Как часто что-нибудь мы сделавши худого,
Кладем вину в том на другого,
И как нередко говорят:
«Когда б не он, и в ум бы мне не впало!»
А ежели людей не стало,
Так уж лукавый виноват,
Хоть тут его совсем и не бывало.
Что такое революция? Это переворот и избавление.
Но когда избавитель перевернуть — перевернул, избавить — избавил, а потом и сам так плотно уселся на ваш загорбок, что снова и еще хуже задыхаетесь вы в предсмертной тоске, то тогда черт с ним и с избавителем этим!
Война не делает человека лучше. Только хуже.
Книга есть жизнь нашего времени. В ней все нуждаются — и старые, и молодые, и деловые, и ничего не делающие; дети — также. Все дело в выборе книг для них, и мы первые согласны, что читать дурно выбранные книги для них и хуже, и вреднее, чем ничего не читать.
Не хорошо болеть, еще хуже умирать, а болеть и умирать с мыслью, что ничего не останется после тебя на свете, — хуже всего.
Хорошо быть ученым, поэтом, воином, законодателем и проч., но худо не быть при этом человеком.
И многие просят и требуют у писателя того, что им нужно, как воздух и хлеб. И писатель должен давать им это, если он писатель, то есть обреченный. Может быть, писатель должен отдать им всю душу свою, и это касается, особенно, русского писателя. Может быть, оттого так рано умирают, гибнут, или, просто, изживают свое именно русские писатели, что нигде не жизненна литература так, как в России, и нигде слово не претворяется в жизнь, не становится хлебом или камнем так, как у нас. Потому-то русским писателям меньше, чем кому-нибудь, позволительно жаловаться на судьбу; худо ли, хорошо ли, их слушают, а чтобы их услышали, наполовину зависит от них самих.
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
Пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать «не надо».
В ином случае много ума хуже, чем бы его совсем не было.
Всегда неприятно видеть, что человек, которого ты считаешь хуже и ниже себя, любит или ненавидит то же, что и ты, и, таким образом, становится похож на тебя.
Если кто кому хорошего не сделал, тот и худо поступил…
И все… умнее люди становятся, все знатнее… и хоть живут — все хуже, а хотят — все лучше… упрямые!
О! если б кто в людей проник:
Что хуже в них? Душа или язык?
Я правду об тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи.
Да ведь иной и богатый хуже нашего брата голыша…
Но в этом худа нет: веселому все лад,
И пусть играет всяк любимою гремушкой…
Выгода? Что такое выгода? Да и берете ли вы на себя совершенно точно определить, в чем именно человеческая выгода состоит? А что, если так случится, что человеческая выгода иной раз не только может, но даже и должна именно в том состоять, чтоб в ином случае себе худого пожелать, а не выгодного?
Избыток страсти хуже пыток.
Тяжел избытка произвол.
Как в людях многие имеют слабость ту же:
Все кажется в другом ошибкой нам;
А примешься за дело сам,
Так напроказишь вдвое хуже.
Когда перенимать с умом, тогда не чудо
И пользу от того сыскать;
А без ума перенимать,
И боже сохрани, как худо!
Когда у нас беда над головой,
То рады мы тому молиться,
Кто вздумает за нас вступится.
Но только с плеч беда долой,
То избавителю от нас же часто худо…
Кто знатен и силен,
Да не умен,
Так худо, ежели и с добрым сердцем он.
Но как же критика Хавроньей ни назвать,
Который, что ни станет разбирать,
Имеет дар худое только видеть?
Сказать ли на ушко, яснее, мысль мою?
Худые песни Соловью
В когтях у Кошки.
Так выбраться желая из хлопот,
Нередко человек имеет участь ту же:
Один лишь только с рук сживет,
Глядишь — другие нажил хуже!
Нет, убийцы хуже
Подлец, который, с трусостью губя,
Сосет и точит сердце у тебя.
Клеветники и низкие люди всегда худые сыны отечества.
Если человек сам стал хуже, то все ему хуже кажется.
Ежели ты хорошее сделаешь с трудом, труд минется, а хорошее останется, а ежели сделаешь что худое с услаждением, услаждение минется, а худое останется.
Те, кто пишут темно, либо невольно выдают своё невежество, либо намеренно худо скрывают его. Смутно пишут о том, что смутно себе представляют.
Нет ничего хуже, когда человек глядит на жизнь через свою обиду. Обида штука опасная, она может съесть тебя целиком…
А вам, в безвременьи летающим
Под хлыст войны за власть немногих, —
Хотя бы честь млекопитающих,
Хотя бы совесть ластоногих.
И чем печальнее, тем горше нам,
Что люди-птицы хуже зверя
И что стервятникам и коршунам
Мы поневоле больше верим.
Одна печатаемая ерунда создает еще у двух убеждение, что и они могут написать не хуже. Эти двое, написав и будучи напечатанными, возбуждают зависть уже у четырех.
Кто любит родину,
Русскую землю с худыми избами,
Чахлое поле,
Градом побитое?
Вы, молодые люди, представляете нас ангелами, а поверьте.., что мы хуже мужчин. Мы корыстнее, пристрастнее.
В том, что пьяный человек становится хуже самого грязного скота, нет для людей никакого оправдания.
Погружаясь в пучины, ища самое дно, самую истину, человек много чего теряет по сути, оставляет без внимания истины не хуже той, какая ждет его на дне, но именно до конца хочет все знать человек.
Люди по большей части самолюбивы, беспонятны, легкомысленны, невежественны, упрямы; старая истина, которую все-таки не худо повторить. Они редко терпят противоречие, никогда не прощают неуважения; они легко увлекаются пышными словами, охотно повторяют всякую новость; и, к ней привыкнув, уже не могут с нею расстаться.
Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро — не скажет он спасибо;
Грабь и казни — тебе не будет хуже.
Разговорный язык простого народа (не читающего иностранных книг и, слава богу, не выражающею, как мы, своих мыслей на французском языке) достоин также глубочайших исследований. Альфиери изучал итальянский язык на флорентийском базаре: не худо нам иногда прислушиваться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком.
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже
И днем и вечером одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Смерть не страшна. Безделье хуже смерти,
С тоской не разлучается оно.
Не счесть причин и поводов войн, составляющих подмостки истории человечества. Но нет хуже тех военных противоборств, кои разбужены чьим-то алчно-воспаленным воображением, в котором чужие верования видятся опасными и чужие обиталища — заманчиво-желанными.
Бывает труд ненужный, суетливый, нетерпеливый, раздраженный, мешающий другим и обращающий на себя внимание. Такой труд гораздо хуже праздности. Настоящий труд всегда тихий, равномерный, незаметный.
Всякое удовольствие неизбежно за собой принесет оскомину и все, что должен человек делать, — тяжело и трудно. И чем раньше придет вознаграждение за всякое трудное дело, тем хуже. Надо делать так, чтобы не ждать результатов своего дела, чем позднее он скажется, тем лучше.
Нет ничего хуже притворной доброты. Притворство доброты отталкивает больше, чем откровенная злоба.
Правила для подчинения воле чувства корыстолюбия
Правило
Живи всегда хуже, чем ты мог бы жить.
Не переменяй образа жизни, ежели бы даже ты сделался в десять раз богаче.
Всякое приращение к твоему имению употребляй не для себя, а для общества.
Терять людей?! Мы говорим: я потерял жену, мужа, отца, когда они умерли. Но ведь часто и очень часто бывает, что мы теряем людей, которые не умирают: так расходимся с ними, что они хуже, чем умерли. А напротив, часто, когда люди умирают, мы тогда-то и находим их, сближается с ними.
Человек, выделяющий себя от других людей, лишает себя счастья, потому что чем больше он отделяет себя, тем хуже его жизнь.
Есть случаи, в которых деликатность неуместна… хуже грубости.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов
ХУДО́Й1, -а́я, -о́е; худ, худа́, ху́до; худе́е. Имеющий тонкое, сухощавое тело (о человеке и животном); тощий.
ХУДО́Й2, -а́я, -о́е; худ, худа́, ху́до; ху́же и худе́е, ху́дший. 1. (ху́же, ху́дший). Разг. Плохой, дурной. Худая слава.
– Вот это меня и пугает, – отрезала я. – Вдруг ещё хуже станет, как проникнусь.
Привычка – та же зависимость, и человек начинает искать выход, лишь когда ситуация становится хуже некуда.
Но его всё же немного утешила мысль о том, что есть сановник, положение которого ещё гораздо хуже, чем его собственное.