядки побежала к лифту.

Дура в квадрате! Во что я вообще ввязалась и для чего так прицепилась к Хворцеву? Бросила вызов? И с чем бороться теперь, когда я по уши увязла в чувствах? А в том, что это были именно чувства, не оставалось никаких сомнений.

Только на улице я, наконец, остыла и первым делом позвонила Свете. Интуитивно. Часть моего сознания чуть ли не требовала разговора с нею. С конкретной целью — задать вопросы тому, кто, как и я, замешкался на распутье.

— Ника? Привет… — она ответила сразу, но с нескрываемым удивлением в голосе. И даже с опаской — обычно по телефону мы с ней общались только в крайних случаях. — Ты… Всё в порядке? — её панический страх бил по сознанию при каждом слове.

— Да. Всё нормально. Освободилась раньше и вот подумала заехать в гости. Вы уже дома? — мой настойчивый тон по умолчанию не допускал отказа.

— Да. Приезжай, — она проглотила страх и с облегчением выдохнула мне в ухо. — Глеб будет поздно. Так что если не против, можем спокойно посидеть-поужинать. Я сделала пиццу… — и тут мне стало понятно, что у меня тоже не осталось выбора.

Минут через тридцать с бутылкой вина в руках я робко мялась перед дверью Светы. Как первокурсница, пришедшая на экзамен с букетом спутавшихся в голове вопросов. Но если там целью была отметка, здесь на кону стояло нечто большое.

Одёрнув пиджак и трижды поправив волосы, я всё же с силой надавила кнопку. Меня будто ждали — синхронно щёлкнул замок, и, сделав выдох, я вошла в квартиру. И замерла — примерно так же, как Света, впервые встретившаяся со мной домашней.

В одном халате, надетом на голое тело, она скорее напоминала девочку. Слегка смущённую, отчасти даже напуганную и беззащитную как слепой котёнок. Не знаю, откуда возникло это сравнение, но я почувствовала, что попала в точку.

— Девочки в комнате, — как будто бы извиняясь, почти неслышно проговорила Света. — Пойдём на кухню. Ужин уже готов. И если хочешь, можешь не разуваться.

Сняв с плеча сумочку и положив на полку, я нерешительно замерла у двери.

— У нас прохладно, — последовало объяснение. — А я хронически ненавижу тапочки.

Я лишь кивнула и, не снимая туфель, переместилась вслед за ней на кухню. Попутно гадая — что же стало причиной такого странного поведения Светы.

В немом молчании мы уселись за стол и напряжённо уставились друг на друга. Тут уж и я под цепким колючим взглядом волей-неволей почувствовала неловкость.

— Ну, что случилось? — разлив вино по бокалам, она, расслабившись, заговорила первой.

Припёртая к стенке я сделала два глотка и без пролога приступила к сути:

— Мне нужен совет. Пожалуйста, только не смейся, но я, по-моему, влюбилась в шефа.

— А? — Света вздрогнула, и всё её существо как будто сжалось от удара плетью.

— Чёрт, я серьёзно! И, кажется, ты единственная, с кем я готова поделиться этим.

Едва не выплеснув остатки вина на скатерть, она в бессилии опустила руку.

— Да, удивила… — голос её стал твёрже, но в нём по-прежнему чувствовалось сомнение. — Ты и влюбилась… Каюсь, а я считала, всё в твоей жизни подчинено расчёту.

— Я думала так же, — мной овладела грусть и ощущение своего ничтожества. — И облажалась. Судьба как будто нарочно преподнесла мне этот тест на прочность.

— И что будешь делать? — Света взяла бутылку и снова наполнила свой бокал до края.

— Пока не знаю. Поэтому и пришла, чтобы услышать постороннее мнение.

— То есть, из-за Юры? — она невольно моргнула, и на ресницах заблестели слёзы.

— Из-за проблемы. По чьей-то прихоти сверху у нас с тобою схожие неприятности.

— То есть, мы несчастны?

Я пожала плечами и, не ответив, откусила пиццу. Мне стало неловко — ведь и умом, и сердцем я понимала, что счастливее Светы. Как раз настолько, насколько в моих глазах Олег был круче недотёпы Юры. Но, разумеется, сказать подобное вслух я не рискнула бы ни при каком раскладе.

А вот хозяйка, залпом выпив бокал, всё же решилась удариться в философию.

— Я не несчастна. По мне так лучше любить, чем окончательно превратиться в куклу. Не знаю, что там творится у вас в семье, но у нас с Глебом — выжженная пустыня. А Юра милый… И я готова поклясться, что у него тоже не всё гладко дома.

— Свет, он бездельник, — сухо сказала я. — Это единственная его проблема.

Она поморщилась: то ли от недовольства, то ли от выпитого только что напитка. И промолчала, видимо, полагая, что за вердиктом последует расшифровка. Но я не спешила. В тот вечер в моих руках было практически всё время мира.

— Ник, ты жестока, — поняв, что я не продолжу, она опять заговорила первой. — Как ты вообще можешь судить о нём, ещё ни разу не пообщавшись лично?

— Я не сужу. Я просто делаю вывод на основании очевидных фактов. Мужчина — добытчик. И в этом главном аспекте Юра в подмётки не годится Глебу.

— О-о-о, ну конечно, — едко съязвила Света. — А что ты скажешь о своём избраннике?

— Он идеал. Как раз тот самый мужчина, о ком вздыхает половина женщин. И не бездельник. Мне даже как-то неловко пытаться сравнивать его и Диму.

— Выходит, всё-таки теория про расчёт не так уж сильно далека от истины. Ну, твоё право… — она смахнула слезу и посмотрела на меня с укором.

Странное дело — её колючий ответ никоим образом не затронул душу. Настолько естественным и единственно верным казалось мне собственное восприятие мира. А её связь с таким мужчиной как Юра и вовсе выглядела роковой ошибкой.

— Считать, увы, нечего, — без всякого аппетита я по инерции доела пиццу. — Ты не дослушала. Пускай мой шеф — идеал, я не стремлюсь попасть в его объятия.

— Однако хочешь, — с какой-то особой злостью и раздражением проговорила Света. — Нужен мой взгляд? Могу сказать лишь одно — самообманом не решить проблему.

— Решение — измена? — не видя другого выхода, я ощутила, как немеет тело.

— Ника, не знаю. Наверно, можно терпеть, но это точно не моя история. Так что прости. Тут та самая хрень, когда у каждого свой личный выбор.

— Но ты изменишь?

Ответом на мой вопрос стало молчание, приравненное к согласию.

Парадоксально, даже прилично выпив, мы не почувствовали себя раскованнее. А напряжение вместо того, чтоб спасть, и вовсе вышло на запредельный уровень.

— Кстати, о Юре… — робко сказала Света. — Я собираюсь переспать с ним завтра.

Мои глаза стремительно округлились и переполнились настоящим ужасом.

— Боже… Так скоро?

— Ника, а смысл ждать? Я уже месяц как приняла решение.

— Но Катя с Настей… — слова не строились в фразы, и я в бессилии опустила руки.

— Ты ведь не против, если один денёк они побудут под присмотром Оли?

— Нет. Хотя… против. Мне завтра дали отгул, так что я лично погуляю с ними. Пойдём в зоопарк. А ты ни о чём не думай и сколько влезет развлекайся с Юрой.

Она покраснела и, невольно поёжившись, уткнулась носом в воротник халата. Чем лишь усилила ассоциацию с девочкой, вдруг захотевшей поиграть по-взрослому.

— Потом расскажешь, — добавила я со вздохом, не одобряя этот странный выбор. — И всё же, знаешь… Прежде чем изменить, ещё раз тщательно оцени последствия.

— А их не будет. Мой единственный риск — это спонтанные угрызения совести. И то в теории. После всего случившегося мне откровенно наплевать на Глеба. Так что, увы… При схожести ситуаций у нас хватает ключевых различий.

— Ну, твоё право, — разлив остатки вина, я наклонилась поставить бутылку на пол. И задержалась, глядя с немым пристрастием на её стройные босые ноги. Слегка загорелые, с длинными ровными пальцами они магнитном притягивали внимание. Даже моё — лишь в самых крайних случаях настолько явно обращённое к женщинам.

— Ник, я красивая? — заметив мою заминку, она кокетливо вздёрнула подбородок. — Ему понравится? Или пойти ва-банк и предстать сразу абсолютно голой?

— Господи, Света… Избавь меня от подробностей и делай то, что посчитаешь нужным. И да, ты красивая. Настолько, что рядом с Юрой будешь смотреться как принцесса с веником.

— Фу. Не смешно, — она недовольно фыркнула, демонстративно надувая щёки. — Да и вообще, у нас не те отношения, чтобы задумываться о подобных глупостях.

А я задумалась. И сразу же поняла, что согласилась бы на свидание с Хворцевым. Не из-за секса — хотелось снова услышать давно забытый аромат романтики. Поймать сознанием нежный трепет души и вкусить сладость первого объятия.

Но… размечталась. Ничто в поведении шефа не намекало на совместный ужин. Там было другое — его внимание ко мне напоминало отеческую заботу. Столь очевидную, что, сопоставив факты, я застонала, сдавленная отчаянием.

— Ника…

— Прости. Задумалась о своём, — губы натуженно расплылись в улыбке. — Веник так веник. Я ведь пришла к тебе не для того, чтобы читать нотации. Кстати, спасибо. Теперь мне стало понятно, в чём же действительно моя проблема.

Она лишь кивнула. Главное было сказано, и продолжение не имело смысла. Сегодня уж точно. Поэтому, чуть помедлив, мы одновременно вернулись к ужину. И в этот раз уже остывшая пицца вдруг оказалась необычайно вкусной.