Лейтенант Старновский

Евгений Читинский, 2021

Книга содержит повествование о событиях первых дней ВОВ, о столкновениях с противником, выявлении диверсантов и подведения итогов…

Глава 9. 22 июня 1941 г. Первые приобретения отряда Старновского

— Их нельзя трогать до приезда милиции! — испугано проговорил Воробьев, глядя на лежащие возле придорожных кустов трупы шофера и председателя.

— Это верно! — подтвердил Черкашин.

Лейтенант внимательно осматривал убитых, не дотрагиваясь до них. Оба лежали лицом вниз, но опознать их было несложно по одежде. На пыльной дороге были видны следы волочения, которые начинались с середины проезжей части. Там же виднелись следы шин грузовика.

Лейтенант негромко спросил:

— Кутенко, Камышев, вы тут ничего не трогали?

За обоих ответил Камышев:

— Нет, товарищ лейтенант! Как увидели, сразу поняли, что они того… Мертвые! Мы ведь побежали к полю, следить за бомбежкой!

Лейтенант кивнул, доклад принят. Вспомнил, что разведчики доложили о бомбежке. Следы дыма они увидели в стороне учебного лагеря, а вот взрывы уже застали далеко в стороне. Очевидно, бомбили дорогу западнее лагеря. Старновский вздохнул. Предчувствия были недобрые. Если их батальон снялся с лагеря и направился в Брест, то как раз на дороге их и могли накрыть. А тут еще убитые появились.

Лейтенант вспомнил, как он неуютно себя чувствовал вчера вечером, глядя на кромку леса. Теперь он все понял. Кто-то караулил машину председателя. Смотрел на них. Вот этот взгляд он и ощущал странным образом. Теперь Александр в этом был уверен!

Старновский осторожно перевернул тело Павла Прокопьевича, внимательно посмотрел на рану. Удар был нанесен точно в сердце.

— А шофера ножичком по шее! — заметил Черкашин.

— Тебя, кажется, Виктор зовут? — спросил его лейтенант.

— Ну да, Витюня!

— Виктор, а тебе не кажется, что их убил профессионал?

— Опытный убийца, что ли?

— Ну да, это я и хотел сказать. Вернее, даже двое как минимум. А вон посмотри, следы еще нескольких людей!

Все солдаты, перетаптываясь на месте, стали смотреть туда, куда показал рукой лейтенант. На пыльной дороге и на обочине виднелись неясные очертания, похожие на отпечатки сапог.

— Ножиками эти бандиты точно умеют пользоваться! — согласился Черкашин.

— Смотрите, тут подошва чётко отпечаталась! — вдруг воскликнул Солнцев.

— Ну и глазастый же ты, Вася! — похвалил его Старновский, внимательно осматривая след каблука на сырой, глиняной земле возле травы за обочиной. То, что увидел лейтенант, ему явно не понравилось. Он припал на колено и еще раз осмотрел след. Потом подозвал Солнцева.

— А ну, Вася, наступи рядом!

Рыжий боец все понял и старательно отпечатал каблук своего сапога рядышком с обнаруженным следом.

— Вот те на! — удивился Черкашин, который подошел ближе всех.

— Видишь, десять гвоздей по периметру каблука и два в середине, повдоль, а у Васиного сапога одиннадцать гвоздиков и все по краям. У немцев крупные гвозди. Смотри, какие глубокие у них отпечатки. Это потому что они выпуклые, да к тому же семигранные. Вдавливаются в землю, как шипы, и не дают скользить ноге. А вот наши гвоздики с плоской, маленькой шляпкой, — лейтенант даже ощупал след рукой.

— А откуда вы это всё знаете?

— Пограничники рассказали.

Воробьев как-то тревожно спросил:

— Так значит, это немцы? Так далеко у нас в тылу? Диверсанты?

Лейтенант утвердительно сказал:

— Они самые!

Черкаш сдвинул пилотку на самый лоб и удивленно спросил:

— А чего же они тогда председателя-то порешили?

— Грузовик им нужен был. Вот что.

— Значит, их тут счас нет, тащ лейтенант? — тихим и немного испуганным голосом спросил рыжий боец.

— Уехали! — сказал Старновский, затем встал и отряхнул ладони, стукнув их одну об другую.

— Товарищ лейтенант, надо бы бдительность усилить! — заметил сержант.

— А вот это верно ты заметил, Григорий Иванович! — лейтенант отряхнул и поправил свою форму. Видно было, что он тоже немного встревожен. Однако виду старался не показывать, поэтому тут же произнес:

— Вот что, товарищи бойцы, сейчас выдвигаемся дальше, Солнцев, ты идешь головным дозором. Воробьев, идешь посередине между Солнцевым и отрядом. Передаешь его условные знаки нам, особенно на поворотах. Если по дороге заметите что-то подозрительное, машете руками вот так!

Лейтенант выразительно махнул рукой в сторону кустов и продолжил:

— Остальные, увидев данный сигнал дозорных, маскируются в лесу в двадцати метрах от обочины дороги и осуществляют наблюдение. Если это будет враг и я скомандую атаку, все дружно бросаемся с лопатами и топорами, кроме Лаптева. Он в это время уводит раненого вглубь леса еще метров на сто. Если я начну стрелять, а команду «в атаку» не подам, значит, остаётесь на месте до следующей команды «отходим». Понятно, ребята? — последние слова он сказал ну вот совсем не по уставу, но они запали в души солдат, странным образом приободрив. Почему? Наверное, потому что от них и повеяло чем-то родным из мальчишеских воспоминаний о друзьях, товарищах по играм «в войнушку». По крайней мере, именно этот смысл вложил в них Александр, и именно так это поняли бойцы. Сила внушения? Чувство общей опасности? Опасности, которую можно преодолеть, только сплотившись и только вместе! Что бы это ни было, но слова командира приободрили встревоженных бойцов.

Притихший отряд как-то сам по себе стал строиться в колонну по двое. Старновский подозвал Черкашина.

— Не в службу, а в дружбу, посмотри у председателя и шофера в карманах документы!

— А чё я?

— Я гляжу, ты мертвых не особо боишься?

— А чё их боятся, мой брательник, старшой, все говаривал, мертвые не кусаются!

— Ну, так посмотри!

Черкашин не стал спорить и деловито обшарил карманы убитых.

— Тащ лейтенант, докУментов нема! Вот трешку нашел! — он показал помятую зеленую купюру с изображением двух бойцов РККА.

— Положь обратно!

— Хорошо!

— Не хорошо, а слушаюсь!

— Слушаюсь! Только, тащ лейтенант, всё равно сопрут её у него!

— Это называется мародерство, ты понял, красноармеец?

— Чё ж непонятного-то. Всё понятно!

Лейтенант не стал акцентировать внимание на «тащ лейтенант». Похоже, это теперь к нему прилипло. Ну и пусть!

Старновскому вдруг захотелось посмотреть, что у председателя за пазухой. Он вдохнул, выдохнул, снова вдохнул, как перед прыжком в воду, и решительно откинул серенький пиджачок Павла Прокопьевича. Так и есть, за поясом был заткнул револьвер системы «Наган». Лейтенант привычным движением откинул барабан, посмотрел, все ли патроны на месте, потом снова защелкнул его обратно.

Увидев это, Черкаш присвистнул от удивления и уважительно произнес:

— Това-а-арищ лейтенант, а я гляжу, вы тоже умеет шмонать!

Старновский ничего ему не ответил, а подозвал сержанта:

— Григорий Иванович! Вооружайтесь! Вот вам «наган», тут шесть патронов. На первое время хватит!

Он протянул револьвер Васильеву. Тот быстро осмотрел оружие, и положил его себе в карман галифе.

— Больше патронов нет? — только и спросил он.

— Нету, товарищ сержант! — оскаблился Черкаш.

— Давайте убитых положим хотя бы вон под тем широким дубом! — предложил Старновский, обведя взглядом красноармейцев.

Никто особого желания не высказал. Бойцы вздыхали, сопели, прятали глаза. Тут на выручку командиру пришел Черкашин.

— Това-арищ лейтенант! Разрешите мне с рядовым Лаптевым перетащить их! — он кивнул на трупы.

— Выполняйте! — с облегчением произнес Александр, а затем, обращаясь к остальным, скомандовал: — Отделение, стройсь! Первым Парамонова ведет Кутенко. Потом его сменит Камышев! Дальше по очереди! Сержант, командуйте!

— Есть! Отделение, стройсь! Раз-два!

Бойцы без суеты подравнялись, положили лопаты на плечо и не спеша двинулись за сержантом. Лейтенант посмотрел на свое войско и тихо, про себя сказал:

— Один ТТ у лейтенанта. Один наган и один НР-40 у сержанта. Одиннадцать бойцов, два топора, девять лопат, штыковых… Итого, плюс один наган, шесть патронов!

Невесело улыбнулся и пошел сзади и чуть справа от своего войска.

Вскоре их нагнали Черкашин и Лаптев. Они замкнули строй поднятых на плечо лопат. Штыковых.

Шли не очень быстро. Раненный тормозил движение. Вещи Парамонова и бойца, который ему помогал идти, несли остальные бойцы и тоже по очереди. Там, где дорога углублялась в поля, лейтенант вел свой отряд кромкой поля, опасаясь налета вражеской авиации. Самолеты действительно пару раз пролетали. Но очень высоко и далеко в стороне, так что было не понятно, наши это или немецкие. Минут через сорок, дорога опять пошла через лес. Сделав небольшой привал, командир снова отрядил Солнцева в головной дозор, а Воробьева — связующим звеном между головным дозором, то есть Солнцевым и основным отрядом. Если дорога делала поворот, то Воробьев оставался на повороте и осуществлял визуальную связь между головным дозором и отрядом. Солнцев в свою очередь тоже останавливался и ждал появления остальных бойцов, после чего отряд снова продолжал движение по формуле: «головной дозор — связной — отряд».

Вдруг лейтенант увидел, как Воробьев поднял руку и чётко указал на ближайшие кусты. Это был знак, что впереди враг, нужно прятаться! Все быстро бросились под сень леса. Старновский не переживал за Солнцева и Воробьева — это были самые глазастые бойцы отряда. А рыжий так вообще еще и ушастый!

— Лаптев, отведите раненого вглубь на сто метров, и там нас ждите! — тихо скомандовал лейтенант. — Остальным приготовится к атаке!

Все замерли в ожидании того, кто же появится на дороге…

Раздался неторопливый глухой стук копыт по пыльной проселочной дороге. Александр снял фуражку и чуть высунулся. То, что он увидел и… унюхал, его сильно озадачило. Ровно по середине дороги мирно чапала неказистая лошадка, волочившая за собой дымящуюся полевую кухню. Седока на передке кухни не было. Лошадкой никто не управлял.

— Так это же наша Маруська, из хозвзвода, с нашей полевой кухней! — удивленно проговорил сержант…