Воевода

Андрей Труфанов (2024)

Часть первая : Воевода.Первая часть из цикла исторического романа «Рать». В ней раскрывается история о жителях острога, что расположен на распутье дорог и когда-то был опорным сторожевым постом на пути в Великий Новгород. Из-за участившихся набегов лесных разбойников, новгородский князь посылает в острог своих дружинников. События разворачиваются стремительно, и вскоре мы увидим становление нового Воеводы. Сможет ли он навести порядок на Северной дороге, где лютуют разбойники и плетут интриги крестоносцы Ливонского ордена.

Лебяжий острог

Прошли сутки с момента вышеуказанных событий. Дружинники Сбыслава возвратились в острог. Архип проснулся и ему стало значительно лучше. Радости Даши, Лады и Буслая не было границ. Зара продолжала лечение охотника. Мотыль уже полностью оклемался, да и Жуку стало намного лучше. Спирька все тренировался с шестопером, который на время одолжил ему Савва, а Антип, видя рвение парня к делу ратному, уже ковал ему небольшую булаву, чтобы еще не обросшему мясом Спирьке было не тяжело ей орудовать. Из леса вернулись Никита и Годыня, оба злые и молчаливые. Спирька быстро нашел лагерь Малюты, но лагерь был пуст. По всем признакам было ясно, что они надолго снялись с этого места. Лада почти не выходила из горницы, где лежал Архип, она за ним ухаживала, давала воды, вытирала пот и пыталась даже его кормить, а также выполняла все указания Зары. Буслай и Даша были на седьмом небе, было такое ощущение, что любовь их становилась все больше и больше. Они вместе гуляли по лесу, держась за руки, сидели у реки. Буслай ложился на спину, а Даша, опираясь на его широкую грудь, пальчиком гладила его шрам, а потом долго-долго целовала. Весна была ранняя, лед на реке сошел за каких-то несколько дней, Буслай решил искупаться. Когда он снял рубаху, Даша увидела его могучее мускулистое тело с двумя лиловыми шрамами на спине, она была заворожена от силы, исходящей от Буслая. Теперь она знала точно, что любила его и жизнь без него теряла для нее всяческий смысл.

— Ох, как хороша водица, — сказал Буслай, стряхивая воду с волос.

— Тебе не холодно? — весело спросила Даша.

— Хорошо! Да ты искупнись, узнаешь, — весело ответил ей Буслай и стал натягивать рубаху.

— Рано еще, пойдем лучше в острог. Дружина приехала, может Сбыславу есть что сказать, — предложила Даша.

— Пойдем, — согласился Буслай, поднимая с травы сабли. Они, взявшись за руки, медленно побрели в острог.

— Любишь меня? — игриво спросила Даша.

— Обожаю! — крикнул Буслай, поднял ее за талию и их губы слились в долгом-долгом поцелуе.

В остроге дружинники уже успели подкрепиться с дороги. Сбыслав стал собирать мужчин держать совет. В совете участвовали все мужчины, находящиеся в остроге, даже Спирька и Лопух. Сбыслав раскрыл им план Якова Полочанина. Народ единогласно его поддержал. Было принято решение с рассветом выдвинуться и осмотреть место, где находился брод. По расчетам Луки дружинники должны были до вечера управиться. Решили, что пойдут Сбыслав, Яков, Фрол, Добродей, Никита и Буслай. Когда все вышли, Даша подошла к Буслаю.

— Ну вот, завтра на целый день меня одну оставишь. Скучать буду, — печально произнесла Даша.

— Я тоже буду, милая. Но это очень нужно. Для острога, жителей, и конечно, для нас с тобой, — утешил ее Буслай.

— Я очень боюсь за тебя. Любый ты мой. Береги себя, ради меня, береги. Ты должен знать, что без тебя нет мне жизни на этом свете, — с пылом сказала Даша.

— Конечно, родная. Мне без тебя тоже не жить, — сказал Буслай и провел ладонью по щеке Даши.

— Обещала молчать, но тебе, любимый, скажу. Лада в Архипа влюблена. Вон она около него с утра до вечера крутится. Я приду, а она мне говорит, что сама, мол, все сделаю. Только Зарины указания исполняет, — сказала Даша.

— Что ж тут такого. Любовь — это чудесно, только она маленькая еще, а Архип мужик взрослый, не знаю, как он к этому отнесется. А ты как думаешь? — спросил Буслай.

— Да ничего она не маленькая, всего на год моложе меня. Ты же меня такую мелкую полюбил? Мог бы и кого постарше найти, — с деланной обидой ответила Даша.

— Не надобно мне никого постарше. Тебя люблю, — улыбаясь, сказал Буслай.

— А давай им поможем! Архипу хозяйка нужна. Вот ты меня заберешь, что он делать будет. Кто ему стирать будет? — задорно спросила Даша.

— Ха, ты хочешь из Буслая сводника сделать? Не умею я интриги плести, это как-то больше по женской части, — удивленно промолвил Буслай.

— Да от тебя много не требуется. Ты ему намекни и все, — деловито сказала Даша.

— Ну, ежели случай представится, намекну, — как-то робко ответил Буслай.

— Пусть это будет нашей маленькой тайной, — хихикнув, предложила Даша.

— Тайны, они ненадолго. Вот смотри, мы никому не говорили о своих отношениях, а о них уже все знают, — сказал Буслай.

— Все-все? — с деланным удивлением спросила Даша.

— Конечно, все. Вот мы идем с тобой, а нам в след все улыбаются. А Федька бабке Авдотье сказал, что вон, говорит, жених и невеста идут, — сказал Буслай.

— Я правда твоя невеста? — глядя на Буслая, расширив глаза, спросила девушка.

— Правда, — нежно ответил Буслай и погладил Дашу по голове.

— Помнишь, мы сегодня на реке были, я к тебе на грудь легла. Мне так хорошо было. Лежала бы так всю свою жизнь и была бы счастлива, — мечтательно сказала Даша.

— Мы с тобой и на том свете вместе будем. Я тебя никуда не отпущу. Обещаю, — пылко выразился дружинник. Они еще долго болтали, а главное — были вместе. Потом наступил ужин, потом ночь и вот пришло утро.

Утром, как было ранее оговорено, дружина пешим ходом отправилась в путь. Проводником идти вызвался Спирька. Юноша сиял. На его поясе висела булава, выкованная к вечеру Антипом. Он ощущал себя настоящим дружинником и гордился тем, что такие уважаемые воины взяли его с собой на такое важное дело.

— Кабаньей тропой пойдем, быстрее будет, — деловито сказал Спирька.

— Почему «Кабаньей» называют? — поинтересовался Добродей.

— По ней зверь на водопой ходит. Архип иногда охотится там, — ответил Спирька.

Дальше шли молча, берегли дыханье. И уже за два часа до полудня они подошли к реке.

— Здесь брод, — молвил Спирька и рукой указал на воду. Ратники стали изучать местность. Недалеко от брода Буслай увидел огромный серый камень.

— Сюда б Никиту посадить с луком, удобная позиция, — сказал Буслай, показывая рукой на камень.

— Неплохо, — сказал Сбыслав.

— Я не против этого. Ежели они толпой пойдут, так я могу по три стелы в лук вкладывать, — отозвался Никита.

— А эффективно будет? — поинтересовался Яков Полочанин.

— Еще как. Да ты сам увидишь, — ответил Никита.

— Мы тоже перед нападением по выстрелу сделаем, — сказал Сбыслав Якунович.

— А мы? — поинтересовался Добродей.

— А вы с мужиками встанете, удар в лоб держать будете. А то они люди не подготовленные, побегут еще. Ты, Добродей, с Игнатом с левого фланга встанешь, а ты, Буслай, с Годыней − с правого фланга. А мы вон из-за тех кустов выскочим, — сказал Сбыслав.

— Вот и вся тактика. Нужно возвращаться, людей ждать, — сказал Добродей.

— А ежели они не придут? — поинтересовался Никита.

— Придут, Никита, ты мужиков наших не знаешь. Достал их варяг мочи нет. Вот зуб даю, придут, — встрял в разговор Спирька.

— Спирька боец опытный, ему можно верить, — пошутил Сбыслав. От похвалы Спирька покраснел аж до самых ушей.

К ужину отряд уже возвратился в острог. В остроге по распоряжению Луки мужики носили камни и запасались водой на случай нападения. Утром у ворот острога появился Пельгусий со своими людьми. С ним было человек двадцать мужиков. Вооружен был кто косой, кто вилами, кое-кто топором. Их приняли очень душевно. Пельгусий рассказал, что стал лагерем в Сосновом лесу. Там остались женщины, дети и десять мужчин на случай нападения на них в лесу. К полудню у ворот появился Илья, он привел с собой около тридцати человек. Среди них были три человека с луками, по всей видимости − охотники. Их решили поставить под командование Никиты у серого камня. Острогу тяжело было вместить такое количество народу, но, как говорят, в тесноте, да не в обиде. Всех разместили и накормили. Буслай первый раз ночевал у Даши. Она уже считала его своим мужем, а Буслай по выздоровлению Архипа хотел у него просить руки Даши. Они уже знали, что он не будет против, но хотели, чтобы все было правильно, по православным христианским обычаям. Буслай лежал на спине, голова Даши покоилась на его груди, они дышали в такт.

— Ты знаешь, как я счастлива? Только я хочу, чтобы это счастье длилось долго-долго, всю жизнь. Я очень боюсь за тебя, ведь скоро вы пойдете на варягов, а они не Малюта, они сильные, злые и беспощадные. Ты не лезь в самое пекло. Ведь я тебя знаю, ты смелый, ты обязательно полезешь в самую гущу сражения, — запричитала Даша.

— Я ж тебе обещал, что ради тебя буду жить. И буду очень осторожен, потому что постоянно буду думать о тебе. Дашенька, я люблю тебя, — с пылом сказал Буслай, а Даша еще сильнее прижалась к его груди. Так они и заснули.

Утром Сбыслав дал команду своим дружинникам выйти за ворота острога и показать людям азы боевого искусства. Вместе с ними пошел и великан-Годыня, так как многие из мужиков были вооружены большими дубинами, чем-то напоминающими молот. По расчетам командиров варяги должны были подойти дня через два, поэтому решили выдвинуться утром, чтобы успеть разбить лагерь и подготовиться. А этим утром отправили троих человек, чтобы они подыскали место для стоянки. Среди них был Спирька. Он вызвался сам, а Годыня уговорил Сбыслава, чтобы он отпустил Спирьку. Последние подвиги Спирьки за последнее время сильно подняли его авторитет среди жителей острога и дружинников. Главное, говорил про него Буслай, что Спирька может принимать самостоятельные решения, а это Буслай считал чуть ли самым важным качеством человека, тем более человека, который захотел связать свою жизнь с ратной службой. Весь день прошел очень суетно. Женщины готовили еду, мужчины упражнялись под наставлением дружинников. Пойти на сражение хотели все мужчины острога, но острог нельзя было оставить без охраны. Поэтому мужчины, которые жили в остроге, должны были остаться. Савва тоже рвался в бой, но Сбыслав его не пустил, ссылаясь на его слабость. Савва протестовал, но Сбыслав был не приклонен. За день все так набегались, что ночью спали как убитые. Утром отец Евлампий вдохновил на бой дружинников и ополченцев. Даша встала тоже чуть свет, чтобы проводить Буслая. Глядя на него, у нее возникала какая-то гордость за то, что такой красавец, каковым был Буслай, выбрал именно ее, Дашу, а не другую. В своих доспехах он выглядел грозно и только добрые глаза выдавали в нем душевную простоту и нежность, которую он проявлял к Даше. Она не могла понять, как в нем может сочетаться необычайная сила, храбрость, граничившая с безумием, и, с другой стороны, нежность, которую он к ней проявлял. Она постоянно мысленно говорила себе: «Я люблю его», и начинала улыбаться. Когда отряд выходил из ворот, она, никого не стесняясь, кинулась к Буслаю на шею.

— Буслаюшка, милый мой, только вернись, только вернись, умоляю тебя, любый ты мой, — сказала она, слезы ручьем текли из ее глаз.

— Вот это любовь! — сказала громогласная Пелагея.

— Великая любовь! — поправила ее бабка Авдотья.