Парадигма

Паради́гма (от греч. παράδειγμα, «пример, модель, образец») — совокупность фундаментальных научных установок, представлений и терминов, принимаемая и разделяемая научным сообществом и объединяющая большинство его членов. Обеспечивает преемственность развития науки и научного творчества.

«Под парадигмой я понимаю признанные всеми научные достижения, которые в течение определённого времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решения», — писал Томас Кун (1975).

Другие значения:

• Парадигма (лингвистика)
• Парадигма (философия)
• Парадигма программирования
• Парадигма образования
• Парадигма в риторике — пример, взятый из истории или мифологии и приведённый с целью сравнения; парабола, басня.
• Парадигма в методологии науки — совокупность ценностей, методов, подходов, технических навыков и средств, принятых в научном сообществе в рамках устоявшейся научной традиции в определённый период времени.

Парадигма в политологии — совокупность познавательных принципов и приёмов отображения политической реальности, задающих логику организации знаний, модель теоретического истолкования данной группы социальных явлений.Кроме того, парадигма может быть абсолютной, научной, государственной, личной (индивидуальной, субъективной) и общепринятой:

• К общепринятым парадигмам относятся образцовый метод принятия решений, модели мира или его частей (отраслей, областей знаний, сфер жизни и деятельности), принимаемые большим количеством людей. Примеры: парадигма конституционного курса России образца 1993 года, общая парадигма программирования.
• Личная парадигма — это сущностный метод принятия решений, ментальная модель конкретного человека, его точка зрения. Неверно бытующее утверждение, что «естественным образом она обязательно будет отличаться от общепринятой, поскольку учитывает личный опыт субъекта, а также не является полной — никто не может знать всё обо всём». Дело в том, что общепринятая парадигма определяет не «знание всего», а только сущностное знание, необходимое для обеспечения эволюционной деятельности личности в социальной действительности и обретения разума. Это то, как мы «видим» мир — не в смысле зрения, а в смысле восприятия, понимания, толкования.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В философию науки термин «парадигма» ввел позитивист Густав Бергман, понимая под ним некие общие принципы и стандарты методологического исследования, которые выполняли нормативную функцию. Более четкое понимание «парадигма», чем у Г. Бергмана дал Томас Кун в работе «Структура научных революций»: «Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений» [104, с. 11]. Таким образом, определение «парадигма» соотносительно понятию научного сообщества, то есть оно объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество представлено людьми, которые признают парадигму.

Е. А. Жидкова, Развитие учетно-аналитической концепции контроллинга. Теория и методология, 2017

Кун предложил отказаться от ранее господствовавшего (в неопозитивизме и отчасти критическом рационализме Поппера) образа науки как системы готовых знаний, оформленной по логико- методологическим стандартам и заменить его образом науки как деятельности научных сообществ. Специфика этого образа науки состояла в устранении свойственной неопозитивизму внеисторической логико-методологической характеристики науки и перемещении акцентов на социологические и социально-психологические аспекты научной деятельности. При таком подходе облик науки оказывался зависимым от господствующего в те или иные исторические периоды способа деятельности научного сообщества, названного им парадигмой. Под парадигмой в узком смысле Кун понимает модель (образец) постановки и решения научных проблем, сквозь призму которой ученые видят и объясняют мир, в широком – «дисциплинарную матрицу», совокупность убеждений, ценностей, норм и т.д., которую разделяют члены определенного научного сообщества. Другими словами, научная парадигма, в понимании Куна, означает признанные всеми научные достижения, которые в течение длительного времени дают научному сообществу образец осуществления научного поиска и научной деятельности в целом и образуют модель постановки проблем и их решений.

Яна Полякова, Общие проблемы философии науки, 2011

Новые представления о научном знании первоначально выдвигаются как гипотезы, разделяемые незначительной частью научного сообщества (так называемая наука переднего края). Гипотетическое научное знание проходит этап обоснования и может весьма длительное время конкурировать с прежними научными представлениями. Утверждение новой научной парадигмы и соответствующей ей научной картины мира происходит не только благодаря тому, что она эффективно функционирует в качестве исследовательской программы, продуцируя новые научные теории, но также и потому, что она получает философско-мировоззренческое обоснование в системе культуры. Развиваемое в рамках научной парадигмы новое видение реальности легитимируется (т. е. получает признание), лишь будучи согласованным с фундаментальными ценностями культуры соответствующей исторической эпохи.

Е. В. Тимошина, Общая теория права. Учебник, 2017

На современном этапе развития социологии особую важность приобрел вопрос о направлениях развития и парадигмах, сложившихся или складывающихся в рамках социологической науки и непосредственно связанных с ними основных концептуальных подходов, используемых в социологических исследованиях. Понятие парадигмы (от гр. paradeigma – пример, образец) является исходной теоретической моделью постановки проблем, методов их исследования и решения. Впервые это понятие ввел американский социолог Томас Кун (1922–1996), который считал, что говорить о парадигме можно лишь в том случае, когда одна достоверная теория господствует над всеми остальными, и все научное сообщество согласно с правильностью ее постулатов. Это коллективная познавательная установка (модель), посредством которой целое поколение ученых выстраивает и интерпретирует накопление новых фактов, не укладывающихся в иные модели. Другим условием существования научной парадигмы является ее способность объяснять сущностные аспекты реальной действительности.

Коллектив авторов, Социология. Учебное пособие, 2014

Понятием парадигмы обозначается «исходная концептуальная схема, модель постановки проблем и их решения, методов исследования, господствующих в течение определенного исторического периода в научном сообществе». Применительно к социологии это означает некую общепризнанную всеми представителями данной науки (или отдельного ее течения) совокупность взглядов и методов научного исследования.

Марина Юрьевна Горбунова, Общая социология

Парадигма[6] – это признанное всеми научное достижение, которое в течение определенного времени дает научному сообществу модель постановки проблем и их решений. Понятие парадигмы было введено американским историком науки и философии Томасом Куном, который выдвинул концепцию научных революций как смены парадигм. С его точки зрения, парадигма как бы задает направленность исследованию политики, в русле которой исследователь, опираясь на традиции, политические теории и идеи, осуществляет решение конкретной проблемы.

А. П. Долгов, Политология. Учебное пособие, 2014

Основная методологическая проблема, однако, заключалась не в поиске критериев для выделения этапов эволюции концепции КСО и идентификации альтернативных тем, а в попытках интерпретации этих этапов и тем в рамках как нормативной, так и позитивной науки.[5] При этом, с одной стороны, как справедливо подчеркивают Д. Маттен и его соавторы, в сфере КСО «большинство основополагающих трудов были по сути своей преимущественно нормативными, в основном фокусируясь на определении границ ответственности бизнеса» [Matten, Crane, Chapple, 2003, p. 290]. Учитывая же своеобразную «инструментальную нормативность» всей управленческой науки как пытающейся сформулировать лучшие практики, подходы и модели на основе инструментальной логики, концепция КСО выступала нормативной «вдвойне».[6] С другой стороны, период становления концепции КСО практически совпал с пиком популярности постпозитивизма, особенно представленного трудами К. Поппера, Т. Куна и И. Лакатоса.[7] Соответственно, познавательная ценность философских умозаключений, лежавших в основе собственно нормативных трактовок КСО, если и не отрицалась полностью, то не рассматривалась как подлинно научная. Эмпирические исследования, в свою очередь, трактовались не просто как источник истинного знания, но как источник ценностно-нейтральный, отвечающий критерию фальсификации. Более того, порождением постпозитивизма были сама идея «жесткого ядра» – неопровержимой основы соответствующей «исследовательской программы», понимаемой как серия сменяющихся концепций, связанных между собой едиными основополагающими принципами, а также поиск «парадигмы», задающей устойчивую модель постановки и решения проблем в рамках относительно устойчивых периодов «нормальной науки».[8]

Ю. Е. Благов, Корпоративная социальная ответственность. Эволюция концепции, 2015

Наряду с методами исследования в теории науки различаются также господствующие в тот или иной период развития соответствующей отрасли знания способы объяснения изучаемых явлений. Для их обозначения американский философ и историк науки Томас Кун (1922–1995) предложил использовать понятие «парадигма» (от греч. paradeigma – пример, образец). Парадигма – это признанные на данном этапе научным сообществом ведущие представления об определенной области действительности, служащие основой объяснения новых данных о ней. Понятие парадигмы отражает связь указанных представлений с общими картинами мира, господствовавшими в те или иные исторические эпохи. Смена одной научной парадигмы другой в соответствующей области знания рассматривается исследователями как научная революция [3].

В. А. Мельник, Политология, 2014

В рамках коммуникативной парадигмы дискурс, в том числе научный, рассматривается как компонент коммуникативного процесса, как форма целенаправленного, соотнесенного с контекстом, вербального поведения, обеспеченного сложной системой знаний (Павлова, 2002). В основе научного дискурса лежат основные принципы проведения научных исследований, ясно сформулированные Р. Мертоном и Т. Куном: универсализм, коллективизм, бескорыстие, организованный скептицизм (Merton, 1973; Кун, 2004). Признание познаваемости мира, необходимость преумножать знания и доказывать их объективность, беспристрастность в поисках независимой от человека истины определяет основные ценности научного дискурса: поиск истины, получение объективного знания, проведение эмпирических исследований (Карасик, 2004). Попытки реализовать иные подходы к организации исследований и/или интерпретации получаемых результатов в психологии способностей (по В. С. Степину, исследования в соответствие с принципами неклассической и постнеклассической науки) либо отсутствуют, либо признаются «не научными» (Степин, 2000). Более успешными являются стремления реализовать исследования в рамках так называемой «научно-исследовательской программы», предполагающей «продвинутость» и «авторитет» основателей «научных школ» (Лакатос, 1995).

А. Н. Воронин, Дискурсивные способности. Теория, методы изучения, психодиагностика, 2015

В изложенном выше кратком анализе развития науки превалирует методологический подход. С принципиально иных позиций эту проблему анализирует Т. Кун. Для него наука и научная деятельность имеют ярко выраженный аксиологический, социологический и психологический характер. В концепции Т. Куна [262, С. 94–99] ключевыми являются понятия парадигмы, научного сообщества, нормальной науки, научной революции. Причем, Т. Кун использует термин «парадигма» в двух смыслах:

Л. Н. Харченко, Современное биологическое образование: теоретический и технологический аспекты, 2014

Неклассическое научное знание организовано как совокупность разных научных парадигм (греч. παράδειγμα – образец), между которыми не обязательно существует отношение строгой преемственности: каждая из них по-своему определяет исследуемую эмпирическую реальность и руководствуется специфической исследовательской программой (Кун, 1977; Лакатос, 2003). Коль скоро единая «окончательная теория» здесь принципиально невозможна, основной формой научного знания считается не всеобщий закон, а научная гипотеза, выдвигаемая и тестируемая в рамках некоторой частной онтологии согласно определённым правилам, которые могут быть разными для дисциплин, изучающих разные фрагменты реальности. Важной частью этой общенаучной парадигмы является эволюционная эпистемология, уподобляющая историческое развитие науки и научных дисциплин процессу биологической эволюции, при этом вместе с эволюцией самой науки меняются и критерии научности знания (Hull, 1988; Гайденко, 1991; Меркулов, 1996; Хахлеег, Хукер, 1996; Поппер, 2000).

И. Я. Павлинов, Биологическая систематика: Эволюция идей, 2011

Одной из особенностей как теоретической социологии, так и ее практических приложений, связанных с организацией эмпирических исследований (полевых работ), является первостепенное внимание к методологической части программы. В других науках такого формального требования, как правило, нет, и методологические проблемы фиксируются в рамках определенной парадигмы, если она указана, или обсуждаются параллельно и в соотнесении с аналитическим материалом. Для примера можно назвать несколько работ известных авторов из разных научных дисциплин. Так, известный немецкий психолог М. Вертгеймер при изучении мышления и механизмов повышения его креативности только в заключении раскрывает гештальтпсихологическую парадигму своей работы, дает операциональное определение понятия «мышление», приводит шесть методологических выводов[101].

С. А. Шавель, Общественная миссия социологии, 2010

Теоретический уровень анализа определялся в книге в контексте исторических закономерностей развития и функционирования общества, институтов (таких, как религия, власть), личности и гражданских ассоциаций; а сам анализ носит сравнительно-исторический и социально-теоретический характер. При этом в анализе выступали две группы вопросов, касающихся структуры социума: 1) места и роли гражданского общества и гражданственности как социального ресурса управляемости в процессе взаимоотношения общества и власти в разных социальных системах, а также во взаимодействии ее с внешним миром (системная и структурная парадигмы, социально-исторического детерминизма и теории социального действия); 2) природы и характера различных форм и способов взаимоотношения, рассматриваемых с точки зрения «внутреннего опыта» субъекта, его непосредственного восприятия «жизненной целостности», «предынтерпретации» социальных связей на основе убеждений, мировоззренческих принципов, культурных традиций и др. (интерпретативная парадигма). Предмет исследования данной проблемы на этом уровне предполагал построение концептуальной схемы в контексте закономерностей конкретной системы «общество – государство» в странах постсоветского пространства, и в частности в Беларуси.

В. Э. Смирнов, Гражданственность и гражданское общество. Самоорганизация и социальный порядок, 2013

В любом случае конструирование предметной области исследования требует ее непротиворечивости исходной теоретической парадигме, выбор которой осуществляется исследователем из всех освоенных им теоретических ресурсов. Это своеобразная неизбежная в социальных науках в силу их теоретического плюрализма, конвенция. Как справедливо отмечал А. Ф. Филиппов: «Никакие школы и направления (в социальных науках. – Авт.) не исчезают, сколь бы интенсивна ни была направленная на них критика. Ни одно из вновь возникающих течений не рассматривается как универсальное. <…> Сегодня для исследователей типично усвоение элементов самых разных концепций, прагматичное использование всего, что “работает”. Это реально сложившаяся практика науки»21.

Н. Н. Маликова, Дизайн и методы социологического исследования, 2014

Для С. Л. Рубинштейна, как отмечает Л. И. Анцыферова, субъект представлял «стержневое качество личности» (Анцыферова, 2004, с. 354). Оптика же современности заставляет нас вычитывать из работ классиков психологии иные смыслы. Так, возрождение субъектно-деятельностного подхода в постнеклассической парадигме (см.: Знаков, 2015; Сергиенко, 2011) соответствует общенаучному тренду индивидуализации и антропологизации в социогуманитарном познании. При этом необходимость разработки проблем индивидуализации в контексте отечественной культуры не может быть недооценена. Расширение принципа субъектности в психологии имеет не только вполне очевидный гуманистический смысл и вносит теоретический вклад в психологию культуры, но и обладает важным прикладным значением в рамках социокультурной модернизации системы образования и общества (см.: Гусельцева, 2015а).

Коллектив авторов, Принцип развития в современной психологии, 2016

Базовая парадигма управления. Постнеклассическая научная рациональность предполагает введение в контекст научных исследований и проблематики управления «полисубъектной среды», на фоне которой они проводятся. Среды, которая включает в себя наряду с различными типами субъектов совокупность ценностей мирового культурного развития; среды, которая сама рассматривается как саморазвивающаяся система.

В. Е. Лепский, Технологии управления в информационных войнах (от классики к постнеклассике), 2016

Таким образом, в работе показано, что элементы обеих «парадигм» обыденного мышления о социальном могут быть обнаружены в современных социологических работах. При этом к рассмотренным в статье обыденным теориям гораздо ближе научные работы об организациях, чем общие размышления о природе и функциях общества. Такой предварительный вывод позволяет обозначить дальнейшие направления работы над темой. С одной стороны, необходимо понять, что дают для понимания обыденных теорий научные представления (об обществе, организациях и пр.). С другой стороны, возможно и обратное влияние обыденных теорий на научные, а также на социологический анализ различных социальных феноменов.

Коллектив авторов, Обыденное и научное знание об обществе: взаимовлияния и реконфигурации, 2015

Обобщая вышеизложенное, можно утверждать, что именно социальная философия разрабатывает особые исследовательские установки: научные парадигмы, осознанные или неосознанные каноны мышления, ориентирующие исследователей на определенную картину социального мира и различные аналитические стратегии. Специфика современного состояния социально-философского знания заключается в том, что происходит смена парадигмальных принципов и моделей исследования, обусловленных формированием новой научной картины мира. Начиная с XVII в., в культуре господствовала классическая картина мира, предопределившая теоретическую и мировоззренческую ориентацию всех отраслей научного и философского знания. В рамках данной парадигмы, или, если сказать шире, классической картины мира, сложился определенный стиль мышления и понимания действительности, базирующийся на следующих теоретических принципах и положениях.

О. А. Романов, Социальная философия, 2013

Данная диалектическая модель в свое время вызвала оживленные споры, участники которых упрекали ее автора в синкретизме и в то же время в искусственном противопоставлении социальных наук с целью их последующего соединения на новых началах (см. выше). Эта критика, не всегда справедливая, тем не менее указывает на основой вектор мысли Гурвича – декомпозицию социального знания и его последующую интеграцию[551]. На самом деле кооперация и взаимодействие социальных наук имеют место и без создания особых научных методов или даже парадигм (как представляется, этот последний термин более уместен по отношению к диалектической модели мыслителя).

М. В. Антонов, Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича, 2013

Во второй половине двадцатого столетия наряду с социологическим анализом массово-коммуникативной деятельности получил распространение структуралистский подход, то есть анализ массовых коммуникаций с позиции лингвистической парадигмы. Структуралисты сформулировали теоретическую модель объяснения мира на основе абсолютизации языковых структур, которые, по их мнению, обладали системообразующими функциями и осуществляли управление различными информационными потоками, циркулирующими в обществе. Структурно-языковые процессы были признаны господствующими в процессе формирования типов сознания, норм поведения и образцов культуры. С точки зрения автора этой концепции – Терри Иглтона – любые объекты социальной действительности «мифы, фильмы, литературные тексты, спортивные матчи, экономические формации и даже ресторанные меню – могут стать материалами для структуралистского анализа», если к ним подходят как «к знаковым системам или «текстам», для трактовок которых применяются соответствующие концепции (код, грамматика, синтаксис), извлечённые из науки о языке»[26]. В этом ключе структуралистами делается вывод о причинах влияния на массовую аудиторию информации, распространяемой по каналам массовой коммуникации и воздействующей на людей посредством определённых языковых структур, формирующей в восприятии человека представление о том или ином типе культуры.

Т. В. Науменко, Философия массовой коммуникации, 2013

В главе описано развитие понятия «институт». Прослеживаются ограниченность традиционных способов объяснения институциональных изменений в политике и причины возникновения современного институционального подхода. Показаны основные методологические принципы наиболее распространенных версий неоинституционализма. Рассмотрены проблемы методологической совместимости исследовательских программ неоинституционализма и политической культуры, а также теоретических парадигм политической антропологии и неоинституционального анализа политической институционализации.

Коллектив авторов, Теория и история политических институтов, 2014

2. Имеет смысл рассмотреть вопрос о временном факторе в формировании культурологии. А именно: современная фаза этого процесса – активная институционализация ее как научной дисциплины в ряду других наук – не случайно близка по времени другой социальной и интеллектуальной тенденции (следует за ней). Это – возникновение и осмысление общественным сознанием глобальных проблем человечества: экологических, нерационального использования ресурсов, угрозы термоядерной войны, бедности, пандемий, расшатывания нравственных основ общественной жизни и др. Семантическое пространство культурологии – смыслы, нормы, парадигмы, универсалии, архетипы – есть закономерная поисковая реакция, востребованный исследовательский ответ на вызовы современности. Это – стремление мобилизовать интеллектуальные ресурсы и опыт, накопленный разными социальными субъектами по выживанию в экстремальных ситуациях, актуализировать разнообразные технологии по оптимизации образа жизни человека. Что дает основание для подтверждения значимости выделенных объекта и предмета молодой науки культурологии.

Л. М. Мосолова, Культурология и глобальные вызовы современности, 2010

• как специфическая научная парадигма (вектор исследований и концептуальная основа для обобщений) в исследовании общества посредством анализа его культурных черт и механизмов самоуправления (культурология как способ описания и осмысления общества в его социокультурных проявлениях). Предмет познания – общество как культурно интегрированная система;

А. А. Пронин, Культурология в вопросах и ответах, 2014

Реальная политика во многом иррациональна, является процессом и результатом борьбы за власть, соперничества различных интересов и амбиций, поиска компромиссов и консенсуса. Поэтому детально обоснованная Д. Кэмбеллом задача построения этой сферы на базе научной логики, рациональной модели управления обществом, принятия и осуществления политических решений, оптимальных для всех граждан, до сих пор далека от своего выполнения. И все же в ходе развития человечества влияние политологии на политические и социальные процессы заметно возрастает, обогащается ее содержание, исследовательские парадигмы и методы.

В. П. Пугачёв, Политология, 2010

Необходимо также отметить, что наличие в социологии нескольких парадигм также подтверждает ее статус самостоятельной науки. Все социологические парадигмы можно разделить на три уровня: макропарадигмы, микропарадигмы и универсальные общие парадигмы. Помимо данной классификации, существуют и другие.

С. А. Давыдов, Социология: конспект лекций, -1

В свою очередь исторический процесс также складывается из синхронических и диахронических, революционных и эволюционных периодов. Периоды революции или синхронии второго типа происходят внутри социальных институтов, формирующих идеологию, ответственных за самоконтроль поведения, – религии, философии, искусства, науки, и изменения, происходящие внутри этих институтов, касаются отдельных сторон структуры личности и соответствующих форм поведения и принимают участие в создании личностной индивидуальности. Динамика таких революционных процессов на примере социальных институтов науки описана Т. Куном в его эпохальной для гносеологии книге «Структура научных революций».[139] В этой работе используется термин «парадигма» как идеологический стандарт, стереотип научного мышления, смена которого возможна только революционным путем, но эта революция есть синхрония на уровне коллективного сознания. И, таким образом, синхронический компаративистский (сравнительный) анализ – это исследование системы и ее элементов в том виде, в каком они воспринимаются сознанием.

Н. А. Исаев, Сексуальные преступления как объект криминологии, 2007

Отечественная психология практически всегда придерживалась принципа единства методологии, теории и эксперимента, вне зависимости от политических и идеологических веяний, ведущей научной парадигмы и принадлежности авторской концепции к той или иной школе (Давыдов, 1998; Кольцова, 1999, 2002; Марцинковская, 2004; Ждан, 2000). Лишь в последнее время возникают дискуссии по вопросу бессистемности научных исследований в отдельных областях психологии (в частности в психологии личности), которая приводит к появлению так называемого «фельдшеризма» (по Л. С. Выготскому), некомпетентности в проведении исследовательской работы, о чем в частности указывается в работах Е. Д. Хомской (Хомская, 1997) и А. Г. Асмолова (Асмолов, 2004).

Н. Е. Харламенкова, Самоутверждение подростка, 2007

Формирование картины мира в процессе информационного обмена включает конструирование категорий пространства и времени, фреймов восприятия, а также их фиксации в понятиях и материальных формах[25]. Конструктивистская парадигма обсуждает такие вопросы, как когнитивно-информационная природа права; право и справедливость; структура правовой нормы и института; функция и дисфункция в правовом развитии: причины разрыва и сохранение преемственности правовых норм; эмоциональные и психологические основы права, границы конструирования (например, при обсуждении fictio iuris, сконструированной юридическим порядком для полезности). Конфликт правовых систем мира рассматривается как конкуренция и отбор востребованных норм по когнитивно значимым параметрам социального развития: правовая география как выражение цивилизационного разнообразия; когнитивно-информационные особенности развития правовых систем; соперничество правовых семей за создание картины права будущего; перспективы их конвергенции или противостояния; решение вопроса о соотношении нормы и социального идеала в развитии правовых систем. Тема глобализации и локализации в развитии права включает вопросы: глобальные ценности и национальные интересы в области прав человека; международное право и государственное право в разрешении конфликтов; европейское право как попытка разрешения конфликтов; идеал и реальность – дебаты о мировой конституции.

А. Н. Медушевский, Политические сочинения, 2015

Гуманизация подразумевает главной целью специального образования максимальное приближение человека, имеющего недостатки развития, к полноценному и достойному существованию, включение его в равноправные социальные отношения. В поиске новой гуманистической парадигмы огромную роль имеет переосмысление основополагающих моментов, моделей и методик познания, приоритетов и перспектив специальной педагогики – фун-даментализация. Интеграция проявляется в разнообразных формах совместного обучения здоровых детей и детей, имеющих отклонения в развитии.

Р. Н. Сиренко, Специальная педагогика. Шпаргалка, -1

Конфликтный потенциал глобальной истории развертывается таким образом, что не оставляет перспектив для традиционного констатирующего знания, лишь обостряя противостояние разных нарративов, не открывая простора для выявления общечеловеческих параметров исторического процесса. Напротив, парадигма истории как строгого знания открывает путь для новых интерпретаций, для исторической компаративистики, для исследования общих механизмов, порядка вещей реального мира и познавательных инициатив человеческого разума. История возможна и перспективна как наука, чьим предметом остаются возможности и пределы человеческого мышления, а эмпирическим объектом является совокупность созданных человеческим мышлением продуктов интеллектуальной деятельности.

О. М. Медушевская, Теория и методология когнитивной истории, 2015

Исследования и доклады географов-теоретиков Б. Б. Родомана и В. Л. Каганского в течение 1980-х гг. оказали большое влияние на формирование научных взглядов автора. Становление образно-географической научной концепции во многом связано с плодотворным общением автора с этими учеными. Исследования феномена пространственности и пространственных представлений в географии, выполненные в 1990-х гг. Г. Д. Костинским, а также личное общение с ним, помогли автору «нащупать» философские основы концепции географических образов. Серьезную поддержку на стадии формирования основных положений авторской концепции оказал В. Н. Стрелецкий, чей культурно-географический «багаж» позволил автору нарастить методологический «костяк» развиваемого научного направления. Крайне важной для развития авторской концепции была содержательная и чисто практическая поддержка Г. М. Лаппо в течение 1991–2003 гг. Большое и неоценимое моральное и организационное содействие, начиная с 1999 г., было оказано автору Ю. А. Ведениным и Н. С. Мироненко. Уточняющие вопросы Л. В. Смирнягина к автору помогли ему найти содержательные границы концепции. Науковедческие и философские споры и дискуссии с В. А. Шупером помогли автору оценить характер и глубину различий между сосуществующими научными парадигмами в географии. Ю. Г. Липец способствовал вхождению автора в новые научно-географические сообщества, открытость которых позволила обсуждать положения авторской концепции. Концептуальный контекст для оформления авторской концепции в гуманитарной географии был создан И. И. Митиным, развивающим «идеологически близкую» концепцию мифогеографии.

Д. Н. Замятин, Культура и пространство. Моделирование географических образов, 2006

(2) Холистический подход к познанию. Всякое знание, в том числе всякое суждение о реальности, возможно лишь в рамках целостной картины, концептуальной схемы, разделяемой сообществом. Важно, что эта концептуальная схема обоснована прежде всего прагматически, поскольку является парадигмой общения, служит основанием для взаимного понимания членов сообщества. Всякое отношение человека к миру и к другому человеку принципиально опосредовано системой концептуальных средств. Такой подход был заложен еще Пирсом, а затем развит Куайном, Гудменом, Дэвидсоном, Патнэмом.

Г. Б. Гутнер, Риск и ответственность субъекта коммуникативного действия, 2008

Истина же заключается в том, что Эпоха Великого Эволюционного Перелома, смыслообразующей константой, которого можно назвать переход человеческого общества от эры классовых обществ и традиционных религий, а в сфере научного и философского знания – развития и доминирования его классических форм, – к новой мировоззренческой парадигме, основанной на принципе синтеза – интеграции философского и научного знания, интенций к универсализации образования и унификации образовательных систем, к центростремительной динамике социальных процессов, что было отмечено в футурологии В. И. Вернадского еще в 30-х гг. XX века. Этот тотальный синтез знания и праксиса в терминологии ноосферизма получил наименование неклассичности, которая «охватывает науку, культуру, образование, экономику, все формы жизни общества, человека, человеческий разум, общественный интеллект, управление».[1] В этом смысле неклассичность выступает творческим развитием в современных условиях учения В. И. Вернадского о человеческом разуме (более конкретно – учения о научном знании) как объективной («стихийной») геологической силе, преобразующей биосферу в ноосферу, где истинное знание о единой Вселенной может быть получено лишь целостной, холистической ее рефлексией. В этом смысл неклассического ноосферного дискурса, и здесь же мы находим истоки учения ноосферизма – вернадскианства XXI века – о ноосферном образовании.

Коллектив авторов, Ноосферное образование в евразийском пространстве. Том 2. Книга 1, 2010

Социальные науки (экономика, политология, этнология, социология и др.) с помощью своих методов позволяют культурологическому познанию отыскать законы и принципы, дающие возможность от общих закономерностей перейти к пониманию частных явлений; здесь концептуальные обобщения, придающие аналитический смысл явлениям и объединяющие их со множеством других, ценятся выше отдельного факта. Такие методы, принципы и категории познания ближе к идеалу естественнонаучной парадигмы анализа и инструментально-проектному способу их использования. Наиболее часто применяемые в этом направлении методы сопоставимы с методологическими установками и конкретными приемами анализа экономики, политологии, социологии (структурно-функциональный подход, типологизация, факторный и компонентный анализ, моделирование с применением математического анализа, массовый опрос, контент-анализ и др.). Данная группа методов позволяет выявлять всеобщее, функционально связанное по анализу иерархически упорядоченных структур.

Т. П. Ритерман, Культурология, 2010

Глава «Гуманитарная миссия философии и интеллектуальный капитал современных обществ» зав. кафедрой философии и методологии науки, доктор философских наук, профессор А. И. Зеленков воспроизводит сущность и роль философского Знания в трех основных ипостасях – как теоретико-методологическое ядро публичного пространства социума, профессионально-академический дискурс в связи с наукой, религией, искусством и фундамент образования. Выявлены такие максимы философского образования, как междисциплинарный универсализм, переход к постнеклассической парадигме, связь с идеологией и воспитанием гражданина. Показана белорусская специфика этих процессов. Их оптимизация предполагает единство традиций и инноваций, информатизацию, предметно-уровневый подход (специалист, магистр, аспирант), широту и глубину концептуализации современной социодинамики и ее практико-ориентированные обобщения и рекомендации.

Коллектив авторов, Интеллектуальный капитал и потенциал Республики Беларусь, 2015

Каждый этап научно-исследовательских работ имеет научную логику развертывания своих основных положений. Она базируется на системном подходе и содержит ряд процедур: 1) изучение существующего положения, парадигм; 2) выявление проблем в развитии процесса; 3) формирование гипотезы; 4) построение концептуальной модели исследования; 5) применение методологии как совокупности подходов и методов (совокупность подходов, господствующих парадигм и существующих теорий, помогает получить новое знание); 6) обзор литературных источников и других информационных ресурсов (формирование информационной базы научного поиска); 7) подготовка программы исследования (составление структурированного и развернутого плана исследования); 8) формирование новых теоретико-методологический подходов; 9) разработка концепции; 10) разработка перспективных прикладных направлений применения результатов фундаментального исследования (рекомендаций для внедрения результатов в практическую деятельность и в учебный процесс; формирование перспективных направлений углубления исследований на базе сформулированных выводов).

Коллектив авторов, Государственное стратегическое управление, 2014

В целом, в научную картину мира входит господствующее в обществе мировоззрение, понимание человеком его места в этом мире и важнейшие научные достижения. Для каждого времени существует своя картина мира, поскольку знания о мире углубляются и расширяются. И если до XVI–XVII вв. картина мира была натурфилософской, до второй половины XIX в. – механистической, далее – термодинамической, то в XX в. – релятивистской и квантово-механической. Но научная картина мира не включает всю совокупность имеющихся естественнонаучных знаний, она касается представлений общества об основных свойствах, сферах, уровнях и закономерностях природы. В научной картине мира присутствуют в равной степени как теоретические знания и образы с высокой долей абстракции, так и наглядные модели. Картины мира выражаются при помощи определенных стереотипов в понимании объективных процессов и способов их познания и интерпретации, которые принято называть в науке парадигмами. В основе научной картины мира всегда лежит физика как наука, определяющая в большей степени организацию человеческого мышления. Основными являются физические теории, объясняющие какие-то факты и постоянно углубляющие понимание природы с помощью новых теорий. Именно физическая компонента в научной картине мира позволяет этой картине развиваться и соответствовать духу времени.

И. Ю. Богданова, Концепции современного естествознания. Шпаргалки, 2010

Следующий уровень строения ментальности назовем эпистемологическим основанием. У каждого социума в зависимости от исторического багажа существует собственное понимание истины, смысла жизни, целей деятельности. Культурные парадигмы, дискурс меняется в зависимости от конкретных условий жизни общества. В отличие от предыдущих оснований ментальности, это является более молодым, следовательно, более подвижным и более разнообразным. Изменение информационных основ ментальности – накопление смыслов происходит в ходе исторического развития. При этом смыслы образуются не только в результате познания, линейного накопления информационной базы. Смыслы и в случае рождения внутри социума, и в случае приобретения в ходе культурного диалога приобретают то содержание, которое не может противоречить типологическим особенностям мышления – когнитивному стилю.

Сборник статей, Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона, 2006

Принципиально важен для нас также исторический, точнее, культурно-исторический, подход при описании эволюции идей (Л. Февр, Э. Панофский, П. Сапронов и др.), а уж тем более при характеристике художественных парадигм, время от времени сменяющих друг друга (Т. Кун, Э. Курциус, Ю. Лотман, С. Бройтман, В. Тюпа, В. Малкина и др.). Относительно подобных культурно-исторических эстетических систем нами был востребован дискурсивный анализ М. Фуко, с его пониманием дискурса как определенного порядка, типа ограничения.

Р. Л. Красильников, Танатологические мотивы в художественной литературе. Введение в литературоведческую танатологию., 2015

Однако на заре нового столетия и научно-инженерная, и политическая элита общества все больше осознает необходимость коррекции цивилизационной парадигмы развития. Все громче и настойчивее звучат призывы к гуманитарной, духовной, экологической «перезагрузке» социума. Приходит время и для философии реактуализовать свой социально-преобразовательный потенциал, перевернув страницы своих отступлений и непростых рефлексий над их причинами. Конечно же, научный прогресс сегодня позволяет намного предметнее и детальнее, нежели сто или пятьдесят лет назад, судить о строении материи, природе и механизмах сознания, закономерностях развития сложных систем – всем том, о чем прежде говорили, опираясь только на философские интуиции и обобщения. Но, думается, это отнюдь не означает, что предметность философии истощается и вот-вот иссякнет напрочь. За нею остается функция обоснования приоритетов развития науки и общества, теоретического моделирования их достижений и возможных кризисов, осмысления того, как складываются, функционируют, эволюционируют метасистемы «человек – общество – техника – природа», «политика – экономика – культура», «государство – цивилизация (мир-система) – Вселенная» и т. п. Философия не проводит решительной границы между разными видами духовного производства – наукой, искусством, религией, – ибо этой границы нет в сознании живого человека. В рамках философии постигаются тенденции, выявляются перспективы развития взаимосвязанных систем в социально-экономической, медико-биологической, экологической, нравственно-правовой и других сферах. Именно философское измерение познания обеспечивает устойчивую ориентацию на практику – то есть на жизнь, чувства, поведение конкретных людей, общества в целом.

Коллектив авторов, Философские проблемы междисциплинарного синтеза, 2015