Лейтенант Старновский

Евгений Читинский, 2021

Книга содержит повествование о событиях первых дней ВОВ, о столкновениях с противником, выявлении диверсантов и подведения итогов…

Глава 23. 22 июня 1941 г. Пленные поляки

Сержант подошел к выкарабкавшемуся из воронки мародеру, и, наставив винтовку, сказал:

— Только без фокусов. Пальну сразу!

— Сдаюсь! Я же сказал — сдаюсь! — изображая испуг, сказал пленный.

Тут подошел ефрейтор Подкорытов, держа в руках брезентовый ремень, срезанный с одной из противогазных сумок, которые кругом валялись в изобилии.

— А ну давай руки, буржуй недобитый!

Поляк покорно протянул руки, и ефрейтор старательно стал их связывать, как умел.

Тут появился Черкашин, держа пулемет, как длинный узкий портфель на сложенном оружейном ремне. Посмотрел, как ефрейтор обвязывает руки пленному и дал ценный совет:

— Его обшарить не забудьте, а то вдруг у него ножик. Ремешок враз порежет и сбежит!

— Не сбежит! — Подкорытов уже обыскивал пленного, вытаскивая из карманов спички, курево, какие-то бумаги. С ремня снял два патронных подсумка. Один был наполовину пуст.

— Фотографию не забирайте! Это все, что у меня осталось от семьи!

Ефрейтор отдал изъятое сержанту, тот посмотрел фотографический снимок. Там модно одетый Петро важно сидел с пухленькой молоденькой барышней и семилетним плаксивым мальчонкой.

— Не боись. Все твои документы и бумаги отдам начальству. А оно уже решит, возвертать их тебе или нет!

— Зачем вы нас задержали и стреляли в нас? Мы же вам ничего плохого не сделали!

На что сержант спокойно ответил:

— А вот не надо было мародерничать на военном объекте. Знаешь, что у нас предусмотрено за мародерство и хищение социалистической собственности?

А Черкашин добавил:

— Кража, ст. 241 пункт «б» уголовного кодекса Белорусской ССР (примечание автора — 1928 года) до пяти лет!

Сержант с подозрением посмотрел на Черкашина, подумав, что надо бы спросить того, откуда у него такие познания? Если не сам этим занимался, то кто-то из друзей или родственников точно!

А в это время Подкорытов вытащил из голенища сапога пленного нож и сказал:

— Ну вот, теперь он точно никуда не убежит!

Бойцы сразу же немного расслабились.

Черкашин предложил:

— Нужно посмотреть, что у них на телеге!

— Верно! — согласился сержант, и тут же отдал приказ: — Черкашин, заступаешь в боевое охранение, займешь позицию возле дороги. Подкорытов и я смотрим, что в телеге. Ярошик, осмотри территорию на предмет наличия оружия, боеприпасов и другого военного снаряжения. Пленный, ты пойдешь с нами! Выполнять!

— А меня-то за что в охранение? — возмущенно спросил Черкашин.

— Не за что, а почему! А тебе, Витек, твои боевые товарищи и Родина доверяют жизни бойцов Красной Армии! Так что давай, оправдывай выказанное тебе высокое доверие! И не забывай, война всё-таки началась! В любой момент может возобновиться бой!

— Мы же Камышева оставили в лесу, чтобы нам тылы охранял!

— То в лесу, а то дорога!

Черкашин неохотно побрел прочь, взяв из рук второго номера коробку с патронами. Уж очень ему хотелось обшарить поле боя. Затем вдруг внезапно остановился и вскрикнул:

— Ребята, а куда делся тот, которого я подстрелил последним?

Все сразу же посмотрели в сторону телеги и перевернутой полевой кухни. Поляка с простреленной головой не было на месте!

Сержант тут же крикнул:

— Ярошик, карауль пленного. Остальные за мной! — и он рванул туда, где еще пять минут назад валялся сраженный враг.

Черкашин, пробежав несколько шагов, сменил направление и рысцой направился ближе к лесу, стремясь занять позицию так, чтобы можно было простреливать возможные пути бегства поляка, хотя недоумевал, как тот мог с пробитой головой куда-то деться…

Анджей проворно полз к ближайшей разорванной палатке, намереваясь спрятаться под брезентом. Перевернутый обгорелый грузовик надежно скрывал его от взоров русских. Чуть поодаль стояла почти неповрежденная полуторка. Он пролез под её днищем. Теперь два грузовика закрывали его от красных, которые столпились возле сдававшегося в плен Петро. Анджей оглянулся и увидел в кабине мертвое тело шофера. Преодолевая головокружение, мародер привстал на коленки и по собачьи подполз к кабине. Может, какое оружие есть? Он протянул руки к мертвецу, как вдруг почувствовал, что чья-то то тень накрыла его. Анджей испуганно обернулся и увидел направленное прямо в лоб дуло ручного пулемета «Браунинг», а затем услышал издевательский голос:

— И куда буржуй ползет на карачках? От рабоче-крестьянской армии не уйдешь! — Лейтенант Старновский улыбнулся.

Поляк обессилено упал на живот.

— Давай вставай! Пошли!

— Ранен я! Плохо мне.

Тут подбежали Подкорытов, Васильев и чуть позже Черкашин.

Сержант, увидев трофей, присвистнул:

— Интересная машинка, как называется?

— Это польский Браунинг. Ручной пулемет!

Подкорытов на правах специалиста по связыванию пленных уже перевернул поляка на спину и стал связывать ему руки на животе. Лейтенант, посмотрев, что все бойцы на месте, а Камышева он сам в лесу видел, спросил Васильева:

— Сержант, противник полностью уничтожен?

— Полностью, товарищ лейтенант! Двоих убили, двоих в плен взяли. Плюс ваш убитый.

— Отлично! Боевое охранение у дороги выставили? — спросил командир.

— Черкашин! Я что сказал? Давай в охранение!

Пулеметчик без лишних разговоров быстро пошел к лесной дороге.

Лейтенант начал давать распоряжения:

— Так, бойцы, а теперь внимательно осматриваем местность на предмет обнаружения воинского снаряжения, шанцевого инструмента, оружия и боеприпасов, если повезет!

— И продуктов! — уточнил сержант.

— Верно, и продуктов тоже! Васильев, давай сначала посмотрим телегу. Пленных посадим пока там же, возле неё.

Все разошлись по разбомбленному лагерю. Черкашин в этот раз прошел чуть дальше, туда, где дорога выходила на поляну лагеря. Здесь, на небольшом пригорке, был вырыт окопчик. Неподалеку валялся сломанный шлагбаум и покосившийся «грибок» для часового. Другого заезда в лагерь не было. На противоположной, самой дальней стороне вытянутой поляны протекал заболоченный ручей с мелкой растительностью, и дальше начинались покосы. Их отсюда, с более высокого места, было видно, даже когда стояли палатки. А теперь вообще обзор был хороший. Дул легкий ветерок, и Виктору стало совсем хорошо. Он достал флягу, сделал пару глотков и стал рассматривать трофейный обрез. На ствольной коробке была выбита надпись «Тульский императорский Петра Великого оружейный заводъ. 1914». Рядом находилось изображение короны Российской империи с орлом.

— Ух-ты! Царская винтовочка-то была! — уважительно проговорил вполголоса Черкашин и принялся вертеть обрез, приноравливаясь вытаскивать его из-за пояса. Для его плана побега вместе с Лаптевым из армии (слово «дезертир» ему однозначно не нравилось) такая вещь была бы просто незаменимым оружием скрытного ношения. Пулеметчик стал придумывать способы, как бы этот обрез получше заныкать себе. Как вдруг услышал из-за крайних деревьев голос:

— Черкаш! А, Черкаш! Не стреляй, свои. Я Ваня!

— Стой кто идет! — машинально выкрикнул дозорный, быстро наведя на голос свой пулемет.

— Я стою! Тут за деревом! — из-за ближайшей сосны осторожно показалась машущая рука и высунулось лицо в пилотке с красной звездочкой.

Черкашину физиономия показалась знакомой, но он суровым голосом спросил:

— Кто — ты?

— Витек, я же Ваня Малец, что, не узнаешь? Из третьей роты! Мы с твоим земляком Семеном Белокопытовым вместе в третьем взводе служим!

— Вот это номер! Ваня, как тебя угораздило тут оказаться? — удивился Черкашин и тут же подозрительно спросил, бросая короткие настороженные взгляды по сторонам: — Ты один?

— Один я, один! В карауле мы были. Всех поубивало, я один остался! Слушай, а кто у вас офицер-то?

— Командир-то?

— Да какая разница!

— Лейтенант Старновский! Он хороший командир!

— Ну, тогда я выхожу! Слышал я про вашего Старновского!

— Выходи, а я своих предупрежу! — Черкашин вытащил обрез и с удовольствием пальнул в воздух, а потом что сил крикнул:

— Товарищ лейтенант, тут наш боец!

…А незадолго до этого Старновский вместе с сержантом осматривали телегу. Здесь обнаружилось три мешка картошки, куски брезента, колесо от повозки, солдатские вещмешки, сухарные сумки, несколько противогазов. Две коробки с консервами, холщовый мешок с хлебом, просто пустые мешки и всего одна большая саперная лопата. Еще четыре мешка картошки лежали рядом.

Лейтенант обернулся к сидящим неподалеку пленным и спросил:

— А что, оружия не нашли?

Петро ответил:

— Оружия не было.

— Патроны?

— Было трохи. Всего один подсумок нашли.

Старновский подошел к пленным, присел на корточки перед ними и спросил, глядя в глаза:

— Где остальные отряды?

Петро сразу же ответил:

— Нету никакого отряда! Мы одни. Сами по себе были!

Анджей, зло глянув на красного офицера, отвернулся. Хотя какие это офицеры? Голытьба! Недаром их зовут просто «товарищ командир»!

— Ну ладно, нету так нету! Потом сами всё расскажете! Вот сдадим вас куда положено, там вас допросят как положено! — сказал лейтенант, удовлетворенный полученной реакцией допрашиваемых на заданный вопрос. Он очень хорошо чувствовал поведение людей. С детства! Эти мародеры были одни!

То, что других антисоветских банд не было, Старновского не удивило. Весь классово чуждый элемент из западной Белоруссии НКВД уже практически полностью вычистил. Очередная волна таких польских «буржуев» и их «прихвостней» начала переселяться в Сибирь и на дальний Восток буквально на днях. Об этом Старновский узнал от знакомого железнодорожника. Единственное, чего Александр не знал, так это то, что последние эшелоны таких переселенцев как раз успели попасть под бомбежку немецкой авиации.

Лейтенант встал, и вот тут-то раздался крик со сторожевого поста о том, что кто-то появился.

— Сержант, остаешься здесь с Подкорытовым и прикрываете нас! Ярошик, за мной!

Второй номер пулеметчика вытащил из-за ремня бандитский обрез и последовал за командиром.