Неточные совпадения
Кнуров. Со мной первый раз
в жизни такой случай.
Приглашает обедать известных людей, а есть нечего… Он человек глупый,
господа.
Господа, извините, что я
приглашаю Илью
в наше общество. Это мой лучший друг. Где принимают меня, там должны принимать и моих друзей. Это мое правило.
— Долго рассказывать… А отчасти моя идея именно
в том, чтоб оставили меня
в покое. Пока у меня есть два рубля, я хочу жить один, ни от кого не зависеть (не беспокойтесь, я знаю возражения) и ничего не делать, — даже для того великого будущего человечества, работать на которого
приглашали господина Крафта. Личная свобода, то есть моя собственная-с, на первом плане, а дальше знать ничего не хочу.
Жена чиновника играла на рояле, мосье Оливье, или Одифре, — хорошенько не помню, но только
господин с польским лицом и французской фамилией, — ставил нас
в позиции, учил ходить по комнате, садиться, кланяться,
приглашать, благодарить.
Князь подошел к спорившим, осведомился
в чем дело, и, вежливо отстранив Лебедева и Келлера, деликатно обратился к одному уже седому и плотному
господину, стоявшему на ступеньках крыльца во главе нескольких других желающих, и
пригласил его сделать честь удостоить его своим посещением.
— Милости просим, —
приглашал Тарас. — Здесь нам много способнее будет разговоры-то разговаривать, а
в кабаке еще, того гляди, подслушают да вызнают… Тоже народ ноне пошел, шильники. Эй, Окся, айда к Ермошке. Оборудуй четверть водки… Да у меня смотри: одна нога здесь, а другая там.
Господа, вы на нее не смотрите: дура набитая. При ней все можно говорить, потому, как стена, ничего не поймет.
— Я уже сказал, что, по моему мнению, не дурно бы составить маленькую консультацию из специалистов, — повторил Прейн. — А на помощь к ним можно будет
пригласить в качестве нейтрального элемента председателя здешней земской управы
господина Тетюева… Он, кстати, кажется, теперь живет на заводах.
— Издох-с; гордая очень тварь был, поведением смирился, но характера своего, видно, не мог преодолеть. А
господин Рарей меня тогда, об этом прослышав, к себе
в службу
приглашал.
—
Господин! вы
в высшей степени возбудили во мне любопытство! Конечно, мне следовало не иначе принять ваше предложение, как с позволения моих добрых родителей; но так как
в эту минуту они находятся
в поле, и сверх того мне известно, что они тоже очень жалостливы к бедным, то надеюсь, что они не найдут ничего дурного
в том, что я познакомлюсь с мальчиком без штанов. Поэтому если вы можете
пригласить сюда моего бедного товарища, то я весь к его услугам.
Надобно было иметь нечеловеческое терпенье, чтоб снести подобный щелчок. Первое намерение героя моего было
пригласить тут же кого-нибудь из молодых людей
в секунданты и послать своему врагу вызов; но дело
в том, что, не будучи вовсе трусом, он
в то же время дуэли считал решительно за сумасшествие. Кроме того, что бы ни говорили, а направленное на вас дуло пистолета не безделица — и все это из-за того, что не питает уважение к вашей особе какой-то
господин…
— Да, — проговорил князь и, подумав, прибавил: — что ж… его можно
пригласить в деревню: по крайней мере удалим его этим от влияния здешних
господ.
— Да-с, не люблю, — продолжал строго
господин с усами, бегло взглянув на
господина без усов, как будто
приглашая его полюбоваться на то, как он будет обрабатывать меня, — не люблю-с, милостивый государь, и тех, которые так невежливы, что приходят курить вам
в нос, и тех не люблю. — Я тотчас же сообразил, что этот
господин меня распекает, но мне казалось
в первую минуту, что я был очень виноват перед ним.
Некоторые утверждали, что для этого надобно выбрать особых комиссаров и назначить им жалованье; наконец князь Индобский, тоже успевший попасть
в члены комитета, предложил деньги, предназначенные для помещичьих крестьян, отдать помещикам, а раздачу вспомоществований крестьянам казенным и мещанам возложить на кого-либо из членов комитета; но когда ни одно из сих мнений его не было принято комитетом, то князь высказал свою прежнюю мысль, что так как дела откупов тесно связаны с благосостоянием народным, то не благоугодно ли будет комитету
пригласить господ откупщиков, которых тогда много съехалось
в Москву, и с ними посоветоваться, как и что тут лучше предпринять.
— У меня с
господином Тулузовым есть свое небольшое дело, и я просил бы вас, почтеннейший Иван Петрович, перейти на короткое время
в гостиную: я
в несколько минут переговорю с
господином Тулузовым, а потом и вас снова
приглашу сюда, чтобы рассудить о предполагаемом дворянском пансионе.
В настоящее время жертвой ее был один молодой человек, года три перед тем проживший за границей М-lle Блоха, познакомившись с ним, начала его
приглашать к себе, всюду вывозить с собой и всем кричать, что это умнейший
господин и вдобавок гегелианец.
— Почти, — произнес с усмешкой частный пристав, — и чтобы оправдать полицию, я должен начать издалека, — года два тому назад
в Лефортовской части устроился и существовал так называемый Евин клуб, куда, понимаете, не мужчины
приглашали дам, а дамы мужчин, которые им нравились; клуб этот, однако, по предписанию из Петербурга, был закрыт; но на днях
господин Тулузов
в прошении своем объяснил, что Евин клуб снова открылся.
— Вы, значит, не знаете, — говорил последний с одушевлением, — что такое эти
господа карабинерные офицеры и как их разумеют
в Москве: генерал-губернатор стесняется
приглашать их к себе на балы, потому что они мало что съедают все, что попадется, с жадностью шакалов, но еще насуют себе за фалды,
в карман мундира конфет, апельсинов, и все это, если который неосторожно сядет, раздавит, и из-под него потечет.
Употреблялся он преимущественно для производства скандалов и
в особенности был прелестен, когда, заложив одну руку за жилет, а другою слегка подбоченившись, молча становился перед каким-нибудь крикливым
господином и взорами своих оловянных глаз как бы
приглашал его продолжать разговор.
— Вашество! милости просим
в кабинет!
господа! милости просим! —
приглашал гостеприимный хозяин.
— Вот с этой бумажкой вы пойдете
в аптеку… давайте через два часа по чайной ложке. Это вызовет у малютки отхаркивание… Продолжайте согревающий компресс… Кроме того, хотя бы вашей дочери и сделалось лучше, во всяком случае
пригласите завтра доктора Афросимова. Это дельный врач и хороший человек. Я его сейчас же предупрежу. Затем прощайте,
господа! Дай Бог, чтобы наступающий год немного снисходительнее отнесся к вам, чем этот, а главное — не падайте никогда духом.
— Господи, какая скука! — приветствовала она меня. — Хоть бы кто-нибудь
пригласил! Вчера ездила-ездила, вижу, у Чистопольцевых огонь, звонюсь, выходит лакей: барыне сынка бог послал, а
барин сидят запершись
в кабинете и донос пишут… Хоть бы запретили!
— Прошу,
господа, за стол! Пожалуйте! Чем бог послал… Покорнейше прошу… —
приглашал Кононов, толкаясь
в тесной группе гостей.
Турусина (Мамаевой). У нас теперь принято не верить ничему, это
в моде; только и слышишь, зачем вы пускаете к себе Манефу, она обманщица. Вот бы я и
пригласила господ неверующих посмотреть, какая она обманщица. Я очень рада за нее, она теперь войдет
в моду, получит большую практику. И мне Москва должна быть благодарна, что я нашла такую женщину, я этим много для Москвы сделала.
—
Господа! Пожалуйте
в залу! —
пригласил всех хозяин. — Егор Фомич, вероятно, будут сейчас кушать чай.
Лакей
пригласил его войти. Бегушев вошел и сел на первый же попавшийся ему стул
в передней. Наверх вела мраморная лестница, уставленная цветами и теперь покрытая черным сукном; лакей убежал по этой лестнице и довольно долго не возвращался; наконец он показался опять на лестнице. Бегушев думал, что
в эти минуты у него лопнет сердце, до того оно билось. Лакей доложил, что Домна Осиповна никак не могут принять
господина Бегушева, потому что очень больны, но что они будут писать ему.
—
Господа, хорошо угощенье, нечего сказать!.. Нас и
в гости
пригласили только затем, чтобы назвать уродами…
Окоемов. Благодарю!
Господа! Я
пригласил вас… я хотел весело провести время с друзьями, но случай натолкнул нас на эту печальную сцену; я не думаю, чтобы дальнейшее присутствие
в этом бесславном доме было для вас приятно. Я и сам бы бежал из дому, но я, к несчастию, одно из действующих лиц этой семейной драмы; я должен буду выслушивать разные объяснения, я обязан выпить чашу до дна.
Господа! оставьте меня наедине с моим позором.
Черт возьми, экая мука какая!» Вот все-то таким образом думая и раздумывая,
господин Голядкин ввел гостя к себе
в комнату и
пригласил покорно садиться.
Я готов был уйти с каждым возом, уехать с каждым
господином почтенной наружности, нанимавшим извозчика; но ни один, решительно никто не
пригласил меня; словно забыли меня, словно я для них был и
в самом деле чужой!
Холмик появился на месте ямы; мы уже собирались расходиться, как вдруг г. Ратч, повернувшись по-военному налево кругом и хлопнув себя по ляжке, объявил нам всем, «
господам мужчинам», что он
приглашает нас, а также и «почтенное священство», на «поминательный» стол, устроенный
в недальнем расстоянии от кладбища,
в главной зале весьма приличного трактира, «стараньями любезнейшего нашего Сигизмунда Сигизмундовича…».
— Спасибо,
господин! Ежели уж вы
приглашаете, то я останусь. Надо вот переметы с седла снять, кое-что
в избу внести. Оно хоть, скажем, конь-то у меня во дворе привязан, а все же лучше: народ-то у вас
в слободе фартовый, особливо татары.
Ворота были открыты настежь. Я вошел. Кто-то
пригласил меня получить из кассы билет, но я спросил небрежно: где здесь распорядитель,
господин Валерьянов? Мне тотчас же указали на двух бритых молодых
господ, сидевших неподалеку от входа на скамейке. Я подошел и остановился
в двух шагах.
Чертокуцкий был чрезвычайно доволен, что
пригласил к себе
господ офицеров; он заранее заказывал
в голове своей паштеты и соусы, посматривал очень весело на
господ офицеров, которые также с своей стороны как-то удвоили к нему свое расположение, что было заметно из глаз их и небольших телодвижений вроде полупоклонов. Чертокуцкий выступал вперед как-то развязнее, и голос его принял расслабление: выражение голоса, обремененного удовольствием.
Я после узнал, что это один
господин из провинции, у которого было какое-то решительное, головоломное дело
в столице, который привез нашему хозяину рекомендательное письмо, которому хозяин наш покровительствовал вовсе не con amore [из любви (ит.).] и которого
пригласил из учтивости на свой детский бал.
—
Господин Майер так любезен, что
приглашает вас завтра к себе,
в свою семью, на целый день. Он заедет за вами
в шесть часов тридцать минут утра и доставит вас сюда
в тот же час вечера. Если будет благоприятствовать погода. Разрешение мною уже дано. Благодарите
господина Майера.
Господин Ренталь, преподаватель географии
в старших классах, одобрительно кивнул мне и жестом
пригласил садиться.
— А долго что-то капитан у адмирала! — озабоченно проговорил и он, выпивая рюмку водки и закусывая куском сочного честера, любимого своего сыра, запас которого он сделал еще
в Лондоне. —
Господа! Кому угодно? — любезно
приглашал он. — Степан Ильич… рюмочку!
— Сиротинушка ты моя болезная! Ишь ты злосчастненькая! Ну,
господь с тобой. С Дорушкой дружи — вот тебе и сестричка… А я, так и быть, по праздникам и тебя
в нашу компанию
приглашать стану. Все ж не так горько-то будет, не одна, ладно ль так-то? Будешь приходить, Дунюшка?
Волосатин, за которым мы послали человека, не выходил к нам, и его невозможно было ждать, потому что, по словам лакея, он танцевал, — невозможно было и стоять без толку и движенья
в передней, тем более что какой-то пожилой
господин, которого мы все приняли за хозяина, проходя через переднюю
в зал,
пригласил нас войти и, взойдя сам впереди нас, поцеловал руки двух дам, сидевших ближе ко входу.
Такого «
барина» она бы
пригласила к себе
в директоры фабрики, если б он был техник.
У порога дома офицеров встретил сам фон Раббек, благообразный старик лет шестидесяти, одетый
в штатское платье. Пожимая гостям руки, он сказал, что он очень рад и счастлив, но убедительно, ради бога, просит
господ офицеров извинить его за то, что он не
пригласил их к себе ночевать; к нему приехали две сестры с детьми, братья и соседи, так что у него не осталось ни одной свободной комнаты.
— А вы слышали,
господа? Японцы перебросили
в наши окопы записку,
в ней они 25 февраля
приглашают русских
в Мукден на блины.
— Теперь вы, наша армия, Лифляндия спасены! — сказала шепотом баронесса и
пригласила было генерала
в другую комнату, чтобы передать ему важную тайну; но когда он решительно объявил, что голова его ничего не варит при тощем желудке, тогда она присовокупила: — Будь по-вашему, только не кайтесь после. Между тем позвольте мне представить вам ученого путешественника.
Господин доктор Зибенбюргер!
господин генерал-вахтмейстер и главный начальник
в Лифляндии желает иметь честь с вами ознакомиться.
Если нужно было
господам о чем посоветоваться,
приглашали Акулину, как женщину старшую
в доме, бывалую и разумную.
— Я
пригласил вас,
господа, для того, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: на вас подана жалоба по гражданскому начальству, и мне сообщил о ней городничий; я должен вас арестовать. Пожалуйте мне ваши сабли и извольте сейчас чистосердечно объясниться: что вы такое вчера наделали
в лавке?