Неточные совпадения
Он
шел через
террасу и смотрел
на выступавшие две звезды
на потемневшем уже небе и вдруг вспомнил: «Да, глядя
на небо, я думал о том, что свод, который я вижу, не есть неправда, и при этом что-то я не додумал, что-то я скрыл от себя, — подумал он. — Но что бы там ни было, возражения не может быть. Стоит подумать, — и всё разъяснится!»
— Ну вот вам и Долли, княжна, вы так хотели ее видеть, — сказала Анна, вместе с Дарьей Александровной выходя
на большую каменную
террасу,
на которой в тени, за пяльцами, вышивая кресло для графа Алексея Кирилловича, сидела княжна Варвара. — Она говорит, что ничего не хочет до обеда, но вы велите подать завтракать, а я
пойду сыщу Алексея и приведу их всех.
Пошли в угол
террасы; там за трельяжем цветов, под лавровым деревом сидел у стола большой, грузный человек. Близорукость Самгина позволила ему узнать Бердникова, только когда он подошел вплоть к толстяку. Сидел Бердников, положив локти
на стол и высунув голову вперед, насколько это позволяла толстая шея. В этой позе он очень напоминал жабу. Самгину показалось, что птичьи глазки Бердникова блестят испытующе, точно спрашивая...
Как только зазвучали первые аккорды пианино, Клим вышел
на террасу, постоял минуту, глядя в заречье, ограниченное справа черным полукругом леса, слева — горою сизых облаков, за которые уже скатилось солнце. Тихий ветер ласково гнал к реке зелено-седые волны хлебов. Звучала певучая мелодия незнакомой, минорной пьесы. Клим
пошел к даче Телепневой. Бородатый мужик с деревянной ногой заступил ему дорогу.
Спивак
пошла провожать его и вернулась раньше, чем Самгин успел сообразить, как должен отнестись он к аресту Кутузова. Рядом с нею, так же картинно, как
на террасе ресторана, шагал Корвин, похожий
на разбогатевшего парикмахера.
Дома, распорядясь, чтоб прислуга подала ужин и ложилась спать, Самгин вышел
на террасу, посмотрел
на реку,
на золотые пятна света из окон дачи Телепневой. Хотелось
пойти туда, а — нельзя, покуда не придет таинственная дама или барышня.
Над столом вокруг лампы мелькали ненужные, серенькие создания, обжигались, падали
на скатерть, покрывая ее пеплом. Клим запер дверь
на террасу, погасил огонь и
пошел спать.
И вдруг облако исчезло, перед ним распахнулась светлая, как праздник, Обломовка, вся в блеске, в солнечных лучах, с зелеными холмами, с серебряной речкой; он
идет с Ольгой задумчиво по длинной аллее, держа ее за талию, сидит в беседке,
на террасе…
Ему представилось, как он сидит в летний вечер
на террасе, за чайным столом, под непроницаемым для солнца навесом деревьев, с длинной трубкой, и лениво втягивает в себя дым, задумчиво наслаждаясь открывающимся из-за деревьев видом, прохладой, тишиной; а вдали желтеют поля, солнце опускается за знакомый березняк и румянит гладкий, как зеркало, пруд; с полей восходит пар; становится прохладно, наступают сумерки, крестьяне толпами
идут домой.
Направо
идет высокий холм с отлогим берегом, который так и манит взойти
на него по этим зеленым ступеням
террас и гряд, несмотря
на запрещение японцев. За ним тянется ряд низеньких, капризно брошенных холмов, из-за которых глядят серьезно и угрюмо довольно высокие горы, отступив немного, как взрослые из-за детей. Далее пролив, теряющийся в море; по светлой поверхности пролива чернеют разбросанные камни.
На последнем плане синеет мыс Номо.
Мы
шли в тени сосен, банианов или бледно-зеленых бамбуков, из которых Посьет выломал тут же себе славную зеленую трость. Бамбуки сменялись выглядывавшим из-за забора бананником, потом строем красивых деревьев и т. д. «Что это, ячмень, кажется!» — спросил кто-то. В самом деле наш кудрявый ячмень! По
террасам, с одной
на другую, текли нити воды, орошая посевы риса.
Я зашел было
на островок, в другую кумирню, которую видел с
террасы дворца, но жители, пока мы
шли вниз, успели запереть и ее.
Обошедши все дорожки, осмотрев каждый кустик и цветок, мы вышли опять в аллею и потом в улицу, которая вела в поле и в сады. Мы
пошли по тропинке и потерялись в садах, ничем не огороженных, и рощах. Дорога поднималась заметно в гору. Наконец забрались в чащу одного сада и дошли до какой-то виллы. Мы вошли
на террасу и, усталые, сели
на каменные лавки. Из дома вышла мулатка, объявила, что господ ее нет дома, и по просьбе нашей принесла нам воды.
От устья Илимо Такема поворачивает
на север и
идет в этом направлении 6 или 7 км. Она все время придерживается правой стороны долины и протекает у подножия гор, покрытых осыпями и почти совершенно лишенных растительности. Горы эти состоят из глинисто-кремнистых сланцев и гранитного порфира. С левой стороны реки тянется широкая полоса земли, свободная от леса. Здесь можно видеть хорошо сохранившиеся двойные
террасы. Деревья, разбросанные в одиночку и небольшими группами, придают им живописный вид.
Переправившись через Кусун, мы поднялись
на террасу и
пошли к морю. Эта часть побережья до самой Тахобе состоит из туфов и базальтовой лавы. Первые под влиянием пресной воды и лучей солнца приняли весьма красивую, пеструю окраску.
За перевалом тропа
идет по болотистой долине реки Витухэ. По пути она пересекает четыре сильно заболоченных распадка, поросших редкой лиственницей.
На сухих местах царят дуб, липа и черная береза с подлесьем из таволги вперемежку с даурской калиной. Тропинка привела нас к краю высокого обрыва. Это была древняя речная
терраса. Редколесье и кустарники исчезли, и перед нами развернулась широкая долина реки Кусун. Вдали виднелись китайские фанзы.
Горы
на левой стороне ее крутые,
на правой — пологие и состоят из полевошпатового порфира. Около устья, у подножия речных
террас, можно наблюдать выходы мелкозернистого гранита, который в обнажениях превращался в дресвяник. Тропа
идет сначала с правой стороны реки, потом около скалы Янтун-Лаза переходит
на левый берег и отсюда взбирается
на перевал высотой в 160 м.
Дальше тропа выходит
на гарь, которая тянется до самой Фату. Затем опять
идут осыпи, а против них речные
террасы, занимающие довольно большое пространство с правой стороны реки.
Было семь часов пополудни; князь собирался
идти в парк. Вдруг Лизавета Прокофьевна одна вошла к нему
на террасу.
В эту минуту Коля появился
на террасе, войдя с улицы, и объявил, что вслед за ним
идут гости, Лизавета Прокофьевна с тремя дочерьми.
Павел стал осматривать комнату Еспера Иваныча, которую, видимо, убирало чье-то утонченное внимание. По стенам
шли мягкие без дерева диваны, пол был покрыт пушистым теплым ковром; чтобы летнее солнце не жгло,
на окна были опущены огромные маркизы; кроме того, небольшая непритворенная дверь вела
на террасу и затем в сад, в котором виднелось множество цветов и растений.
— Что она? Как спала? Не было ли с ней чего? Не проснулась ли она теперь? Знаешь что, Анна Андреевна: мы столик-то придвинем поскорей
на террасу, принесут самовар, придут наши, мы все усядемся, и Нелли к нам выйдет… Вот и прекрасно. Да уж не проснулась ли она?
Пойду я к ней. Только посмотрю
на нее… не разбужу, не беспокойся! — прибавил он, видя, что Анна Андреевна снова замахала
на него руками.
Вскоре, однако, в соседних комнатах раздались радостные восклицания княжны, и
на террасу вбежал маленький князек, припрыгивая
на одной ноге, хлопая в ладони и крича: «Ма тантенька приехала, ма тантенька приехала!..» — и под именем «ма тантеньки» оказалась Полина, которая
шла за ним в сопровождении князя, княжны и m-r ле Грана.
Князь, выйдя
на террасу, поклонился всему народу и сказал что-то глазами княжне. Она скрылась и чрез несколько минут вышла
на красный двор, ведя маленького брата за руку. За ней
шли два лакея с огромными подносами,
на которых лежала целая гора пряников и куски лент и позументов. Сильфидой показалась княжна Калиновичу, когда она стала мелькать в толпе и, раздавая бабам и девкам пряники и ленты, говорила...
Зимний день у него всегда проходил так: в одиннадцать встанет, попьет кофе, выходит погулять. Первым делом
идет через занесенный снежными сугробами сад по узкой тропинке к большой
террасе,
на которую летом выход из столовой, где стоял огромный летний обеденный стол.
— И что от него осталось? Чем разрешилось облако блеска,
славы и власти, которое окружало его? — Несколькими десятками анекдотов в «Русской старине», из коих в одном главную роль играет севрюжина! Вон там был сожжен знаменитый фейерверк, вот тут с этой
террасы глядела
на празднество залитая в золото толпа царедворцев, а вдали неслыханные массы голосов и инструментов гремели «Коль славен» под гром пушек! Где все это?
В базарные дни, среду и пятницу, торговля
шла бойко,
на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда целые семьи, всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый лесной народ. Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает по галерее тяжелый человек, закутанный в овчину и толстое, дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно. С великим усилием встанешь
на дороге ему, вертишься под его ногами в пудовых сапогах и комаром поешь...
Он выходит из лавки
на террасу, умирающий от старческой слабости, обиженный недоверием к его оценке. Приказчик платит за икону несколько рублей, продавец уходит, низко поклонясь Петру Васильевичу; меня
посылают в трактир за кипятком для чая; возвратясь, я застаю начетчика бодрым, веселым; любовно разглядывая покупку, он учит приказчика...
Я выбежал
на террасу, а оттуда в сад. Голова моя
шла кругом…
(Калерия быстро вбегает
на террасу, Шалимов пожимает плечами и делает гримасу. Оглядывается, видит Власа. По дороге от дачи Суслова
идут Двоеточие и Суслов. Оба сердитые, молчат.)
(Суслов снова отходит с женой в сторону и что-то говорит ей. Лицо у него злое. Юлия Филипповна насмешливо кланяется ему,
идет обратно к
террасе. Суслов, громко насвистывая,
идет к своей даче. Двоеточие, посмотрев
на Юлию Филипповну,
идет за Сусловым.)
Ольга Алексеевна. Да, пришлют… Ну, хорошо, я посижу. (
Идет и садится
на диван с ногами, сжимаясь в комок. Рюмин нервно барабанит пальцами по стеклу, стоя у двери
на террасу.)
Варвара Михайловна. Я открою дверь
на террасу… Ольга
идет…
Потом он сидел
на террасе и видел, как по аллее тихо
шла его жена, направляясь к даче.
Madame Бюжар побежала к Онучиным. Она знала, что, кроме этого дома, у ее жильцов не было никого знакомого. Благородное семейство еще почивало. Француженка уселась
на террасе и терпеливо ожидала. Здесь ее застал Кирилл Сергеевич и обещался тотчас
идти к Долинскому. Через час он пришел в квартиру покойницы вместе со своею сестрою. Долинский по-прежнему сидел над постелью и неподвижно смотрел
на мертвую голову Доры. Глаза ей никто не завел, и
Сад в имении Иванова. Слева фасад дома с
террасой. Одно окно открыто. Перед
террасой широкая полукруглая площадка, от которой в сад, прямо и вправо,
идут аллеи.
На правой стороне садовые диванчики и столики.
На одном из последних горит лампа. Вечереет. При поднятии занавеса слышно, как в доме разучивают дуэт
на рояле и виолончели.
Чтобы начать приводить свой план в исполнение, княгиня тут же позвала горничную, оделась; мало того, постаралась одеться щеголевато, велела себе вынести кресло
на террасу и вышла туда, чтобы сейчас же
послать за бароном, но, сверх всякого ожидания, увидала его уже гуляющим в их небольшом палисадничке.
С такими мыслями он
шел домой и, подойдя к
террасе, увидел, что княгиня, разодетая и прехорошенькая, в какой-то полулежачей и нежной позе сидела
на креслах, а у ног ее помещался барон с красным, пылающим лицом, с разгоревшимися маслеными глазами.
Когда Бегушев подъехал к даче Тюменева, то был немного удивлен, что
на террасе никого не было. Обыкновенно в этот час Тюменев и Мерова всегда сидели
на ней. Он хотел через дверь
террасы пройти во внутренние комнаты, но она оказалась запертою. Бегушев
пошел через двор.
Когда Рудин встретил ее
на террасе, она вместе с m-lle Boncourt
шла в комнату, чтобы надеть шляпку и отправиться в сад.
Аксинья принялась так неистово голосить и так трещала языком, точно свежий блин
на каленой сковороде, что Бучинский счел за самое лучшее отступить, хотя долго ругался
на террасе и в конторе,
посылая кума ко всем чертям и желая ему «четырнадцать раз сдохнуть».
Тригорин(возвращаясь). Я забыл свою трость. Она, кажется, там
на террасе. (
Идет и у левой двери встречается с Ниной, которая входит.) Это вы? Мы уезжаем…
Обманув Катю, что я
пойду гулять, я побежала наверх, достала все свои деньги (их было очень мало, но все, что у меня было) и, перекрестившись,
пошла одна через
террасу и сад
на деревню к избе Семена.
Мне еще больше показалось теперь, что я огорчила его, и стало жалко. Мы с Катей проводили его до крыльца и постояли
на дворе, глядя по дороге, по которой он скрылся. Когда затих уже топот его лошади, я
пошла кругом
на террасу и опять стала смотреть в. сад, и в росистом тумане, в котором стояли ночные звуки, долго еще видела и слышала все то, что хотела видеть и слышать.
— Подождем их, — сказала я и вышла
на террасу, надеясь, что и он
пойдет за мною; но он спросил про детей и
пошел к ним.
— Ну
слава богу, что он приехал, веселей будет!» И, посмотревшись в зеркало, весело сбежала вниз по лестнице и, не скрывая того, что торопилась, запыхавшись вошла
на террасу.
— Не будем стараться повторять жизнь, — продолжал он, — не будем лгать сами перед собою. А что нет старых тревог и волнений, и
слава богу! Нам нечего искать и волноваться. Мы уж нашли, и
на нашу долю выпало довольно счастия. Теперь нам уж нужно стираться и давать дорогу вот кому, — сказал он, указывая
на кормилицу, которая с Ваней подошла и остановилась у дверей
террасы. — Так-то, милый друг, — заключил он, пригибая к себе мою голову и целуя ее. Не любовник, а старый друг целовал меня.
Когда он, вялый, неудовлетворенный, вернулся домой, всенощная уже кончилась. Егор Семеныч и Таня сидели
на ступенях
террасы и пили чай. Они о чем-то говорили, но, увидев Коврина, вдруг замолчали, и он заключил по их лицам, что разговор у них
шел о нем.
Между стволов и ветвей просвечивали багровые пятна горизонта, и
на его ярком фоне деревья казались ещё более мрачными, истощёнными. По аллее, уходившей от
террасы в сумрачную даль, медленно двигались густые тени, и с каждой минутой росла тишина, навевая какие-то смутные фантазии. Воображение, поддаваясь чарам вечера, рисовало из теней силуэт одной знакомой женщины и его самого рядом с ней. Они молча
шли вдоль по аллее туда, вдаль, она прижималась к нему, и он чувствовал теплоту её тела.
Бобоедов. Прекрасно! Я очень рад хоть чем-нибудь отплатить вам за те наслаждения, которые испытывал, видя вас
на сцене. Я только возьму некоторые бумаги. (Уходит. С
террасы двое пожилых рабочих вводят Рябцова. Сбоку
идет Конь, заглядывая ему в лицо. За ними Левшин, Ягодин, Греков и еще несколько рабочих. Жандармы.)