Неточные совпадения
А так как, несмотря на объезды, все-таки
приходилось захватить хоть краешек болота, то в таких местах настилались бесконечные мостовники, память о которых
не изгладилась во мне и доднесь.
Думалось, что хотя «час» еще и
не наступил, но непременно наступит, и тогда разверзнется таинственная прорва, в которую
придется валить, валить и валить.
Детскому воображению
приходилось искать пищи самостоятельно, создавать свой собственный сказочный мир,
не имевший никакого соприкосновения с народной жизнью и ее преданиями, но зато наполненный всевозможными фантасмагориями, содержанием для которых служило богатство, а еще более — генеральство.
Докладывают, что ужин готов. Ужин представляет собой повторение обеда, за исключением пирожного, которое
не подается. Анна Павловна зорко следит за каждым блюдом и замечает, сколько уцелело кусков. К великому ее удовольствию, телятины хватит на весь завтрашний день, щец тоже порядочно осталось, но с галантиром
придется проститься. Ну, да ведь и то сказать — третий день галантир да галантир! можно и полоточком полакомиться, покуда
не испортились.
Как начали ученье старшие братья и сестры — я
не помню. В то время, когда наша домашняя школа была уже в полном ходу, между мною и непосредственно предшествовавшей мне сестрой было разницы четыре года, так что волей-неволей
пришлось воспитывать меня особо.
Тем
не менее, так как я был дворянский сын, и притом мне минуло уже семь лет, то волей-неволей
приходилось подумать о моем ученье.
Наконец отошел и обед. В этот день он готовится в изобилии и из свежей провизии; и хотя матушка, по обыкновению, сама накладывает кушанье на тарелки детей, но на этот раз оделяет всех поровну, так что дети всесыты. Шумно встают они, по окончании обеда, из-за стола и хоть сейчас готовы бежать, чтобы растратить на торгу подаренные им капиталы, но и тут
приходится ждать маменькиного позволения, а иногда она довольно долго
не догадывается дать его.
— Только нам
придется погостить у вас по этому случаю! уж
не взыщите.
Да и
не мудрено: ведь я
прихожусь им четвероюродным дедушкой, а в этой степени родства самая память об узах невольно исчезает.
— А француз в ту пору этого
не рассчитал. Пришел к нам летом, думал, что конца теплу
не будет, ан возвращаться-то
пришлось зимой. Вот его морозом и пристигло.
Много горя приняли от них крестьяне, но зато и глубоко ненавидели их, так что зачастую
приходилось слышать, что там-то или там-то укокошили управителя и что при этом были пущены в ход такие утонченные приемы, которые вовсе
не свойственны простодушной крестьянской природе и которые могла вызвать только неудержимая потребность отмщения.
И тем
не менее все-таки
пришлось, в конце концов, отступить.
Тут же, за обедом, брат Степан окрестил гостя Ванькой-Каином, и кличка эта так всем по вкусу
пришлась, что с той же минуты вошла в общий обиход. Тем
не менее для Степана выдумка его
не обошлась даром. Вечером, встретивши своего крестника, он с обычною непринужденностью спросил его...
Конечно, постоянно иметь перед глазами «олуха» было своего рода божеским наказанием; но так как все кругом так жили, все такими же олухами были окружены, то
приходилось мириться с этим фактом. Все одно: хоть ты ему говори, хоть нет, — ни слова, ни даже наказания, ничто
не подействует, и олух, сам того
не понимая, поставит-таки на своем. Хорошо, хоть вина
не пьет — и за то спасибо.
Пробывши в безвестной отлучке три года, он воротился домой. Предсказание отца сбылось: беглец принес в пользу церкви около трехсот рублей. Это всех обрадовало и даже отчасти примирило с ним матушку. Все равно
не минешь новый колокол покупать, и, если недостанет церковных денег,
придется своих собственных добавлять, так вот Сатиров-то сбор и пригодится…
«
Придется в портные отдать!» — мелькает в голове у матушки, от взора которой
не укрывается, что ноги у крестника короткие и выгнутые колесом, точно сама природа еще в колыбели осудила его на верстаке коротать жизнь.
Но этим, так сказать, домашним мягкосердечием и исчерпывались добродетели Струнникова. Как предводитель, обязанный наблюдать за своими собратиями, он просто никуда
не годился. И это было совершенно понятно, потому что кругом жили всё заимодавцы, на действия которых поневоле
приходилось смотреть сквозь пальцы.
Струнникова слегка передергивает. Федул Ермолаев — капитальный экономический мужичок, которому Федор Васильич должен изрядный куш. Наверное, он денег просить приехал; будет разговаривать, надоедать. Кабы зараньше предвидеть его визит, можно было бы к соседям уйти или дома
не сказаться. Но теперь уж поздно; хочешь
не хочешь, а
приходится принимать гостя… нелегкая его принесла!
Обедать
приходится сам-друг; но на этот раз Федор Васильич даже доволен, что нет посторонних: надо об «деле» с женой переговорить. Начинается сцена обольщения. К удовольствию Струнникова, Александра Гавриловна даже
не задумывается.
Струнников, с своей стороны, тоже доволен. Но он
не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после обеда и едва может добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще
не входят в его жизненный обиход и он предпочитает проживать деньги, как
придется, без заранее обдуманного намерения. Придя в кабинет, он снимает платье, надевает халат и бросается на диван. Через минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
Разумеется, ей было известно, что муж по уши запутался в долгах, но она и в подозрении
не имела, что и ей
придется отвечать за эти долги.
Сколько чего он продаст, сколько чего купить
придется,
не предстоит ли чего экстренного.
Сердце Пустотелова радостно бьется в груди: теперь уж никакой неожиданности опасаться нельзя. Он зорко следит за молотьбой, но дни становятся все короче и короче, так что
приходится присутствовать на гумне
не больше семи-восьми часов в сутки. И чем дальше, тем будет легче. Пора и отдохнуть.
Словом сказать, постепенно подкрадывается лето, а вместе с ним и бесконечный ряд дней, в течение которых Арсению Потапычу, по примеру прошлого года,
придется разрешать мучительную загадку, свершит он или
не свершит, сведет ли концы с концами или
не сведет.
Пришлось обращаться за помощью к соседям. Больше других выказали вдове участие старики Бурмакины, которые однажды, под видом гощения, выпросили у нее младшую дочь Людмилу, да так и оставили ее у себя воспитывать вместе с своими дочерьми. Дочери между тем росли и из хорошеньких девочек сделались красавицами невестами. В особенности, как я уж сказал, красива была Людмила, которую весь полк называл
не иначе, как Милочкой. Надо было думать об женихах, и тут началась для вдовы целая жизнь тревожных испытаний.
С наступлением зимы
пришлось закупориться, и палисадник и улицу занесло снегом так, что и глазам
не на что было порадоваться.
Марья Маревна учила толково, но тут между детьми сказалась значительная разница. Тогда как Мишанка быстро переходил от азбуки к складам, от складов к изречениям и с каким-то упоением выкрикивал самые неудобопроизносимые сочетания букв, Мисанка то и дело тормозил успешный ход учебы своей тупостью. Некоторых букв он совсем
не понимал, так что
приходилось подниматься на хитрость, чтобы заставить его усвоить их. В особенности его смущали буквы Э, Q и V.
Неточные совпадения
Случается, к недужному // Придешь:
не умирающий, // Страшна семья крестьянская // В тот час, как ей
приходится // Кормильца потерять!
Тем
не менее, говоря сравнительно, жить было все-таки легко, и эта легкость в особенности
приходилась по нутру так называемым смердам.
Но злаков на полях все
не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог
не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать, что"как-никак, а
придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва
не побили каменьями, и в ответ на его предложение утроили усердие.
Но к полудню слухи сделались еще тревожнее. События следовали за событиями с быстротою неимоверною. В пригородной солдатской слободе объявилась еще претендентша, Дунька Толстопятая, а в стрелецкой слободе такую же претензию заявила Матренка Ноздря. Обе основывали свои права на том, что и они
не раз бывали у градоначальников «для лакомства». Таким образом,
приходилось отражать уже
не одну, а разом трех претендентш.
Но глуповцам
приходилось не до бунтовства; собрались они, начали тихим манером сговариваться, как бы им «о себе промыслить», но никаких новых выдумок измыслить
не могли, кроме того, что опять выбрали ходока.