Четыре мушкетера и все-все-все. Книга первая. Туда

Алексей Александрович

Перед Вами, уважаемый читатель, вольная трактовка известного романа, из которого взяты известные персонажи и поставлены в несколько непривычные для них, где-то даже экстремальные условия, нарушающие устоявшийся повседневный уклад их размеренной жизни.

Глава 2. Кто ищет, тот всегда найдет

Увидев, что Д’Артаньян не издох, а даже напротив активно шевелится, подавая признаки жизни, Портос радостно приветствовал его:

— Добро пожаловать друг мой в…., а кстати где мы? — великан осмотрелся на незнакомой местности, отмечая для себя наличие неподалеку обширного луга, нескольких земельных наделов с находящимися на них, добротно сколоченными избами, пары могучих дубов, растущих чуть поодаль и протекающей рядом речушки, гладь которой отблескивала от ярких лучей, находящегося в высшей своей точке светила. Вокруг, насколько хватало взора, простирались нескончаемые леса.

Поднявшись на ноги и наскоро отряхнувшись, друзья занялись поиском неизвестно куда пропавших боевых товарищей своих. Арамис нашелся довольно — таки быстро. Валялся он в кустах шиповника, дико растущего в паре метров от них. Лежа на спине, мушкетер смотрел бессмысленным взглядом в небо, как будто пытался просчитать расстояние отсюда и до стратосферы. Из всей четверки, Арамис был наиболее образован, знал несколько языков, помимо французского — латынь, английский, немецкий и как ни странно старорусский, близкий современному русскому языку, которым мы с вами худо-бедно в различной степени грамотности владеем. Где Арамис и при чем здесь русский язык спросите Вы? А все дело в том, что родился он в небольшом русском городишке — Здвижень и прежде чем зваться Арамисом, носил гордое имя Акакий, сын Федула, при рождении ему данное. Когда в 1604 году в России — матушке началась смута, вызванная походом на Москву Гришки Отрепьева (Лже — Дмитрий 1), с целью занять трон царский, мальчика Акакия решено было спешно переправить от греха подальше на чужбину, во Францию, куда его, предварительно усыпив лошадиной дозой снотворного, сложенного пополам, в коробке из-под апельсинов, как некую заморскую, ушастую тварь и вывезли тайно и можно сказать безболезненно. Уже живя в Сен-Дени — предместье Парижа, которое в 1701 году было присоединено к городу, новоявленный француз показал неистовое рвение в изучении наук и мадемуазелей, науки те преподающих. Юный вундеркинд выделялся среди сверстников безмерной активностью и неуемной жаждой знаний, за что и получил от них, и кстати вполне заслуженно прозвище Арамис в переводе с латинского означающее — «Умный» и охапку знатных люлей, еще более заслуженных, за развращение учительницы вокала, которая только переехала в Сен-Дени, столь неудачно начав педагогическую карьеру. Вот таким человеком был Арамис, сейчас мирно покоящийся на пыльной земле и беззлобно лицезреющий солнце в зените. Отвесив ему пару оплеух и быстро выведя из состояния одухотворенного кретинизма, друзья услышали в ответ:

— Премного благодарен.

После чего, все вместе принялись звать Атоса. Тот не откликался. Зная скрытную натуру своего четвертого приятеля, мушкетеры вполне резонно допускали, что он, в данную минуту спрятался и следит за ними из какого-нибудь тайного убежища. И действительно, в жизни Атос, он же граф де Ла Фер был подозрительно скрытен, нелюдим и малообщителен. Большую часть времени он бывал пьян, либо находился в состоянии апатии и безразличия. Опустив голову, с трудом выговаривая отдельные фразы, Атос долгими часами смотрел угасшим взором то на бутылку, то на стакан, затем словно очнувшись начинал судорожно, вдохновенно рисовать нечто, похожее то ли на цветок лилии, то ли на какой-то ободранный трилистник. Творя свой шедевр, бормотал что — то себе под нос, плевался и злобно скрипел зубами. Когда рисунок бывал закончен, бравый вояка, дико вопя, со всей дури тыкал в него ножом, изменившись в лице, рычал, еще больше заводился, сквернословил и исходя пеной, клял и хаял, обкладывая трехэтажным матом то Анну де Бейль, то Миледи, то леди Винтер, то всех лиц женского пола, живущих на планете Земля. Поскольку рисовал Атос как правило на обеденных столах, после всех описанных выше манипуляций, они приходили в негодность и хозяева трактиров, в которых практиковался в художествах мастер — экспрессионист законно требовали компенсации за нанесенный негодяем ущерб. На что в большинстве случаев, получали от непризнанного таланта под нос фигуру из трех пальцев, а Атос соответственно в рыло и не единожды. На утро морда мушкетера распухала и становилась красно — синей. Впрочем, это обстоятельство не мешало нашему герою, выходя на улицу, разя похмельным перегаром, заявлять встречным прохожим, что у него оспа и она, то есть оспа может испортить ему все лицо. Расслабиться Атос мог только в компании таких — же как он беспутных и беспринципных алко — друзей дегенератов. Только с ними он бывал полностью искренен, счастлив и раскрепощен.