Неточные совпадения
В начале моего романа
(Смотрите первую тетрадь)
Хотелось вроде мне Альбана
Бал петербургский описать;
Но, развлечен пустым мечтаньем,
Я занялся воспоминаньем
О ножках мне знакомых дам.
По вашим узеньким следам,
О ножки, полно заблуждаться!
С изменой
юности моей
Пора мне сделаться умней,
В делах и в слоге поправляться,
И эту пятую тетрадь
От отступлений очищать.
Неправильный, небрежный лепет,
Неточный выговор речей
По-прежнему сердечный трепет
Произведут в груди моей;
Раскаяться во мне нет силы,
Мне галлицизмы будут милы,
Как прошлой
юности грехи,
Как Богдановича стихи.
Но полно. Мне
пора заняться
Письмом красавицы моей;
Я слово дал, и что ж? ей-ей,
Теперь готов уж отказаться.
Я знаю: нежного Парни
Перо не в моде в наши дни.
Когда же
юности мятежной
Пришла Евгению
пора,
Пора надежд и грусти нежной,
Monsieur прогнали со двора.
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде;
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.
Сам Ришар свидетельствует, что в те годы он, как блудный сын в Евангелии, желал ужасно поесть хоть того месива, которое давали откармливаемым на продажу свиньям, но ему не давали даже и этого и били, когда он крал у свиней, и так провел он все детство свое и всю
юность, до тех
пор пока возрос и, укрепившись в силах, пошел сам воровать.
Жизнь Грановского в Берлине с Станкевичем была, по рассказам одного и письмам другого, одной из ярко-светлых полос его существования, где избыток молодости, сил, первых страстных
порывов, беззлобной иронии и шалости — шли вместе с серьезными учеными занятиями, и все это согретое, обнятое горячей, глубокой дружбой, такой, какою дружба только бывает в
юности.
Сны занимали в детстве и
юности значительную часть моего настроения. Говорят, здоровый сон бывает без сновидений. Я, наоборот, в здоровом состоянии видел самые яркие сны и хорошо их помнил. Они переплетались с действительными событиями,
порой страшно усиливая впечатление последних, а иногда сами по себе действовали на меня так интенсивно, как будто это была сама действительность.
Долго ли продолжался этот моральный
порыв, в чем он заключался и какие новые начала положил он моему моральному развитию, я расскажу в следующей, более счастливой половине
юности.
Глаза ее были прелестны, голос звучен и приятен, даже эти очень круглые линии сложения в ту
пору моей
юности казались мне не лишенными красоты.
Степан Трофимович уверял ее, что это только первые, буйные
порывы слишком богатой организации, что море уляжется и что всё это похоже на
юность принца Гарри, кутившего с Фальстафом, Пойнсом и мистрис Квикли, описанную у Шекспира.
— Нет, жена, слава богу, здорова: да так, брат… грехи юности-то
пора как-нибудь насмарку пускать.
Эти неясные
порывы, это лихорадочное раздражение кипучей
юности заставляли его желать какой-нибудь перемены, какого-нибудь переворота посреди домашней скуки; желание это было так сильно, так настойчиво, что даже появление нового лица, которого ждали в семействе рыбака, возбуждало в Гришке тайную радость.
Обстоятельства, при которых протекло детство, отрочество и
юность Юлии Азовцовой, были таковы, что рассматриваемая нами особь, подходя к данной
поре своей жизни, не могла выйти не чем иным, как тем, чем она ныне рекомендуется снисходительному читателю.
Отвращаясь от всего сколько-нибудь грубого и жестокого, Яков Львович не уважал патриархов жизнеописания, которых в
юности своей прочел в библии, и с тех
пор не любил весь еврейский род, и считал себя сыном Завета Нового, и находил, что из Ветхого Завета ему нечем руководиться, даже не исключая десяти заповедей, так как в Новом Завете была одиннадцатая, заключавшая в себе все десять старых.
Много было жизни в
поре нашей
юности, и отрадно вспоминать о ней.
В детстве и в
юности я почему-то питал страх к швейцарам и к театральным капельдинерам, и этот страх остался у меня до сих
пор.
Кроме известного числа ловких людей, которые в известной
поре своего возраста являют одинаковую степень сообразительности, не стесняясь тем, прошла ли их
юность под отеческим кровом, в стенах пажеского корпуса, в залах училища правоведения или в натуральных классах академии, кроме этих художников-практиков, о которых говорить нечего, остальное все очень трудно расстается с отживающими традициями.
Стрелою, пущенною с тугой тетивы, несется в памяти в погоню за этой
порою другая
пора:
пора сладкой
юности, годы тревог и страстей.
Это, наконец, роняет искусство в глазах людей, уже вышедших из счастливой
поры ранней
юности; искусство кажется им забавою, приторною для развитых людей и не совсем безопасною для молодежи.
— Нет, я только царь, возлюбленная. Но вот на этом месте я целую твою милую руку, опаленную солнцем, и клянусь тебе, что еще никогда: ни в
пору первых любовных томлений
юности, ни в дни моей славы, не горело мое сердце таким неутолимым желанием, которое будит во мне одна твоя улыбка, одно прикосновение твоих огненных кудрей, один изгиб твоих пурпуровых губ! Ты прекрасна, как шатры Кидарские, как завесы в храме Соломоновом! Ласки твои опьяняют меня. Вот груди твои — они ароматны. Сосцы твои — как вино!
Если она не лгала, то она в самом цвете своей
юности была предметом внимания Луи Бонапарта и очень могла бы ему кое-что напомнить, но с тех
пор, как он сделался Наполеоном Третьим, Grillade его презирала и жила, содержа грязненькую съестную лавку.
«Юноша, — говорил он сам с собою, — прелестное время… тогда родятся высокие мысли; где-то теперь друг моей
юности?..» И воспоминание чего-то давно прошедшего навертывалось в уме его и манило к себе; но он был царем души своей, остановил
порыв и продолжал: «Минутная злоба на мир, мечтаемое отчаяние, которое так любят юноши, — вот что их гонит, а пуще всего гордость.
С тех
пор, да, с тех
пор, как Пушкина на моих глазах на картине Наумова — убили, ежедневно, ежечасно, непрерывно убивали всё мое младенчество, детство,
юность, — я поделила мир на поэта — и всех и выбрала — поэта, в подзащитные выбрала поэта: защищать — поэта — от всех, как бы эти все ни одевались и ни назывались.
Церковь была не полна. Кунина, при взгляде на прихожан, поразило на первых
порах одно странное обстоятельство: он увидел только стариков и детей… Где же рабочий возраст? Где
юность и мужество? Но, постояв немного и вглядевшись попристальней в старческие лица, Кунин увидел, что молодых он принял за старых. Впрочем, этому маленькому оптическому обману он не придал особого значения.
Кто долго жил в глуши печальной,
Друзья, тот, верно, знает сам,
Как сильно колокольчик дальний
Порой волнует сердце нам.
Не друг ли едет запоздалый,
Товарищ
юности удалой?..
Уж не она ли?.. Боже мой!
Вот ближе, ближе… сердце бьется…
Но мимо, мимо звук несется,
Слабей… и смолкнул за горой.
Это первое евангелие «Ныне прославися сын человеческий» он знал наизусть; и, читая, он изредка поднимал глаза и видел по обе стороны целое море огней, слышал треск свечей, но людей не было видно, как и в прошлые годы, и казалось, что это всё те же люди, что были тогда, в детстве и в
юности, что они всё те же будут каждый год, а до каких
пор — одному богу известно.
Промотать все силы — и потом прийти к мутноглазой старости, — харкающей, задыхающейся, с брюзгливо отвисшей губой и темным лицом. И говорить
юности: «Старость — это страшная, проклятая
пора человеческой жизни».
Но недолог, короток девичий век. Пролетела розовая
юность незаметно, пришла
пора замуж выходить, и выдали принцессу Миру замуж за короля дальней страны.
— Вот что, Михаил Андреевич, скажу я вам, — начал граф, когда Шумский вошел в его кабинет и остановился перед письменным столом, за которым сидел Аракчеев. — Вам, действительно, здесь трудно найти себе занятие, а без дела жить скучно. В мире для вас все потеряно, но есть еще место, где вы можете быть полезным, если не ближним, то, по крайней мере, самому себе. Ваша жизнь полна горьких заблуждений;
пора бы подумать вам о своем спасении и загладить грехи вашей
юности молитвою и покаянием.
Тут прошла его бурная
юность! Тут жил предмет его первой настоящей любви — «божественная Маргарита Гранпа» — при воспоминании о которой до сих
пор сжимается его сердце. Тут появилась в нем, как недуг разбитого сердца, жажда свободной любви, жажда искренней женской ласки, в погоне за которыми он изъездил Европу, наделал массу безумств, приведших его в конце концов в этот же самый Петербург, но… в арестантском вагоне. Дрожь пробежала по его телу, глаза наполнились невольными слезами.
Да; я не обмолвился: не было уже и охоты, потому что в этом море стонов и слез, в котором мне в моей
юности пришлось провести столько тяжких дней, — отупевало чувство, и если
порою когда и шевелилось слабое сострадание, то его тотчас же подавляло сознание полнейшего бессилия помочь этому ужаснейшему, раздирающему горю целой толпы завывавших у стен палаты матерей и рвавших свои пейсы отцов.
Но до тех
пор я все искал; и мое печальное воображение, склонное к тягостным вымыслам — у меня было тяжелое детство и невеселая одинокая
юность, — заселило странный сад всевозможными преступлениями, убийствами, смертями.
О цветущая
юность! С невольной слезою во взоре я вспоминаю твои роскошные сны, твои дерзновенные мечты и
порывы, твое буйное кипение сил, но не желал бы я твоего возвращения, о цветущая
юность! Только с сединою волос приходит ясная мудрость и та великая способность к бескорыстному созерцанию, какая всех старцев делает философами и часто даже мудрецами.
Во дни нашей
юности мы тоже видали «дикие фантазии», но только в другом роде. Нижегородские «дикие фантазии» напоминают мне другой город и другой губернаторский характер, который считали типическим в прошлую, хотя и не очень отдаленную от нас
пору. Кто любит вспоминать недалекую старину и сопоставлять ее с нынешним временем, для тех, может статься, это будет не лишено интереса.