Неточные совпадения
И вот он сидит
в углу дымного
зала за столиком, прикрытым тощей пальмой, сидит и наблюдает из-под широкого, веероподобного листа. Наблюдать — трудно, над столами колеблется пелена сизоватого дыма, и лица людей плохо различимы, они как бы плавают и тают
в дыме, все глаза обесцвечены, тусклы. Но хорошо слышен шум голосов, четко выделяются громкие, для всех произносимые фразы, и, слушая их, Самгин вспоминает страницы
ужина у банкира, написанные Бальзаком
в его романе «Шагреневая кожа».
За
ужином, судорожно глотая пищу, водку, говорил почти один он. Самгина еще более расстроила нелепая его фраза о выгоде. Варвара ела нехотя, и, когда Лютов взвизгивал, она приподнимала плечи, точно боясь удара по голове. Клим чувствовал, что жена все еще сидит
в ослепительном
зале Омона.
В большом
зале накрыт
ужин, а для желающих подается и чай.
Наконец вожделенный час
ужина настает.
В залу является и отец, но он не
ужинает вместе с другими, а пьет чай.
Ужин представляет собою повторение обеда, начиная супом и кончая пирожным. Кушанье подается разогретое, подправленное; только дедушке к сторонке откладывается свежий кусок. Разговор ведется вяло: всем скучно, все устали, всем надоело. Даже мы, дети, чувствуем, что масса дневных пустяков начинает давить нас.
Умчались к «Яру» подвыпившие за обедом любители «клубнички», картежники перебирались
в игорные
залы, а за «обжорным» столом
в ярко освещенной столовой продолжали заседать гурманы, вернувшиеся после отдыха на мягких диванах и креслах гостиной, придумывали и обдумывали разные заковыристые блюда на
ужин, а накрахмаленный повар
в белом колпаке делал свои замечания и нередко одним словом разбивал кулинарные фантазии, не считаясь с тем, что за столом сидела сплоченная компания именитого московского купечества.
В бельэтаже — огромный двухсветный
зал для заседаний, юбилеев, спектаклей, торжественных обедов,
ужинов и вторничных «собеседований».
Когда новое помещение для азартной игры освободило большой двухсветный
зал,
в него были перенесены из верхних столовых
ужины в свободные от собраний вечера. Здесь
ужинали группами, и каждая имела свой стол. Особым почетом пользовался длинный стол, накрытый на двадцать приборов. Стол этот назывался «пивным», так как пиво было любимым напитком членов стола и на нем ставился бочонок с пивом. Кроме этого, стол имел еще два названия: «профессорский» и «директорский».
Особенно же славились
ужины, на которые съезжалась кутящая Москва после спектаклей.
Залы наполняли фраки, смокинги, мундиры и дамы
в открытых платьях, сверкавших бриллиантами. Оркестр гремел на хорах, шампанское рекой… Кабинеты переполнены. Номера свиданий торговали вовсю! От пяти до двадцати пяти рублей за несколько часов. Кого-кого там не перебывало! И все держалось
в секрете; полиция не мешалась
в это дело — еще на начальство там наткнешься!
Картины эти выставлялись тут же
в зале «для обозрения публики», а перед
ужином устраивалась лотерея, по гривеннику за билет.
В большой
зале бывшего Шереметевского дворца на Воздвиженке, где клуб давал маскарады, большие обеды, семейные и субботние
ужины с хорами певиц, была устроена сцена. На ней играли любители, составившие потом труппу Московского Художественного театра.
Все из-за стола расходятся по комнатам —
в зале накрывают
ужин…
После обеда мы сейчас уходили
в свою комнату, куда
в шесть часов приносили нам чай; часов
в восемь обыкновенно
ужинали, и нас точно так же, как к обеду, вводили
в залу и сажали против дедушки; сейчас после
ужина мы прощались и уходили спать.
В зале они увидели параднейшим образом накрытый стол с чаем и легким
ужином. Это все устроила та же Катишь: она велела ключнице вынуть серебро, лучший чайный сервиз, прийти прислуживать генеральше всей, какая только была
в Воздвиженском, комнатной прислуге.
— Да. Так вот танцевал я больше с нею и не видал, как прошло время. Музыканты уж с каким-то отчаянием усталости, знаете, как бывает
в конце бала, подхватывали всё тот же мотив мазурки, из гостиных поднялись уже от карточных столов папаши и мамаши, ожидая
ужина, лакеи чаще забегали, пронося что-то. Был третий час. Надо было пользоваться последними минутами. Я еще раз выбрал ее, и мы
в сотый раз прошли вдоль
залы.
Мазурка затянулась часов до четырех, так что хозяин, севший после губернатора играть
в пикет с сенаторским правителем дел и сыгравший с ним несколько королей, нашел наконец нужным выйти
в залу и, махнув музыкантам, чтобы они перестали играть, пригласил гостей к давно уже накрытому
ужину в столовой, гостиной и кабинете.
Потом гостиница с вонючим коридором, слабо освещенным коптящею керосиновой лампой; номер,
в который она, по окончании спектакля, впопыхах забегает, чтоб переодеться для дальнейших торжеств, номер с неприбранной с утра постелью, с умывальником, наполненным грязной водой, с валяющеюся на полу простыней и забытыми на спинке кресла кальсонами; потом общая
зала, полная кухонного чада, с накрытым посредине столом;
ужин, котлеты под горошком, табачный дым, гвалт, толкотня, пьянство, разгул…
Когда немножко выпивший и приосанившийся дьякон вошел
в залу, где
в это время стоял уже накрытый к
ужину стол и тесно сдвинутые около него стулья, капитан Повердовня взял Ахиллу за локоть и, отведя его к столику, у которого пили водку, сказал...
После
ужина он пошел к себе
в кабинет; напряженно, с биением сердца, ожидая еще новых унижений, он прислушивался к тому, что происходило
в зале. Там опять начался спор; потом Ярцев сел за рояль и спел чувствительный романс. Это был мастер на все руки: он и пел, и играл, и даже умел показывать фокусы.
Помню курьез.
В числе любителей был
в Москве известный гробовщик Котов. Недурно играл. Поставил он «Свадьбу Кречинского» и сам играл Кречинского.
Зал бушевал, аплодируя после первого акта, ведь после каждого спектакля Котов угощал публику
ужином — люди все были свои.
Впрочем, начавшийся вскоре
ужин и поданное розоватое вино, оказавшееся очень хорошим вином, отвлекли всех на некоторое время от их собственных мыслей: все стали есть и пить и ни слова почти не говорили между собой; только вдруг, посреди этой тишины,
в залу вошли двое молодых людей, громко хохоча и разговаривая.
После
ужина гости скоро стали прощаться. Семейство пастора и все солидные господа и их дамы разошлись первые. Фридрих Фридрихович удержал
в зале только меня, Истомина, поляка, испеченного
в собственной булочной розового Шперлинга и одного солидного господина.
В конце анфилады находилась
зала для
ужинов, где
в алькове за длинным прилавком торговала услужливая и ловкая еврейка, арендаторша буфета.
Эльчанинов, не могший подавить
в себе досады, не говорил ни слова. На столовых часах пробило двенадцать. Вошел слуга и доложил, что
ужин готов. Хозяйка и гости вышли
в залу и сели за стол.
Выбранив кучера необыкновенно кратко, но чрезвычайно сильно (дело происходило
в передней, посторонние свидетели присутствовали) и объявив лакею, что если завтра чуть свет кучер не будет
в исправности, то никто
в мире не
в состоянии себе представить, что из этого может выйти, Владимир Сергеич вернулся
в залу и попросил дворецкого отвести ему комнатку, не дожидаясь
ужина, уже приготовляемого
в гостиной.
Когда вошли
в зал, там уже садились
ужинать.
В больнице зажгли лампы;
в ожидании
ужина большая часть больных улеглась на постели, кроме нескольких беспокойных, торопливо ходивших по коридору и
залам.
Его никто уже не слушал. Мы переглянулись с Леонидом и вышли
в залу, где
ужинали дамы. Курдюмов сидел рядом с Лидиею Николаевною и что-то ей рассказывал; Иван Кузьмич стоял у них за стульями. После
ужина Пионова вдруг села рядом с Леонидом.
Когда Никитин и Манюся вернулись
в дом, офицеры и барышни были уже
в сборе и танцевали мазурку. Опять Полянский водил по всем комнатам grand-rond, опять после танцев играли
в судьбу. Перед
ужином, когда гости пошли из
залы в столовую, Манюся, оставшись одна с Никитиным, прижалась к нему и сказала...
— Позвольте, я вам помогу, — подхватил хозяин и, проворно уложив
в вазу все деньги, велел Юлию Карлычу отнести ее
в залу и поставить на накрытый для
ужина стол.
Когда
в избушках потухли самовары и утомленные благотворительницы сдали выручку пожилой даме с камнем во рту, Артынов повел Аню под руку
в залу, где был сервирован
ужин для всех участвовавших
в благотворительном базаре.
Ужин уже приходил к концу, как
в залу вошел ревизор и, присевши к столу, заказал себе
ужин и велел подать шампанского.
После свиданья с родными и дневного чая приютки шли
в залу, бегать и резвиться вплоть до самого
ужина, по обыкновению праздничных дней.
Веселое мартовское солнце еще заливало
залу, когда обе девочки, управившись с бельем и наскоро
поужинав остывшим картофелем с маслом и селедкой, вышли
в залу и сразу остановились как вкопанные.
Ни такого «играющего» инструмента, ни такой музыкантши не встречала еще за всю свою коротенькую жизнь Дуня Ежедневно с половины восьмого до девяти часов вечера, время между
ужином и вечерней молитвой, когда воспитанницам приюта разрешалось играть, плясать и резвиться
в зале, и единственная музыкантша приюта, «тетя Леля», садилась за рояль, с той самой минуты действительность переставала существовать для маленькой деревенской девочки.
Она часто во время прошлой зимы навещала воспитанниц и, привезенная сюда с утра
в эти коричневые стены, оставалась здесь до самого вечера, присутствуя на уроках приюток, играя с ними до
ужина в большой
зале. Перед
ужином за ней присылалась худая, прямая, как палка, англичанка мисс Топ, и Нан уезжала, обещая приехать через неделю.
Богато сервированный
ужин был накрыт
в небольшой квадратной
зале, оклееной красными обоями и драпированной красным штофом, меж которыми висели старые портреты.
Большая
зала старинного помещичьего дома, на столе кипит самовар; висячая лампа ярко освещает накрытый
ужин, дальше, по углам комнаты, почти совсем темно; под потолком сонно гудят и жужжат стаи мух. Все окна раскрыты настежь, и теплая ночь смотрит
в них из сада, залитого лунным светом; с реки слабо доносятся женский смех и крики, плеск воды.
В полутемной передней сидела деревенская баба
в зипуне. Варвара Васильевна, весело разговаривая, перевязывала ей на руке вскрытый нарыв. Пахло карболкою и йодоформом. Токарев прошел через
залу, где Дашка накрывала стол к
ужину, и
в темной гостиной сел к роялю.
Они пошли
ужинать, заняли одну из комнат вдоль стен
залы, где пели арфистки и цыгане
в антрактах.
Усатин повел жестом правой руки, указывая на белую
залу,
в два света, довольно пустую, несмотря на час
ужина.
Вечером, после
ужина, мы стояли
в зале у открытого окна — Маша, Оля и я. Над черными липами сиял полный месяц. Что-то вдруг случилось с утра, — стало легко, просто, вдруг все, что мы говорили, стало особенным, значительным и поэтичным. Я прямо и просто смотрел
в глаза Маше, голоса наши ласково и дружески разговаривали друг с другом помимо слов, которые произносили. Маша важно рассказывала...
Надо было обойти остальные комнаты, посмотреть, заперта ли дверь
в передней. Мальчика Мити, наверно, нет. Он играет на гитаре
в кухне,
в обществе повара и горничной. А следует приготовить закусить отцу. Он
в клубе
ужинает не всегда — когда деньги есть, а
в долг ему больше не верят… Закуска ставится
в десять часов
в зале на ломберном столе. Мальчик должен постлать потом отцу и брату — одному
в кабинете, другому
в гостиной.
Ужин подали около четырех на отдельных столиках
в столовой побольше, рядом с рестораном. Растения густо обставляли эту
залу и делали ее похожей на зимний сад. Воздух сгустился. Испарения широких листьев и запах цветов наполняли его. Огни двух люстр и стенных жирандолей выходили ярче на темной зелени.
У Николая Егоровича явилась мысль, поддержанная Моисеем Соломоновичем и другими, отпраздновать день заключения контракта с новой артисткой роскошным
ужином в одной из обеденных
зал ресторана «Эрмитаж». Он тотчас послал заказывать его, и после спектакля на него были приглашены, кроме Александры Яковлевны, все премьеры
в премьерши. Сама директриса приняла
в нем благосклонное участие.
Дом был двухэтажный,
в верхнем этаже были лестницы,
зала и три комнаты; великий князь и великая княгиня спали
в одной, великий князь одевался во второй,
в третьей жила госпожа Крузе, внизу расположились Чеглоковы, фрейлины великой княгини и ее камер-фрау. Возвратившись с
ужина, они все улеглись спать.
В то время как у Ростовых танцовали
в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили
ужин, с графом Безуховым сделался шестой удар.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали
ужинать в гостиную, а
в зале распорядились угощением дворовых.