Неточные совпадения
Пока священник
читал отходную, умирающий не показывал никаких признаков жизни; глаза были закрыты. Левин, Кити и Марья Николаевна стояли у
постели. Молитва еще не была дочтена священником, как умирающий потянулся, вздохнул и открыл глаза. Священник, окончив молитву, приложил к холодному лбу крест, потом медленно завернул его
в епитрахиль и, постояв еще молча минуты две, дотронулся до похолодевшей и бескровной огромной руки.
При кротости этого характера и невозмутимо-покойном созерцательном уме он нелегко поддавался тревогам. Преследование на море врагов нами или погоня врагов за нами казались ему больше фантазиею адмирала, капитана и офицеров. Он равнодушно глядел на все военные приготовления и продолжал, лежа или сидя на
постели у себя
в каюте,
читать книгу. Ходил он
в обычное время гулять для моциона и воздуха наверх, не высматривая неприятеля,
в которого не верил.
«Да неужели есть берег? — думаешь тут, — ужели я был когда-нибудь на земле, ходил твердой ногой, спал
в постели, мылся пресной водой, ел четыре-пять блюд, и все
в разных тарелках,
читал, писал на столе, который не пляшет?
Терпение у Альфонса Богданыча было действительно замечательное, но если бы Ляховский заглянул к нему
в голову
в тот момент, когда Альфонс Богданыч,
прочитав на сон грядущий, как всякий добрый католик, латинскую молитву, покашливая и охая, ложился на свою одинокую
постель, — Ляховский изменил бы свое мнение.
Я
читал вот как-то и где-то про «Иоанна Милостивого» (одного святого), что он, когда к нему пришел голодный и обмерзший прохожий и попросил согреть его, лег с ним вместе
в постель, обнял его и начал дышать ему
в гноящийся и зловонный от какой-то ужасной болезни рот его.
Если эти строки попадутся на глаза самому Химику, я попрошу его их
прочесть, ложась спать
в постель, когда нервы ослаблены, и уверен, что он простит мне тогда дружескую болтовню, тем более что я храню серьезную и добрую память о нем.
После Сенатора отец мой отправлялся
в свою спальную, всякий раз осведомлялся о том, заперты ли ворота, получал утвердительный ответ, изъявлял некоторое сомнение и ничего не делал, чтобы удостовериться. Тут начиналась длинная история умываний, примочек, лекарств; камердинер приготовлял на столике возле
постели целый арсенал разных вещей: склянок, ночников, коробочек. Старик обыкновенно
читал с час времени Бурьенна, «Memorial de S-te Helene» и вообще разные «Записки», засим наступала ночь.
На другой день я
читал мою статью уже лежа
в постели при высокой температуре, от гриппа я
в конце концов совершенно оглох на левое ухо, а потом и правое оказалось поврежденным.
В одной ведомости я
прочел, что убийство некоей Яковлевой совершено «с целью грабежа с предварительным покушением на изнасилование, на что указывает сдвинутая на кровати
постель и свежие царапины и отпечатки гвоздей от каблуков на задней стенке кровати».
Гловацкий обмогался; он сидел
в постели и перетирал деревянною ложечкою свой нюхательный табак на синем чайном блюдце, а Женни сидела у свечки с зеленым абажуром и
читала вслух книгу.
Вечером Лихонин с Любкой гуляли по Княжескому саду, слушали музыку, игравшую
в Благородном собрании, и рано возвратились домой. Он проводил Любку до дверей ее комнаты и сейчас же простился с ней, впрочем, поцеловав ее нежно, по-отечески,
в лоб. Но через десять минут, когда он уже лежал
в постели раздетый и
читал государственное право, вдруг Любка, точно кошка, поцарапавшись
в дверь, вошла к нему.
Страх смерти, около которой Павел был весьма недалеко, развил снова
в нем религиозное чувство. Он беспрестанно, лежа на
постели, молился и
читал евангелие. Полковника это радовало.
Ночью, когда она спала, а он, лежа
в постели,
читал книгу, явились жандармы и сердито начали рыться везде, на дворе, на чердаке.
В этот день Падди и его компания были особенно веселы и шумны. Они ходили по кабачкам, много пили и угощали Дыму. Дыма вернулся с ними красный, говорил громко, держался особенно развязно. Матвей сидел на своей
постели, около газового рожка, и, пристроив небольшой столик,
читал библию, стараясь не обращать внимания на поведение Дымы.
Василий стоит у машины и
читает газету. Григорий стоит у двери и смотрит
в другую комнату. Жадов и Мыкин входят. Григорий их провожает, стирает со стола и
стелет салфетку.
Она уходила гулять, возвращалась
в своем светло-сером платье,
в легкой соломенной шляпе, веселая, согретая весенним солнцем, и, севши у
постели, нагнувшись низко к моему лицу, рассказывала что-нибудь про Венецию или
читала эти книги — и мне было хорошо.
От скуки он валялся
в постели до самого вечера; между тем позарез нужно было изготовить срочную корреспонденцию, и потом вдруг садился,
читал листы различных газет, брошюр и работал напролет целые ночи.
Когда Рославлев перестал
читать, товарищ его взял назад бумажку, разорвал на мелкие части и проглотил; потом бросился на
постелю и
в ту же самую секунду заснул мертвым сном.
Долгов,
прочитав письма, решился лучше не дожидаться хозяина: ему совестно было встретиться с ним. Проходя, впрочем, переднюю и вспомнив, что
в этом доме живет и граф Хвостиков, спросил, дома ли тот? Ему отвечали, что граф только что проснулся. Долгов прошел к нему. Граф лежал
в постели, совершенно
в позе беспечного юноши, и с первого слова объявил, что им непременно надобно ехать вечером еще
в одно место хлопотать по их делу. Долгов согласился.
Я разделся, лег
в постель и взял
читать какую-то книгу.
Отчего она сегодня так долго не идет? Вот уже три месяца, как я пришел
в себя после того дня. Первое лицо, которое я увидел, было лицо Сони. И с тех пор она проводит со мной каждый вечер. Это сделалось для нее какой-то службой. Она сидит у моей
постели или у большого кресла, когда я
в силах сидеть, разговаривает со мною,
читает вслух газеты и книги. Ее очень огорчает, что я равнодушен к выбору чтения и предоставляю его ей.
Однажды, когда я утром, лежа
в постели, услыхал стук открывавшегося ставня и ждал слугу с кофеем, последний на подносе с кофеем принес и казенный конверт, на котором я с восторгом
прочел: «Его благородию корнету Фету».
Катерина Львовна взошла к Феде, а он сидит на
постели в своем беличьем тулупчике и
читает патерик.
Муж Матрены Марковны, уже совершенно раздевшись и лежа
в постели, очень долго разговаривал с своим слугою, всё наставления ему
читал.
Как-то
в одну из длинных зимних ночей Коврин лежал
в постели и
читал французский роман. Бедняжка Таня, у которой по вечерам болела голова от непривычки жить
в городе, давно уже спала и изредка
в бреду произносила какие-то бессвязные фразы.
Прочитав другой раз, девушка опять на цыпочках подошла к своей кровати и улеглась
в постель; но не прошло четверти часа, она снова встала и принялась будить Татьяну Ивановну, которая, будто спросонья, открыла глаза.
Я люблю, когда
в тонком стакане играет золотистое вино; я люблю, усталый, протянуться
в чистой
постели; мне нравится весной дышать чистым воздухом, видеть красивый закат,
читать интересные и умные книги.
Она выписывала книги и журналы и
читала у себя
в комнате. И по ночам
читала, лежа
в постели. Когда часы
в коридоре били два или три и когда уже от чтения начинали болеть виски, она садилась
в постели и думала. Что делать? Куда деваться? Проклятый, назойливый вопрос, на который давно уже готово много ответов и,
в сущности, нет ни одного.
Может быть, они правы, и может быть, не
прочти я его до семи лет… но я
прочла его
в том возрасте, когда ни шуток, ни сатиры нет: есть темные сады (как у нас
в Тарусе), есть развороченная
постель со свечой (как у нас
в детской), есть блистательные паркеты (как у нас
в зале) и есть любовь (как у меня
в грудной ямке).
Ольга Николаевна, вся
в черном, бледная,
читает у окна «Московский листок». За перегородкой горничная Аннушка убирает
постель.
В эту весну мальчик не мог выйти
в свой любимый уголок. По-прежнему около него сидела сестра, но уже не у окна, а у его
постели; она
читала книгу, но не для себя, а вслух ему, потому что ему было трудно поднять свою исхудалую голову с белых подушек и трудно держать
в тощих руках даже самый маленький томик, да и глаза его скоро утомлялись от чтения. Должно быть, он уже больше никогда не выйдет
в свой любимый уголок.
Маленький хозяин уже давно неподвижно лежал на
постели. Сестра, сидевшая у изголовья
в кресле, думала, что он спит. На коленях у нее лежала развернутая книга, но она не
читала ее. Понемногу ее усталая голова склонилась: бедная девушка не спала несколько ночей, не отходя от больного брата, и теперь слегка задремала.
В Венгрии он узнал о смерти любимой женщины. Весть об этой смерти была жестокой платой, свалившей его на
постель. Провалявшись
в горячке, он поселился
в гольдаугенском лесу и, собирая со всех сторон сведения, написал повесть о красавице Ильке. Проезжая
в прошлом году чрез гольдаугенский лес, я познакомился с д’Омареном и
читал его повесть.
— Глафира Васильевна! — перебил ее Подозеров. — То дело, о котором я сказал… теперь мне некогда уже о нем лично говорить. Я болен и должен раньше лечь
в постель… но вот
в чем это заключается. Он вынул из кармана конверт с почтовым штемпелем и с разорванными печатями и сказал: — Я просил бы вас выйти на минуту и
прочесть это письмо.
К письму приложено было другое, к императрице. Пленница умоляла Екатерину о помиловании и жаловалась на суровое с нею обращение, особенно на присутствие около ее
постели солдат даже ночью. «Такое обхождение со мной заставляет содрогаться женскую натуру, — писала она. — На коленях умоляю ваше императорское величество, чтобы вы сами изволили
прочесть записку, поданную мною князю Голицыну, и убедились
в моей невинности».
Помню, я первый схватил книжку"Русского вестника", прибежал домой и
читал до трех часов ночи
в постели, и потом не мог заснуть до рассвета.
Заглянул… Эх, ты, господи! Все пропустил! Катя уже лежала
в постели, покрывшись одеялом, и
читала. На ночном столике горела свеча. Я видел смуглые, нагие до плеч руки, видел, как рубашка на груди выпукло поднималась. Горячо стучало
в висках, дыхание стало прерывистым… Не знаю, сколько времени прошло. Катя приподнялась, потянулась к свече, я на миг увидел над кружевным вырезом рубашки две белые выпуклости с тенью между ними, — и темнота все захлопнула.
Все это сказано было без ворчания, а так, про себя. Старуху сокрушало всего сильнее то, что она не может по вечерам работать. Фифина привыкла больше слушать, чем говорить, да и боится напутать
в счете.
Читать некому, с тех пор как внука должна часто быть около матери. Старуха опять вернулась на
постель.
Прочитав это, банкир положил лист на стол, поцеловал странного человека
в голову, заплакал и вышел из флигеля. Никогда
в другое время, даже после сильных проигрышей на бирже, он не чувствовал такого презрения к самому себе, как теперь. Придя домой, он лег
в постель, но волнение и слезы долго не давали ему уснуть…
Во второй год музыка уже смолкла во флигеле и юрист требовал
в своих записках только классиков.
В пятый год снова послышалась музыка и узник попросил вина. Те, которые наблюдали за ним
в окошко, говорили, что весь этот год он только ел, пил и лежал на
постели, часто зевал, сердито разговаривал сам с собою. Книг он не
читал. Иногда по ночам он садился писать, писал долго и под утро разрывал на клочки всё написанное. Слышали не раз, как он плакал.
А после ужина она опустилась
в углу перед образом на колени и
прочла две главы из Евангелия. Потом горничная
постлала ей
постель, и она легла спать. Потягиваясь под белым покрывалом, она сладко и глубоко вздохнула, как вздыхают после плача, закрыла глаза и стала засыпать…
Он до самой зари рассказывал офицерам эпизоды из своего хорошего прошлого, водил их по комнатам, показывал дорогие картины, старые гравюры, редкое оружие,
читал подлинные письма высокопоставленных людей, а измученные, утомленные офицеры слушали, глядели и, тоскуя по
постелям, осторожно зевали
в рукава; когда наконец хозяин отпустил их, спать было уже поздно.
Подали двенадцать повозок. Лошади фыркали и ржали, мелькали фонари. Офицеры
в своей палате играли
в преферанс; поручик Шестов, с рукою на черной перевязи, лежал
в постели и
читал при свечке переводный роман Онэ. Главный врач сказал офицерам, чтоб они не беспокоились и спали ночь спокойно, — их он успеет отправить завтра утром.
Он
читал их без разбора, всегда лежа
в постели.
Груня видела все. Стало ей жаль барышни, и она решилась было не исполнить приказ Липмана; но мысль о заводах, куда сошлют ее и где отдадут за какого-нибудь горбатого, кривого кузнеца, придала ей жестокой твердости. Она сотворила крестное знамение, как бы умывая себе руки
в невольном преступлении,
прочла молитву, подошла на цыпочках к
постели барышни, не смея перевесть дыхание от страха, что делает худое дело, и от страха, что Мариорица того и гляди может проснуться.