Лихие девяностые по-нижегородски. Эпоха глазами репортёра

Валерий Павлович Киселёв

Россия, Нижний Новгород… Девяностые годы прошлого века… Пока политики всех мастей — борцы за народное счастье — спорят, каким путём вести людей к светлому будущему, народ выживает, как может…

КАТЕ НУЖНА НАСТОЯЩАЯ МАМА

Детская больница №17, что в Сормове. Есть здесь палата, где лежат малыши, от которых отказались их мамы. Сейчас их здесь девять.

— Раньше было больше, — говорит главный врач К. И. Колеватова, — до двадцати восьми доходило. Стало меньше, так как рождаемость упала.

— Может быть, все-таки потому сейчас меньше «отказных» детей, что нравственность повысилась?

— Нет, этот показатель у нас по-прежнему в дефиците.

Вот в розовом чепчике милая девчушка, Катенька, совершенно здоровая. Привезли ее сюда соседи — исходила она дома криком несколько дней. А мама спохватилась через месяц: «У меня ребенок пропал!» Как мог пропасть у мамы дома двухмесячный ребенок? Спохватилась, наверное, потому, что узнала о новых льготах матерям.

На каждой кроватке у этих ребятишек — крестик. Накануне приходил священник, окрестили. Чтобы быстрее выздоравливали.

Вот Таня, ее маме 21 год, молдаванка, нигде не работает, это третьи роды. Ребенок оказался лишним. Мама ушла из роддома на второй день в больничном халате. У другой девочки маме 24 года. «Мать ведет антисоциальный образ жизни», — записано в личном деле ребенка. Маму можно встретить на улице Бекетова.

— Бывает, что детей привозят с вокзала, — рассказывает Капитолина Ивановна, — приходится давать им новые имена и фамилии.

— А бывает, что мама одумывается и приезжает за ребенком?

— За двадцать восемь лет, что я работаю, — ни разу. Очень много стало мам, которые и рожают-то лишь затем, чтобы получить декретные. Да, дети к нам попадают больные, с патологией, но — излечимые же! У нас они здесь до года, а потом отдаем в Дом ребенка. Но бывает, что и отсюда отдаем, «в дети», как мы говорим.

Капитолина Ивановна достала из стола несколько фотографий.

— Вот Артем, какой лапушка, а это Юля — такая умненькая девочка, как мы к ней привыкли все. Это нам новые родители присылают фотографии.

Бывает, что дети живут здесь и подолгу. Им здесь все-таки лучше, хотя и без мамы. Потому что мамы бывают всякие.

— Жил у нас такой мальчик. Денис, до четырех лет, — говорит Капитолина Ивановна, — мама в тюрьме. Он очень болел. Мама освободилась, вышла замуж, родила второго, потом приехала за Денисом. А потом узнаем, что опять загуляла, второй муж тоже оказался за решеткой, сама в ЛТП, и где сейчас Денис — не знаем…

Или такая история. Попал к нам ребенок четырех месяцев — мама оставила его в подъезде, а соседи принесли. Опомнилась через какое-то время, забрала, а потом опять: связала ему ножки, уже одиннадцатимесячному, и оставила в коридоре, а сама — к сожителю. Нагулялась и опять к нам. «Уйдите, я вас видеть не могу!» — говорю ей, но что сделаешь, вынуждена была отдать.

Лежат здесь с детьми и обыкновенные, казалось бы, мамы. Но какие?

— Грубые, лентяйки, неряхи, — рассказывает Капитолина Ивановна — все нервные, злые. Дети мам боятся! А как они их бьют, вы бы видели… Ухаживать за детьми не умеют, безалаберные, безответственные. А культура какая: в туалете за собой не смоют, семечки лузгают. Мамы друг у друга воруют еду! Телевизор им дороже детей — пришлось убрать. Очень мало стало умных мам… Дети в основном из-за них болеют. У нас санитарки по сорок лет работают, но таких, говорят; как в последние годы, еще не видели.

И столько еще рассказали мне случаев о недетской жизни маленьких детей, что когда вышел из больницы — комок в горле. Теперь вот невольно смотрю по сторонам, ищу ту женщину, которая бросила Катеньку…

30.11.90 г.