Наследники Мишки Квакина. Том III

Влад Костромин

Продолжение веселых и забавных, а порой и страшных, приключений юных костромят Пашки и Влада, их заумного хвастливого отца, чопорной строгой матери, глупых жадных родственников и деревенских друзей.

Подарок маме

Рассказ участвовал в конкурсе «Волшебная весна» литературного журнала «Четверг»

— Февраль: достать рубли и плакать… — выдохнул сигаретный дым отец. — Семья это важнейшее дело в жизни человека, — приоткрыл дверцу УАЗ-а и выбросил куцый окурок в мокрый снег. — Без семьи нынче некуда. Понятно?

— Понятно, — ответил Пашка.

Я молча кивнул, подозревая подвох в непривычной ласковости отца.

— А что в семье самое главное? — продолжил отец, закуривая следующую «Приму».

— Чтобы кормили? — предположил Пашка.

— Это важно, не спорю. А еще что? Ты чего молчишь, Влад? — повернулся ко мне.

— Чтобы было, где жить?

— И это тоже важно, но не все, — отвернулся, гладя сквозь лобовое стекло на памятник Ленину. — Важнее всего родители. Понятно?

— Да, — закивал Пашка.

Я промолчал.

— Скоро международный женский день, посвященный Кларе Цеткин и Розе Люксембург, поэтому…

— А что такое кларцеткин? — спросил брат.

— Вот придурок, — отец сплюнул под ноги и постучал по рулю. — Это иностранки такие.

— А мы тут при чем? — удивился Пашка.

— Это не важно, важно добыть подарок для вашей матери, — и добавил тихо что-то неразборчивое.

— Купить? — не унимался любознательный Пашка.

— Купить любой дурак может, — презрительно скривился отец. — Даже такой, как ты.

— У меня денег нет, — радостно ответил брат, — я не могу.

— Знать бы, кто твой отец, — сняв шапку, задумчиво почесал плешь папаша, — ты явно не в меня, я в твоем возрасте догадливее был. Ладно, объясняю для умственно отсталых. Вон там, — палец отца указал вправо, — универмаг. В универмаге подарок. Ваше дело его добыть!

— Украсть? — осторожно спросил я.

— Можно бы украсть, — с сожалением сказал отец, — но ты и так в детской комнате на учете состоишь, хватит с меня позора. Будете делать так, — понизил голос, посвящая нас в план. — Заходите, спотыкаетесь, будто погреться зашли. Потом ты, — палец уткнулся Пашке в лоб, — одеваешь на голову вазу, там есть такая большая, я разведал…

— Кому? — испугался Пашка.

— Себе, — вздохнул отец.

— Зачем?

— Зачем я с тобой связался! — кулак отца врезал по спинке сиденья. — Но у Влада не получится, голова большая, — с сожалением посмотрел на меня. — Понятно?

— Я боюсь, — накуксился Пашка.

— Нечего там бояться. Твой дядька два года с глиняным горшком на голове проходил и ничего, не облез. А тебе несколько минут потерпеть. Одеваешь и ревешь! А ты, старшОй, начинаешь бегать вокруг и кричать, что он задохнется. Тут вбегаю я и увожу его, вроде как в больницу, а ты потом незаметно выходишь и топаешь к вокзалу. Мы тебя там подождем. Ясно?

— Ясно, — кивнул я.

Пашка промолчал.

— Чешите, дармоеды. Я зайду через, — посмотрел на часы, — десять минут.

Мы вылезли из машины и неуверенно пошли к универмагу. Внутри было тепло и Пашка немного расслабился после промороженного нутра УАЗ-ика.

— А меня милиция не поймает? — тихо спросил он.

— Нет, — без всяких угрызений совести обманул я. — Милиции тут нет.

Здание РОВД находилось рядом, но Пашке об этом было знать не обязательно.

— А какая ваза? — шептал он.

Я в уме прикинул размер вазы, головы брата:

— Вон та, вроде.

— Хорошо, — он внезапно схватил тяжелую вазу и напялил на себя.

— Мальчик, ты что делаешь? — всполошилась молоденькая продавщица.

— А-а-а-а! — приглушенно ревел брат.

— Это он чего? — подбежала вторая, пожилая. — Это что тут?

— Он задыхается!!! — закричал я. — Умирает!!!

— Мальчик, мальчик!!! — трясла Пашку за плечи пожилая. — Мальчик!!!

— Сдохнет сейчас!!! — орал я, понемногу пятясь к выходу.

— Вера Тихоновна, — испуганно спросила молодая, — что делать?!

— Без паники, Аня! Беги к телефону, вызывай скорую!

— А как звонить?

— А я знаю?!

— Что тут происходит? — вошел отец с поднятым воротником, в низко надвинутой на глаза шапке и с повязкой «Дружинник» на рукаве тулупа. — Что за крик? Кого режут? — лица почти не было видно.

— Мальчик!.. Надел… — плакала Аня. — На голову… А я… я…

— А вы сядете за убийство, — оскалился отец.

— За что?!

— Найдут, за что.

— Я только подошла, — попятилась Вера Тихоновна, — я ничего не видела!

— Ребенка надо немедленно доставить к врачу, — подхватив Пашку за плечо, потащил к выходу. — Я беру это на себя, оставайтесь на месте и не паникуйте. Спокойствие, только спокойствие, — обернувшись в дверях, прокричал он. — Писем не ждите, читайте в газетах! — скрылся в ранних мартовских сумерках.

— Ты знаешь этого мальчика? — спросила меня Вера Тихоновна.

— Нет, первый раз вижу.

— А ты что тут делаешь? — подозрительно смотрела она.

— Пришел велосипеды посмотреть…

— Велосипеды не здесь, они на втором этаже, — сказала Аня.

— Ну, я пойду… — я не спеша шел к выходу.

— А ты чей? — не унималась пожилая. — Что-то я тебя не знаю.

— Фролкин я, Петя, — сказал первое пришедшее в голову.

— А живете вы где?

— Возле хлебозавода. До свидания, пойду я.

— А велосипеды? — не поняла Аня.

— В другой раз, — выскочил на улицу и, стараясь не поскользнуться, побежал к автостанции.