Неточные совпадения
Случается, к недужному
Придешь:
не умирающий,
Страшна семья крестьянская
В тот час, как ей
приходитсяКормильца потерять!
Тем
не менее, говоря сравнительно, жить было все-таки легко, и эта легкость в особенности
приходилась по нутру так называемым смердам.
Но злаков на полях все
не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог
не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать, что"как-никак, а
придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва
не побили каменьями, и в ответ на его предложение утроили усердие.
Но к полудню слухи сделались еще тревожнее. События следовали за событиями с быстротою неимоверною. В пригородной солдатской слободе объявилась еще претендентша, Дунька Толстопятая, а в стрелецкой слободе такую же претензию заявила Матренка Ноздря. Обе основывали свои права на том, что и они
не раз бывали у градоначальников «для лакомства». Таким образом,
приходилось отражать уже
не одну, а разом трех претендентш.
Но глуповцам
приходилось не до бунтовства; собрались они, начали тихим манером сговариваться, как бы им «о себе промыслить», но никаких новых выдумок измыслить
не могли, кроме того, что опять выбрали ходока.
Слобода смолкла, но никто
не выходил."Чаяли стрельцы, — говорит летописец, — что новое сие изобретение (то есть усмирение посредством ломки домов), подобно всем прочим, одно мечтание представляет, но недолго
пришлось им в сей сладкой надежде себя утешать".
На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все
не было («нет этой нужды горше!» — говорит летописец), то волею-неволею опять
пришлось глуповцам собраться около колокольни.
Не пошли ему впрок ни уроки прошлого, ни упреки собственной совести, явственно предупреждавшей распалившегося старца, что
не ему
придется расплачиваться за свои грехи, а все тем же ни в чем
не повинным глуповцам.
На пятый день отправились обратно в Навозную слободу и по дороге вытоптали другое озимое поле. Шли целый день и только к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого
не застали. Жители, издали завидев приближающееся войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной позиции.
Пришлось брать с бою эту позицию, но так как порох был
не настоящий, то, как ни палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада, сделать
не могли.
Он
не мог уже думать о самом вопросе смерти, но невольно ему приходили мысли о том, что теперь, сейчас,
придется ему делать: закрывать глаза, одевать, заказывать гроб.
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много народа, что почти все комнаты были заняты, и почти каждый день старой княгине
приходилось, садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было
не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.
Потом, вспоминая брата Николая, он решил сам с собою, что никогда уже он
не позволит себе забыть его, будет следить за ним и
не выпустит его из виду, чтобы быть готовым на помощь, когда ему
придется плохо.
—
Не может быть! — широко открыв глаза, сказала Долли. Для нее это было одно из тех открытий, следствия и выводы которых так огромны, что в первую минуту только чувствуется, что сообразить всего нельзя, но что об этом много и много
придется думать.
— По крайней мере, если
придется ехать, я буду утешаться мыслью, что это сделает вам удовольствие… Гриша,
не тереби, пожалуйста, они и так все растрепались, — сказала она, поправляя выбившуюся прядь волос, которою играл Гриша.
— Отжившее-то отжившее, а всё бы с ним надо обращаться поуважительнее. Хоть бы Снетков… Хороши мы, нет ли, мы тысячу лет росли. Знаете,
придется если вам пред домом разводить садик, планировать, и растет у вас на этом месте столетнее дерево… Оно, хотя и корявое и старое, а всё вы для клумбочек цветочных
не срубите старика, а так клумбочки распланируете, чтобы воспользоваться деревом. Его в год
не вырастишь, — сказал он осторожно и тотчас же переменил разговор. — Ну, а ваше хозяйство как?
Другой шутливый дворянин рассказал, как выписаны были лакеи в чулках для бала губернского предводителя и как теперь их
придется отослать назад, если новый губернский предводитель
не даст бала с лакеями в чулках.
Роль, которую он избрал, роль богатого землевладельца, из каких должно состоять ядро русской аристократии,
не только
пришлась ему вполне по вкусу, но теперь, после того как он прожил так полгода, доставляла ему всё возрастающее удовольствие.
Вронский и Анна всё в тех же условиях, всё так же
не принимая никаких мер для развода, прожили всё лето и часть осени в деревне. Было между ними решено, что они никуда
не поедут; но оба чувствовали, чем долее они жили одни, в особенности осенью и без гостей, что они
не выдержат этой жизни и что
придется изменить ее.
— Нам
придется здесь ночевать, — сказал он с досадою, — в такую метель через горы
не переедешь. Что? были ль обвалы на Крестовой? — спросил он извозчика.
А! господин Грушницкий! ваша мистификация вам
не удастся… мы поменяемся ролями: теперь мне
придется отыскивать на вашем бледном лице признаки тайного страха.
— Я боюсь, что мне с княжной
придется начинать мазурку, — я
не знаю почти ни одной фигуры…
Площадка, на которой мы должны были драться, изображала почти правильный треугольник. От выдавшегося угла отмерили шесть шагов и решили, что тот, кому
придется первому встретить неприятельский огонь, станет на самом углу; спиною к пропасти; если он
не будет убит, то противники поменяются местами.
Грушницкий мне
не кланяется уж несколько времени, а нынче раза два посмотрел на меня довольно дерзко. Все это ему припомнится, когда нам
придется расплачиваться.
— Он к тому
не допустит, он сам приедет, — сказал Чичиков, и в то же время подумал в себе: «Генералы
пришлись, однако же, кстати; между тем ведь язык совершенно взболтнул сдуру».
Если бы даже
пришлось вести дело с дураками круглыми, он бы и тут
не вдруг начал.
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни в каком случае
не должен ссориться с своим героем: еще
не мало пути и дороги
придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это
не безделица.
Досада ли на то, что вот
не удалась задуманная назавтра сходка с своим братом в неприглядном тулупе, опоясанном кушаком, где-нибудь во царевом кабаке, или уже завязалась в новом месте какая зазнобушка сердечная и
приходится оставлять вечернее стоянье у ворот и политичное держанье за белы ручки в тот час, как нахлобучиваются на город сумерки, детина в красной рубахе бренчит на балалайке перед дворовой челядью и плетет тихие речи разночинный отработавшийся народ?
— Нехорошо, нехорошо, — сказал Собакевич, покачав головою. — Вы посудите, Иван Григорьевич: пятый десяток живу, ни разу
не был болен; хоть бы горло заболело, веред или чирей выскочил… Нет,
не к добру! когда-нибудь
придется поплатиться за это. — Тут Собакевич погрузился в меланхолию.
Чичиков в качестве поверенного, прежде расположивши всех (без предварительного расположения, как известно,
не может быть даже взята простая справка или выправка, все же хоть по бутылке мадеры
придется влить во всякую глотку), — итак, расположивши всех, кого следует, объяснил он, что вот какое, между прочим, обстоятельство: половина крестьян вымерла, так чтобы
не было каких-нибудь потом привязок…
Что почувствовал старый Тарас, когда увидел своего Остапа? Что было тогда в его сердце? Он глядел на него из толпы и
не проронил ни одного движения его. Они приблизились уже к лобному месту. Остап остановился. Ему первому
приходилось выпить эту тяжелую чашу. Он глянул на своих, поднял руку вверх и произнес громко...
Не горькая ли доля
пришлась на часть мне?
А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце
пришлась ему пуля, но собрал старый весь дух свой и сказал: «
Не жаль расстаться с светом. Дай бог и всякому такой кончины! Пусть же славится до конца века Русская земля!» И понеслась к вышинам Бовдюгова душа рассказать давно отошедшим старцам, как умеют биться на Русской земле и, еще лучше того, как умеют умирать в ней за святую веру.
«Вырастет, забудет, — подумал он, — а пока…
не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь
придется в будущем увидеть тебе
не алых, а грязных и хищных парусов; издали нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса».
Сам он тоже
не посещал никого; таким образом меж ним и земляками легло холодное отчуждение, и будь работа Лонгрена — игрушки — менее независима от дел деревни, ему
пришлось бы ощутительнее испытать на себе последствия таких отношений. Товары и съестные припасы он закупал в городе — Меннерс
не мог бы похвастаться даже коробком спичек, купленным у него Лонгреном. Он делал также сам всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство ращения девочки.
— Эх, брат, да ведь природу поправляют и направляют, а без этого
пришлось бы потонуть в предрассудках. Без этого ни одного бы великого человека
не было. Говорят: «долг, совесть», — я ничего
не хочу говорить против долга и совести, — но ведь как мы их понимаем? Стой, я тебе еще задам один вопрос. Слушай!
Дунечка недоверчиво осматривалась, но ничего особенного
не заметила ни в убранстве, ни в расположении комнат, хотя бы и можно было кой-что заметить, например, что квартира Свидригайлова
приходилась как-то между двумя почти необитаемыми квартирами.
— Кажется,
придется мне
не раз еще его увидать, — сказал он Дуне.
Петр Петрович вошел и довольно любезно, хотя и с удвоенною солидностью, раскланялся с дамами. Впрочем, смотрел так, как будто немного сбился и еще
не нашелся. Пульхерия Александровна, тоже как будто сконфузившаяся, тотчас же поспешила рассадить всех за круглым столом, на котором кипел самовар. Дуня и Лужин поместились напротив друг друга по обоим концам стола. Разумихин и Раскольников
пришлись напротив Пульхерии Александровны, — Разумихин ближе к Лужину, а Раскольников подле сестры.
Нынче летний сезон, я и покупку летнюю сделал, потому к осени сезон и без того более теплой материи потребует, так
придется ж бросать… тем более что все это тогда уж успеет само разрушиться, если
не от усилившейся роскоши, так от внутренних неустройств.
— То есть
не то чтобы… видишь, в последнее время, вот как ты заболел, мне часто и много
приходилось об тебе поминать… Ну, он слушал… и как узнал, что ты по юридическому и кончить курса
не можешь, по обстоятельствам, то сказал: «Как жаль!» Я и заключил… то есть все это вместе,
не одно ведь это; вчера Заметов… Видишь, Родя, я тебе что-то вчера болтал в пьяном виде, как домой-то шли… так я, брат, боюсь, чтоб ты
не преувеличил, видишь…
— А, вот вы куда? Я согласен, что это болезнь, как и все переходящее через меру, — а тут непременно
придется перейти через меру, — но ведь это, во-первых, у одного так, у другого иначе, а во-вторых, разумеется, во всем держи меру, расчет, хоть и подлый, но что же делать?
Не будь этого, ведь этак застрелиться, пожалуй,
пришлось бы. Я согласен, что порядочный человек обязан скучать, но ведь, однако ж…
Прибавим только, что фактические, чисто материальные затруднения дела вообще играли в уме его самую второстепенную роль. «Стоит только сохранить над ними всю волю и весь рассудок, и они, в свое время, все будут побеждены, когда
придется познакомиться до малейшей тонкости со всеми подробностями дела…» Но дело
не начиналось.
Кабанова. Да я об тебе и говорить
не хотела; а так, к слову
пришлось.
Так к году Лев-отец
не шуткой думать стал,
Чтобы сынка невежей
не оставить,
В нем царску честь
не уронить,
И чтоб, когда сынку
придётся царством править,
Не стал бы за сынка народ отца бранить.
Паратов. Что делать, Лариса Дмитриевна! В любви равенства нет, это уж
не мной заведено. В любви
приходится иногда и плакать.
Лариса. Ах, как нехорошо! Нет хуже этого стыда, когда
приходится за других стыдиться… Вот мы ни в чем
не виноваты, а стыдно, стыдно, так бы убежала куда-нибудь. А он как будто
не замечает ничего, он даже весел.
—
Придется ли нам увидаться, или нет, бог один это знает; но век
не забуду вас; до могилы ты один останешься в моем сердце».
Видя мое доброе согласие с Пугачевым, он думал употребить оное в пользу; но мудрое намерение ему
не удалось. Я стал было его бранить за неуместное усердие и
не мог удержаться от смеха. «Смейся, сударь, — отвечал Савельич, — смейся; а как
придется нам сызнова заводиться всем хозяйством, так посмотрим, смешно ли будет».
— А чтобы
не ошибиться, если ты занеможешь и мне тебя лечить
придется.
Аркадию
пришлось в тот день
не переставать удивляться.