Лейтенант Старновский

Евгений Читинский, 2021

Книга содержит повествование о событиях первых дней ВОВ, о столкновениях с противником, выявлении диверсантов и подведения итогов…

Глава 21. 22 июня 1941 г. Встреча с особистом

Деревня Радваничи. Штаб командира пешей группы 22-ой танковой дивизии полковника Кононова Ивана Васильевича. Возле сельсовета стоит пара грузовиков, несколько мотоциклов и броневик. В соседний дом переносят раненых из стоящих рядом повозок. На окраину деревни подходят разрозненные группы пеших людей и распределяются по строящимся оборонительным рубежам. Кто-то проходит дальше мимо штаба, поднимая пыль.

Возле крыльца стоят два мотоцикла — двухколесный красавец ИЖ-9 и ТИЗ АМ-600 с коляской. Рядом с ними стоят и курят водитель-мотоциклист ТИЗа с ППД за спиной, Солнцев с МП-40 на груди и Орловский с трофейной немецкой винтовкой. В кабине соседнего грузовика с открытой дверцей сидит, развалившись, водитель, он долго смотрит на автомат, на Солнцева, а потом спрашивает:

— Слышь, рыжий, ты что ль немца убил?

— Нет, это мой командир его убил! — немного обиделся Вася на такое обращение.

— А ты что?

— У моего немца другие немцы успели забрать оружие!

— А чего же так? — оживился шофёр, лишь бы побалагурить.

— А так! — неохотно ответил Солнцев.

— Видать, знатная машинка этот немецкий автомат-то?

— Лёгкий! — уклончиво ответил Василий.

Тут, привлеченный разговором, подошел какой-то щеголеватый капитан.

— А ну, боец, покажь трофей!

— Не положено. Личное оружие! Мне его мой командир вручил!

— Ишь ты, какой важный! А ты знаешь, что красноармейцам трофейное оружие не полагается? — захотел взять на испуг рыжего бойца щёголь в хромовых начищенных до блеска сапогах.

— Оружие теперь моё, командованием даденое! И другого нету!

— Что, бросил? — сощурил глаза, как пантера перед прыжком, капитан, надеясь, что сейчас он этим прищучит этого бойца и заберет немецкий МП-40.

— А не было личного оружия, нам его перед убытием на хозработы не дали!

— Красноармеец, пройдемте со мной, сейчас вам выдадут винтовку, какая положена, а трофей сдадите!

Солнцев аж вспотел, понимая, что сейчас вот-вот психанет, сорвется и накостыляет этому щёголю, или в лучшем случае просто пристрелит его! И в последний момент усилием воли всего лишь вскинул автомат и дал короткую очередь в воздух и крикнул с облегчением:

— Не положено!

На звук выстрелов из штаба выбежало несколько человек, а часовой возле двери уже взял на мушку распаленного на солнце рыжего бойца.

— А-атставить! — вдруг раздался зычный голос старшего лейтенанта НКВД Егорьева (смотрите главу вторую). Он спокойно спустился с крыльца, и, держа пистолет наготове, но стволом вниз, стал подходить к месту инцидента.

Щёголь капитан как-то сразу сник и скороговоркой стал оправдываться:

— Товарищ старший лейтенант государственной безопасности, этот красноармеец отказывается сдать трофейное оружие и получить штатную винтовку!

— Отказывается, говоришь? — особист подошел к Солнцеву, попутно оценивающе окинув взглядом Орловского и бойца-мотоциклиста.

Солнцева словно молнией пришибло, он стоял, словно парализованный кролик, и смотрел на сотрудника НКВД, как на подползающего огромного удава.

Довольный произведенным на бойцов впечатлением, Егорьев строгим голосом спросил:

— Боец, почему отказываешься? Немецкое оружие лучше нашего? Тебе советская винтовка не нравится?

— Нравится! — только и смог выдавить насмерть перепуганный Солнцев.

— Ну а раз нравится, почему же отказываешься подчиняться старшему по званию? Знаешь, что за это тебе полагается?

— Мне его лейтенант Старновский вручил! Он лично этого фашиста пулей в лоб из пистолета убил! Ровно между глаз! Это его трофей! Он его мне дал для сопровождения пленного!

— Так это, значит, вы доставили пленного немца! — чуть ли не нараспев произнес НКВДэшник.

— Так точно, мы!

— Ты его взял в плен?

— Нет. Наш сержант Васильев! Вместе с лейтенантом…

— Старновским! — подсказал Егорьев.

— Так точно, товарищ старший лейтенант государственной безопасности!

— Значит, говоришь, ваш командир, лейтенант Старновский, этого фашиста вот так прямо между глаз, да в лоб? Он так метко стреляет?

— Так точно! Прямо между глаз. Из «ТТ». Я потом сам смотрел. После боя! Он еще двоих убил! Одного ранил, но я его собственноручно добил!

— Понятно! И сколько же вы трофеев взяли?

— Четыре винтовки, МП-40, и немецкий пулемет, название забыл!

— Молодцы! — задумчиво произнес особист.

— Так это вам хотят присвоить звание ефрейторов? — Егорьев посмотрел на рыжего бойца, а потом на окаменевшего здоровяка Орловского.

— Так точно!

Тут особист обернулся к капитану и бросил сквозь зубы:

— Свободен!

Тот с радостным облегчением чуть ли не бегом прыснул за забор.

Старший лейтенант НКВД достал твердую упаковку папирос «Герцеговина Флор» и по-свойски дружески протянул её солдатам:

— Закуривайте!

Те с замороженными лицами и словно деревянными руками с опаской взяли по одной папироске.

Особист вальяжно щелкнул зажигалкой и дал всем прикурить, а потом и сам с удовольствием затянулся. Прищурил глаза, словно прицеливаясь, и спросил рыжего:

— Ты Солнцев?

— Так точно, красноармеец Солнцев! — вытащив изо рта папиросу, произнес Вася, вытянув руки по швам, чтобы как можно больше потрафить НКВДэшнику. Тому понравилось.

— Можешь теперь себя называть ефрейтором. Я вижу, ты парень не промах, если будешь умным, то и сержантом скоро станешь. Ты больше не стреляй так, не пугай народ-то, а сразу говори, что старший лейтенант госбезопасности Егорьев твой товарищ. Сразу отстанут! Понял?

— Понял!

— Стрелял-то чтобы автомат не отобрали?

— Так точно!

— Смелый! Сам-то сколько немцев убил?

— Которого сам — то одного. А которого добил, так его товарищ лейтенант подранил. Он на лошади ускакал, так я его перехватил, лошадь на дыбы, а раненый немец головой и зашибся. Жаль, конь вырвался и ускакал. Может, еще споймаем где!

— А ты мне про весь бой расскажи, и про то, как пленного взяли!

И тут, как говорится у Ильфа и Петрова, «Остапа понесло»…

Солнцев, на радостях от такого поворота событий, и про первый бой рассказал, и про второй, и про то, какой у них лейтенант смелый и находчивый. Про Воробьёва особо отметил, что тот снайперскими выстрелами уничтожил пулеметный расчет, правда, потом его ранили. Ну и про себя, любимого, не забыл. Рассказал, как кидал гранаты, как полз по следам волочения смертельно раненого им фашиста, чтобы посмотреть, убил он его или нет.

— Ну и посмотрел?

— Посмотрел, товарищ старший лейтенант госбезопасности!

— Ну и как?

— Да никак, расстроился, что его уже свои же и обчистили! Мне винтовку очень надо! Автомат-то я командиру отдам. Нам бы для отряда оружие, товарищ старший лейтенант госбезопасности! Нас там почти сотня, а винтовок всего пять!

— С оружием проблемы. Пока! Но скоро будет! Скоро всё будет! Скоро погоним фашистов с нашей земли! — для убедительности особист похлопал Солнцева по плечу. — Курите, а я попробую для вашего отряда что-нибудь организовать!

Когда он зашел в штаб, Орловский с облегчением вздохнул:

— Уф, пронесло! А ты, Солнцев, меня чуть заикой на всю жизнь не сделал. Я думал, ты пристрелишь этого капитанчика, такое у тебя зверское выражения лица было! Ты часом не псих? Палить в воздух возле штаба! Да поверх головы красного командира!

— Да, уж, сегодня пронесло! — выдохнул Солнцев и снова сладко затянулся дорогой папиросой, взглянул на Орловского и озабоченно спросил:

— Слушай, Стёпа, я ничего лишнего не сболтнул?

— Да вроде нет!

— Да или нет?

— Вроде нет. Верно же, Коля? — Орловский спросил мотоциклиста.

Тот подтвердил:

— Да вроде нормально всё! Этот особист так мягко стелил, что и не поймешь, что ему нужно было!