Неточные совпадения
— А мне кажется, что это дело обделать можно миролюбно. Все зависит от посредника. Письмен… [В рукописи отсутствуют две
страницы. В
первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь пропуск, в котором, вероятно, содержался рассказ о том, как Чичиков отправился к помещику Леницыну».]
— Позвольте, почтеннейший, вновь обратить вас к предмету прекращенного разговора. Я спрашивал вас о том, как быть, как поступить, как лучше приняться… [Далее в рукописи отсутствуют две
страницы. В
первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь в разговоре Костанжогло с Чичиковым пропуск. Должно полагать, что Костанжогло предложил Чичикову приобрести покупкою именье соседа его, помещика Хлобуева».]
— Зачем ты, Иван, даешь читать глупые книги? — заговорила Лидия. — Ты дал Любе Сомовой «Что делать?», но ведь это же глупый роман! Я пробовала читать его и — не могла. Он весь не стоит двух
страниц «
Первой любви» Тургенева.
Перевернув несколько
страниц, написанных круглым, скучным почерком, он поймал глазами фразу, выделенную из плотных строк: «Значит: дух надобно ставить на
первое место, прежде отца и сына, ибо отец и сын духом рождены, а не дух отцом».
Конечно, никто ничем не связан; можно бросить книгу и с двух
страниц первого рассказа, с тем чтоб и не раскрывать более.
Дальше не будет таинственности, ты всегда будешь за двадцать
страниц вперед видеть развязку каждого положения, а на
первый случай я скажу тебе и развязку всей повести: дело кончится весело, с бокалами, песнью: не будет ни эффектности, никаких прикрас.
Книга эта уцелела. На
первом листе Natalie написала: «Да будут все
страницы этой книги и всей твоей жизни светлы и радостны!»
Он вспомнил, что еще в Москве задумал статью «О прекрасном в искусстве и в жизни», и сел за работу.
Первую половину тезиса, гласившую, что прекрасное присуще искусству, как обязательный элемент, он, с помощью амплификаций объяснил довольно легко, хотя развитие мысли заняло не больше одной
страницы. Но вторая половина, касавшаяся влияния прекрасного на жизнь, не давалась, как клад. Как ни поворачивал Бурмакин свою задачу, выходил только голый тезис — и ничего больше. Даже амплификации не приходили на ум.
После этого глубокомысленные сочинения Ганемана исчезли с отцовского стола, а на их месте появилась новая книжка в скромном черном переплете. На
первой же
странице была виньетка со стихами (на польском языке...
Правда, тяжело нам дышать под мертвящим давлением самодурства, бушующего в разных видах, от
первой до последней
страницы Островского; но и окончивши чтение, и отложивши книгу в сторону, и вышедши из театра после представления одной из пьес Островского, — разве мы не видим наяву вокруг себя бесчисленного множества тех же Брусковых, Торцовых, Уланбековых, Вышневских, разве не чувствуем мы на себе их мертвящего дыхания?..
По колоссальной живой
странице, глядя на которую Евгения Петровна задумала свои
первые девичьи думы, текла тихая мелководная речка с некрутыми черноземными берегами.
Просто — отделенный шторами от всех пластыре-целительных улыбок, я могу спокойно писать вот эти самые
страницы, это
первое.
Когда буквы просохли, он осторожно разглаживает листик Сониным утюгом. Но этого еще мало. Надо теперь обыкновенными чернилами, на переднем листе написать такие слова, которые, во-первых, были бы совсем невинными и неинтересными для чужих контрольных глаз, а во-вторых, дали бы Зиночке понять о том, что надо подогреть вторую
страницу.
Уже в
первый год издания «Московский листок» заинтересовал Москву обилием и подробным описанием множества городских происшествий, как бы чудом на другой день попадавших на
страницы газеты.
Перевели Пентефрия к фараонову двору и самую что ни на есть высшую должность дали ему: после фараона он самым что ни есть
первым человеком в стране стал, а Иосиф Прекрасный сделался его
первым помощником в делах управления страной. Штюрмер стал председателем совета министров, а Гурлянд его вторым «я». Арсений же Гуров, конечно, растаял и исчез со
страниц «Новостей дня».
В один из обычных мало веселых редакционных дней бегал по редакции, красный от волнения и вина, В.Н. Бестужев и наконец, выгнав всех сотрудников, остался вдвоем с Нотгафтом. Результатом беседы было то, что в газете появился, на
первой и второй
страницах, большой фельетон: «Пиковая дама». Повесть. «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». «Новейшая гадательная книга…»
— Я прочел из него три
страницы, две
первые и последнюю, и, кроме того, бегло переглядел средину. Впрочем, я всё собирался…
Доктор, как коршун на добычу, бросился на поданное ему дело и на одной из
первых же
страниц его увидал паспорт Тулузова, выданный в 1835 году 5 января из казначейства того именно городка, в котором Сверстов тогда служил.
Я ушел, унося с собой «Тайны Петербурга» князя Мещерского, и начал читать эту книгу с большим вниманием, но с
первых же
страниц мне стало ясно, что петербургские «тайны» значительно скучнее мадридских, лондонских и парижских. Забавною показалась мне только басня о Свободе и Палке.
Всегда было жалко видеть, что, при огромной затрате разума и воли, человек все-таки не может достичь желаемого, — добродетельные люди стоят перед ним с
первой до последней
страницы незыблемо, точно каменные столбы.
Через несколько дней она дала мне Гринвуда «Подлинную историю маленького оборвыша»; заголовок книги несколько уколол меня, но
первая же
страница вызвала в душе улыбку восторга, — так с этою улыбкою я и читал всю книгу до конца, перечитывая иные
страницы по два, по три раза.
Туберозов просматривал свой календарь с самой
первой прокладной
страницы, на которой было написано...
История дикаря отступала все далее и далее на четвертую, пятую, шестую
страницы, а на
первых, за отсутствием других предметов сенсации, красовались через несколько дней портреты мисс Лиззи и мистера Фрэда, двух еще совсем молодых особ, которые, обвенчавшись самовольно в Балтиморе, устроили своим родителям, известным миллионерам города Нью-Йорка, «неожиданный сюрприз».
Когда воротился Посулов и привёз большой короб книг, Кожемякин почувствовал большую радость и тотчас, аккуратно разрезав все новые книги, сложил их на полу около стола в две высокие стопы, а
первый том «Истории» Соловьёва положил на стол, открыв начальную
страницу, и долго ходил мимо стола, оттягивая удовольствие.
Я оборвал фразу и водрузил трубку на место. Это было внезапным мозговым отвращением к бесцельным словам, какие начал я произносить по инерции. Что переменилось бы, узнай я, куда уехала Биче Сениэль? Итак, она продолжала свой путь, — наверное, в духе безмятежного приказания жизни, как это было на набережной, — а я опустился в кресло, внутренне застегнувшись и пытаясь увлечься книгой, по
первым строкам которой видел уже, что предстоит скука счетом из пятисот
страниц.
Когда женщина
первая делает признание в любви, мужчина попадает в крайне неловкое положение. Я помню, что поцеловал ее в лоб, что потом это горячее заплаканное лицо прижалось к моему лицу, что… Прежние романисты ставили на этом пункте целую
страницу точек, а я ограничусь тремя.
Однажды в воскресенье, развернув газету, Илья увидал на
первой её
странице стихотворение: «Прежде и теперь. Посвящается С. П. М — ой», подписанное «П.Грачёв».
Обман двойной! во-первых, они не невинны; во-вторых, совсем не непреклонны, и ежели затеяли между собой полемику, то единственно, как говорится, для оживления своих столбцов и
страниц.
Я не помню ни одной такой новинки, в которой автор с
первой же
страницы не постарался бы опутать себя всякими условностями и контрактами со своею совестью.
Удерживаясь от всяких собственных суждений на этот счет, мы позволяем себе только выписать одну
страницу из
первого тома «Истории Петра» г. Устрялова (том I, стр. 100...
И она начинает читать длинную историю о каком-то мистере Скрипле и мисс Гордон и после
первых двух
страниц обращает на меня свои большие добрые глаза и говорит...
Рядом с письмом самоубийцы тетрадь типа общих тетрадей в черной клеенке.
Первая половина
страниц из нее вырвана. В оставшейся половине краткие записи, в начале карандашом или чернилами, четким мелким почерком, в конце тетради карандашом химическим и карандашом толстым красным, почерком небрежным, почерком прыгающим и со многими сокращенными словами.
Трогательная история появления этой оды-сатиры, в самом деле, тесно связана с началом «Собеседника»: ода красуется на
первых его
страницах.
Для читателей, позабывших определение Гизо, мы можем привести
страницу из его
первой лекции; а потом обратимся к г. Жеребцову.
Нет, я мог бы еще многое придумать и раскрасить; мог бы наполнить десять, двадцать
страниц описанием Леонова детства; например, как мать была единственным его лексиконом; то есть как она учила его говорить и как он, забывая слова других, замечал и помнил каждое ее слово; как он, зная уже имена всех птичек, которые порхали в их саду и в роще, и всех цветов, которые росли на лугах и в поле, не знал еще, каким именем называют в свете дурных людей и дела их; как развивались
первые способности души его; как быстро она вбирала в себя действия внешних предметов, подобно весеннему лужку, жадно впивающему
первый весенний дождь; как мысли и чувства рождались в ней, подобно свежей апрельской зелени; сколько раз в день, в минуту нежная родительница целовала его, плакала и благодарила небо; сколько раз и он маленькими своими ручонками обнимал ее, прижимаясь к ее груди; как голос его тверже и тверже произносил: «Люблю тебя, маменька!» и как сердце его время от времени чувствовало это живее!
Придя к себе, Ипполит Сергеевич зажёг лампу, достал книгу и хотел читать; но с
первой же
страницы он понял, что ему будет не менее приятно, если он закроет книгу. Сладко потянувшись, он закрыл её, повозился в кресле, ища удобной позы, но кресло было жёсткое; тогда он перебрался на диван. Сначала ему ни о чём не думалось, потом он с досадой вспомнил, что скоро придётся познакомиться с Бенковским, и сейчас же улыбнулся, припоминая характеристику, данную Варенькой этому господину.
Рыжов опять заметал
страницы и указал новое место, которое все заключалось в следующем: «Издан указ о попенном сборе. Отныне хлад бедных хижин усилится. Надо ожидать особенного наказания». И на поле опять отметка: «Исполнилось, — зри
страницу такую-то», а на той
странице запись о кончине юной дочери императора Александра
Первого с отметкою: «Сие последовало за назначение налога на лес».
— Никогда! На
первых порах он казался оригинальным и возбуждал жалость — вот и все. Он нахален, берет женщину приступом, и это привлекательно. Но не будем говорить о нем. Это печальная
страница моей жизни. Он уехал в Россию за деньгами — туда ему и дорога! Я сказала, чтоб он не смел возвращаться.
Для этих людей, может, найдется место в министерствах и в арестантских ротах, но, наверно, нет в повестях… [В
первом издании тут были пропущены несколько
страниц, мы их помещаем в том виде, в котором они были написаны в Ницце в 1851 году. (Прим. А. И. Герцена.)]
Через полчаса дядя кончил свою работу и отделал альбом на славу: все имена и фамилии русских были зачеркнуты старательно, широко, крепко, неопрятно — и написаны по-русски, а сверх того на
первой белой
странице явились следующие стихи...
Так, много раз описывает он дорогу, уже знакомую читателям, много
страниц занимает подробным изображениям своих чувств, уже не в
первый раз появляющихся в его душе.
Но последние
страницы рассказа непохожи на
первые, и по прочтении повести остается от нее впечатление еще более безотрадное, нежели от рассказов о гадких взяточниках с их циническим грабежом.
…А вьюга за огромными окнами недвижно бушует. А время летит. А мне, кажется, пора домой, потому что больна моя милейшая хозяйка, редакторша “Северных Записок”, которая и выводит меня в свет: сначала на свет
страниц журналов (
первого, в котором я печатаюсь), а сейчас — на свет этих люстр и лиц.
Это ведет к конкуренции между врачами, в которой худшие из них не брезгуют никакими средствами, чтоб отбить пациента у соперника: приглашенные к больному, такие врачи
первым делом раскритикуют все назначения своего предшественника и заявят, что «так недолго было и уморить больного»; последние
страницы всех газет кишат рекламами таких врачей, и их фамилии стали известны каждому не менее фамилии вездесущего Генриха Блокка; более ловкие искусно пускают в публику через газетных хроникеров и интервьюеров известия о совершаемых ими блестящих операциях и излечениях и т. п.
Мне это становилось немножко смешно и даже как будто стыдно за мою собеседницу; однако я сделал так, как она хотела, и только что окинул глазом
первый период раскрывшейся
страницы, как почувствовал досадительное удивление.
Книжка была хорошая, московского издания: «Разведение корнеплодов. Нужна ли нам брюква». Прочитав
первые две
страницы, дворник значительно покачал головой и кашлянул.
Вы могли бы проверить физиономию этого старого города с теми
страницами пятой книги романа, где описывается
первое знакомство с ним Телепнева. Маркт списан точно вчера.
Один этот факт показывает, как мы далеки были от всякой кружковщины. Помяловский считался самым
первым талантом из людей его генерации и украшением беллетристики"Современника" — стало быть, прямой расчет состоял в том, чтобы его замалчивать. А я стал усиленно искать кого-нибудь из молодых, кто бы оценил его на
страницах моего журнала.
На
первой за переплетом чистой
странице было написано фиолетовыми чернилами...
С
первой же
страницы Палтусов увидал, что писано это человеком не в своем уме. Он не подал никакого вида и с серьезной миной перелистывал все шестьдесят
страниц.