Неточные совпадения
Что-то
лукавое послышалось в этом вопросе. Раскольников отшатнулся к самой спинке дивана
от наклонившегося к нему Порфирия и молча, в упор, в недоумении его рассматривал.
Он рассказал ей все, что слышал
от Захара,
от Анисьи, припомнил разговор франтов и заключил, сказав, что с тех пор он не спит, что он в каждом взгляде видит вопрос, или упрек, или
лукавые намеки на их свидания.
Одна из них, с загорелой шеей, с голыми локтями, с робко опущенными, но
лукавыми глазами, чуть-чуть, для виду только, обороняется
от барской ласки, а сама счастлива… тс!.. жена чтоб не увидела, Боже сохрани!
Даже если муж и превышает толпу умом — этой обаятельной силой в мужчине, такие женщины гордятся этим преимуществом мужа, как каким-нибудь дорогим ожерельем, и то в таком только случае, если ум этот остается слеп на их жалкие, женские проделки. А если он осмелится прозирать в мелочную комедию их
лукавого, ничтожного, иногда порочного существования, им делается тяжело и тесно
от этого ума.
«Женщины! вами вдохновлен этот труд, — проворно писал он, — вам и посвящается! Примите благосклонно. Если его встретит вражда,
лукавые толки, недоразумения — вы поймете и оцените, что водило моими чувствами, моей фантазией и пером! Отдаю и свое создание, и себя самого под вашу могущественную защиту и покровительство!
От вас только и ожидаю… „наград“, — написал он и, зачеркнув, поставил: „Снисхождения“.
Мы поспешили успокоить их и отвечали на все искренно и простодушно и в то же время не могли воздержаться
от улыбки, глядя на эти мягкие, гладкие, белые, изнеженные лица,
лукавые и смышленые физиономии, на косички и на приседанья.
В полдневный зной,
Когда бежит
от Солнца все живое
В тени искать прохлады, гордо, нагло
На при́пеке лежит пастух ленивый,
В истоме чувств дремотной подбирает
Лукавые заманчивые речи,
Коварные обманы замышляет
Для девушек невинных.
«Может быть, это и правда, что ты ничего не скажешь худого, — подумала про себя красавица, — только мне чудно… верно, это
лукавый! Сама, кажется, знаешь, что не годится так… а силы недостает взять
от него руку».
Но все бы Коржу и в ум не пришло что-нибудь недоброе, да раз — ну, это уже и видно, что никто другой, как
лукавый дернул, — вздумалось Петрусю, не обсмотревшись хорошенько в сенях, влепить поцелуй, как говорят,
от всей души, в розовые губки козачки, и тот же самый
лукавый, — чтоб ему, собачьему сыну, приснился крест святой! — настроил сдуру старого хрена отворить дверь хаты.
В тот самый день, когда
лукавый припрятал к себе Петруся, показался снова Басаврюк; только все бегом
от него.
Чудно блещет месяц! Трудно рассказать, как хорошо потолкаться в такую ночь между кучею хохочущих и поющих девушек и между парубками, готовыми на все шутки и выдумки, какие может только внушить весело смеющаяся ночь. Под плотным кожухом тепло;
от мороза еще живее горят щеки; а на шалости сам
лукавый подталкивает сзади.
Он видит, что зло существует, и желает, чтобы его не было; но для этого прежде всего надо ему отстать
от самодурства, расстаться с своими понятиями о сущности прав своих над умом и волею дочери; а это уже выше его сил, это недоступно даже его понятию… и вот он сваливает вину на других: то Арина Федотовна с заразой пришла, то просто —
лукавый попутал.
Ее пели два хора — хор счастливцев и хор несчастливцев; оба они к концу примирялись и пели вместе: «Боже милостивый, помилуй нас, грешных, и отжени
от нас всякие
лукавые мысли и земные надежды».
Мари едва успела отойти
от двери и сесть на свое место. Лицо ее было по-прежнему взволнованно, но не столь печально, и даже у ней на губах появилась как бы несколько
лукавая улыбка, которою она как бы говорила самой себе: «Ну, доктор!»
— Нет, брат, не
от души ты все это говоришь, — произнес он, — и если ты так во всем ее оправдываешь, ну так женись на ней, — прибавил он и сделал
лукавый взгляд.
Муж представил мне его как своего друга, и так как m-r Постен имеет весьма вкрадчивый и
лукавый характер, то он, вероятно, узнал
от мужа о наших отношениях; случай ему представлялся удобный поухаживать за молоденькой женщиной в подобном положении, и он начал, — и точно уж в этом случае надо отдать честь его настойчивости!..
Пью чай в Ильинском погосте у трактирщика Богданова. Подсел к нам местный крестьянин, про которого все знали, что он имеет дома машинку и печатает купоны
от серий. Дотошный мужик, рожа
лукавая.
Перстень погладил черную бороду и
лукавою усмешкой выказал два ряда ровных и белых зубов,
от которых загорелое лицо его показалось еще смуглее.
Иудушка отплевывается
от этой мысли и приписывает ее наваждению
лукавого.
Директор закричал, затопал, дал нескольким ближе к нему стоявшим звонкие пощечины, и тут вдруг начальство перешло
от угрозы к самым
лукавым соблазнам.
Во время этого объяснения
лукавые глаза Гришки быстро перебегали
от отца к тетке Анне; с последними словами старушки испуг изобразился в каждой черте плутовского лица; он ухватил дядю Акима за рукав и принялся дергать его изо всей мочи.
— «…из нея рожденного младенца coблюди
от всякого ада…
от всякия лютости…
от всякия бури…
от всякия духов
лукавых, дневных же и нощных…»
«Да спасет тебя господь бог
от такой жены, — отвечала Долинскому сестра. — Как ты с ними познакомился? Я знаю эту фальшивую,
лукавую и бессердечную девчонку. Она вся ложь, и ты с нею никогда не будешь счастлив».
— Ай, нет! Сохрани
от этого бог! — воскликнул Грохов и замахал даже руками. — Надобно сделать так для виду, что вы будто бы как настоящий муж с женой живете… Дедушка — старик
лукавый… он проведывать непременно будет; а эту госпожу пусть супруг ваш поселит, где хочет, посекретнее только, и пускай к ней ездит.
Лукавые мужики покашливали; наконец, один из них, покачав головой, молвил: «пороть-то ты нас, брат, порол… грешно сказать, лучшего мы
от тебя ничего не видали… да теперь-то ты нас этим, любезный, не настращаешь!.. всему свое время, выше лба уши не растут… а теперь, не хочешь ли теперь на себе примерить!..»
Правда, в моей голове иногда мелькала мысль, что это вывод
лукавый и постыдный, что, следуя Грановскому и Белинскому, его надлежало бы как раз выворотить наизнанку, то есть сказать: ежели мое личное процветание не поставлено в зависимость
от процветания отечества, то я сам, по совести, обязан устроить эту зависимость; но я как-то ухитрялся обходить эту назойливую мысль и предпочитал оставаться при первоначальной редакции.
Точно, у Брянского было больше простоты, ибо Щепкин никогда не мог отделаться вполне
от искусственности, которая была слышна в самой естественной игре его; точно, некоторые басни Брянский читал гораздо лучше; но уже во всем остальном не было сравнения: зритель не видел и не слышал в нем, несмотря на покорную наружность, — хитрого, тонкого,
лукавого раба, кипящего внутренним негодованием.
«Одна из крестьянок, — мечтает Илья Ильич, — с загорелой шеей, с открытыми локтями, с робко опущенными, но
лукавыми глазами, чуть-чуть, для виду только, обороняется
от барской ласки, а сама счастлива… тс… жена чтоб не увидала, боже сохрани!» (Обломов воображает себя уже женатым)…
Но в течении времени родовые владения Белкиных раздробились и пришли в упадок. Обедневшие внуки богатого деда не могли отвыкнуть
от роскошных своих привычек — и требовали прежнего полного дохода
от имения, в десять крат уже уменьшившегося. Грозные предписания следовали одно за другим. Староста читал их на вече; старшины витийствовали, мир волновал[ся], — а господа, вместо двойного оброку, получали
лукавые отговорки и смиренные жалобы, писанные на засаленной бумаге и запечатанные грошом.
Какая-то странная смесь презренья, насмешки, нетерпеливого, досадного беспокойства и вместе с тем злого,
лукавого любопытства светились в этом беглом, мгновенном взгляде,
от которого каждый раз вздрагивал Ордынов и который каждый раз наполнял его сердце желчью, досадой и бессильною злобой.
Анна Устиновна. Ох, не спрашивай ты меня, не спрашивай! Что мать, что бабка — обманщицы,
лукавые поноровщицы; на добро детей не учат, всяким их шалостям потакают. Вот я раз Кирюшу пожалела, не на добро его научила; словно как
от тех моих слов и сталося. А грех-то на моей душе. Первые-то матери грешницы, первые за детей ответчицы.
Но да будет слово ваше: да, да, нет, нет; а что сверх этого, то
от лукавого“.
Временами ее худенькие ручки тянулись в Долгой, ленивой истоме, и тогда в ее глазах мелькала на мгновение странная, едва уловимая улыбка, в которой было что-то
лукавое, нежное и ожидающее: точно она знала, тайком
от остальных людей, о чем-то сладком, болезненно-блаженном, что ожидало ее в тишине и в темноте ночи.
— На миру душу спасти, — проговорил он задумчиво, — и нет того лучше… Да трудно. Осилит, осилит мир-от тебя. Не те времена ноне… Ноне вместе жить, так отец с сыном, обнявши, погибнет, и мать с дочерью… А душу не соблюсти. Ох, и тут трудно, и одному-те… ах, не легко!
Лукавый путает, искушает… ироды смущают… Хладом, гладом морят. «Отрекись
от бога,
от великого государя»… Скорбит душа-те, — ох, скорбит тяжко!.. Плоть немощная прискорбна до смерти.
Что-то похожее на
лукавую усмешку их барина отсвечивалось и в их глазах, выпученных
от ожидания и тоже устремленных на дверь, из которой должен был появиться приезжий смельчак.
— Помнишь ты, — продолжал Островский, — как я в первый раз приходил к тебе с женой, как я кланялся твоим седым волосам, просил у тебя совета?.. А-а! ты это позабыл, а о боге напоминаешь… Собака ты
лукавая, все вы собаки! — крикнул он почти в исступлении, отмахнувшись
от девочки, которая, не понимая, что тут происходит, потянулась к отцу. — Вы — дерево лесное!.. И сторона ваша проклятая, и земля, и небо, и звезды, и…
Да, требовать любви, конечно, безрассудно,
Я и не требую — мне поздно покупать
Лукавый поцелуй признаньями и лестью.
Моя душа с твоей душой
Не встретились… что делать — бог с тобой…
Позволь мне дорожить по крайней мере честью!..
Честь, имя — вот чего я требую
от вас.
Вы их толпе на поруганье дали,
Я внятно говорю… вы всё не понимали,
Поймите же меня, хотя на этот раз.
Но, старый враг, не дремлет сатана!
Услышал он, шатаясь в белом свете,
Что бог имел еврейку на примете,
Красавицу, которая должна
Спасти наш род
от вечной муки ада.
Лукавому великая досада —
Хлопочет он. Всевышний между тем
На небесах сидел в уныньи сладком,
Весь мир забыл, не правил он ничем —
И без него всё шло своим порядком.
— Да отстаньте же! — с
лукавой усмешкой молвила Таня, ловко увертываясь
от Алексея. — Марье Гавриловне скажу!..
— А я думала, что вам
от нас и повороту не будет, — вскинув на него
лукавыми глазками, с легкой усмешкой промолвила Марьюшка.
— Не узнает?.. Как же?.. Разве такие дела остаются в тайне? — сказал Семен Петрович. — Рано ли, поздно ли — беспременно в огласку войдет… Несть тайны, яже не открыется!.. Узнал же вот я, по времени также и другие узнают. Оглянуться не успеешь, как ваше дело до Патапа дойдет. Только доброе молчится, а худое
лукавый молвой по народу несет… А нешто сама Прасковья станет молчать, как ты
от нее откинешься?.. А?.. Не покается разве отцу с матерью? Тогда, брат, еще хуже будет…
Всю троицкую ночь с березками в руках молодые парни и девушки резво и весело, с громким смехом, с радостными кликами бегают по полям, гоняя русалок, а на солнечном всходе все вместе купаются в водах, уже безопасных
от ухищрений
лукавых водяниц…
—
От сряща беса полуденного, — строго сказал Пантелей. — Его, окаянного, дело, по всему видно.
От него и страхи нощные бывают, и вещь, во тьме преходящая, и стрела, летящая во дни… Ты, Алексеюшка, вражьему искушению не поддавайся. Читай двенадцату кафизму, а нет, хоть один псалом «Живый в помощи вышнего», да молись преподобному Нифонту о прогнании
лукавых духов… И отступится
от тебя бес полуденный… Это он шептал, и теперь он же смущает тебя… Гони его прочь — молись…
Как же новая иерархия
от столь мутного источника изыде, како в светлую реку претворися?» И довольно поучил меня старец Аркадий, и беседою душеполезной растопил окаменелое мое сердце, отогнал
от меня
лукавого духа.
— Так я и поверила! — отворачиваясь
от него, с
лукавой улыбкой молвила Фленушка. — И думать-то, чай, про меня позабыл!
Пуще прежнего смутился Василий Борисыч. Не знает, что говорить, не знает, как и отделаться
от Чапурина. Совесть заговорила. «Вон ведь добрый какой! — думает он. — Зачем же я так оскорбил его, зачем так смертно обидел?.. Подтолкнул
лукавый!.. Ох, искушение!»
И недалеко
от нее, в розовых кустах, откуда пахло так томно и нежно, засмеялся кто-то тихо, но таким звонким и сладким смехом, что
от непонятной радости замерло сердце Мафальды. Вот, только пошепталась она с
лукавым искусителем, и уже подпала под власть его поганых чар.
О, жёны чистые пророка,
От всех вы жён отличены:
Страшна для вас и тень порока.
Под сладкой сенью тишины
Живите скромно: вам пристало
Безбрачной девы покрывало.
Храните верные сердца
Для нег законных и стыдливых,
Да взор
лукавый нечестивых
Не узрит вашего лица!
Ты всегда меня видишь: в жутком бессилии порывов к Тебе, как в робкой и хладной молитве моей, в расплавленной муке дробящегося сознания и в жгучем стыде греха моего. Ты зришь потаенные помыслы, что
от себя я со страхом скрываю. Ты во мне знаешь и холодного себялюбца и унылого труса. Ты ведаешь и
лукавого похотливца и корыстного завистника. О, страшно думать, что Тебе все мое ведомо, ибо Ты всегда меня видишь!
И, если только он не поддастся
лукавому соблазну ratio ignava et obscura [Малодушный и сомнительный довод (лат.).], не объявит все это психологизмом или психопатизмом и не отмахнется
от этого пренебрежительным жестом, то он спросит себя: «как возможна молитва?» Об этом, однако же, не пожелал lege artis [По закону искусства (лат.).] вопросить критицист Кант, без разговоров объявивший молитву «Abgötterei», «Afterdienst», и под.