Неточные совпадения
На пути от Хабаровки до Николаевска мне
приходилось встречать немало контрабандистов; здесь они
не скрывают своей профессии.
Четвертая строка: имя, отчество и фамилия. Насчет имен могу только вспомнить, что я, кажется,
не записал правильно ни одного женского татарского имени. В татарской семье, где много девочек, а отец и мать едва понимают по-русски, трудно добиться толку и
приходится записывать наугад. И в казенных бумагах татарские имена пишутся тоже неправильно.
Кстати сказать, приемыши часто встречаются на Сахалине, и мне
приходилось записывать
не только приемных детей, но и приемных отцов.
Арестанты, живущие в Александровской тюрьме, пользуются относительною свободой; они
не носят кандалов, могут выходить из тюрьмы в продолжение дня куда угодно, без конвоя,
не соблюдают однообразия в одежде, а носят что
придется, судя по погоде и работе.
Тюрьма вентилируется слабо, а между тем на каждого ее обитателя
приходится не много воздуха.
Максимум рабочих часов — 12 1/2 в сутки —
приходится на май, июнь и июль, а минимум — 7 час. — на декабрь и январь.] он же предоставляет разные облегчения каторжным разряда исправляющихся; но практика поневоле
не всегда сообразуется с законом именно в силу местных условий и особенностей труда.
Недавно существующая ссыльная колония со своим маленьким подвижным населением еще
не созрела для статистики; при том скудном цифровом материале, какой она до сих пор успела дать, волей-неволей
приходится строить свои выводы лишь на одних намеках и догадках, при всяком подходящем случае.
С высокого берега смотрели вниз чахлые, больные деревья; здесь на открытом месте каждое из них в одиночку ведет жестокую борьбу с морозами и холодными ветрами, и каждому
приходится осенью и зимой, в длинные страшные ночи, качаться неугомонно из стороны в сторону, гнуться до земли, жалобно скрипеть, — и никто
не слышит этих жалоб.
Стало быть, если, как говорят, представителей общества, живущих в Петербурге, только пять, то охранение доходов каждого из них обходится ежегодно казне в 30 тысяч,
не говоря уже о том, что из-за этих доходов
приходится, вопреки задачам сельскохозяйственной колонии и точно в насмешку над гигиеной, держать более 700 каторжных, их семьи, солдат и служащих в таких ужасных ямах, как Воеводская и Дуйская пади, и
не говоря уже о том, что, отдавая каторжных в услужение частному обществу за деньги, администрация исправительные цели наказания приносит в жертву промышленным соображениям, то есть повторяет старую ошибку, которую сама же осудила.
В старом руднике, где они работают, пласт
не выше аршина, место разработки находится в 230 саж. от выхода, верхний слой пласта дает сильную течь, отчего работать
приходится в постоянной сырости; живут они на собственном продовольствии, в помещении, которое во много раз хуже тюрьмы.
Исключительная тяжесть рудничных работ заключается
не в том, что
приходится работать под землей в темных и сырых коридорах, то ползком, то согнувшись; строительные и дорожные работы под дождем и на ветре требуют от работника большего напряжения физических сил.
Вся исключительная тяжесть
не в самом труде, а в обстановке, в тупости и недобросовестности всяких мелких чинов, когда на каждом шагу
приходится терпеть от наглости, несправедливости и произвола.
Едва покончили с рубкой леса и раскорчевкой под избы, тюрьму и казенные склады, потом с осушкой, как
пришлось бороться с бедой, которой
не предусмотрели колонизаторы: речушка Амга в весеннее половодье заливала всё селение.
Так как в районе каждой тюрьмы мне
приходилось прежде всего пользоваться канцелярским материалом для справок и услугами грамотных людей, то во всем Тымовском округе, и особенно в Рыковском, я
не мог
не заметить на первых порах того обстоятельства, что здешние писаря хорошо подготовлены и дисциплинированны, как будто прошли специальную школу; подворные описи и алфавиты они ведут в образцовом порядке.
Но в своих кочевьях, даже когда
приходится предпринимать далекие путешествия на материк, они остаются верными острову, и гиляк-сахалинец по языку и обычаям отличается от гиляка, живущего на материке, быть может,
не меньше, чем малоросс от москвича.
На юге в обиходе совсем
не употребляется слово совладелец, или половинщик, так как здесь на каждый участок полагается только по одному хозяину, но так же, как и на севере, есть хозяева, которые лишь причислены к селению, но домов
не имеют. Как в посту, так и в селениях совсем нет евреев. В избах на стенах встречаются японские картинки;
приходилось также видеть японскую серебряную монету.
Между тем на Сахалине мне
приходилось встречать стариков, которые пробыли в поселенцах дольше десяти лет, но крестьянского звания еще
не получили.
Не так еще давно одна добровольно следовавшая жена
приходилась на 30 преступников, в настоящее же время присутствие женщин свободного состояния стало типическим для колонии, и уже трудно вообразить, например, Рыковское или Ново-Михайловку без этих трагических фигур, которые «ехали жизнь мужей поправить и свою потеряли».
При распределении вовсе
не думают о сельскохозяйственной колонии, и потому на Сахалине, как я уже говорил, женщины распределены по округам крайне неравномерно, и притом чем хуже округ, чем меньше надежды на успехи колонизации, тем больше в нем женщин: в худшем, Александровском, на 100 мужчин
приходится 69 женщин, в среднем, Тымовском — 47, и в лучшем, Корсаковском — только 36.
Заведующий медицинскою частью в своем отчете за 1889 г. пишет: «По прибытии на Сахалин им предоставляется самим заботиться о помещении… для оплаты которого
приходится некоторым из них
не пренебрегать способами для добывания средств».]
Если муж
не из таких, которые убивают или бегают, то все-таки каждый день жене
приходится бояться, как бы его
не наказали,
не взвели бы на него напраслины, как бы он
не надорвался,
не заболел,
не умер.
Незаконные супруги часто просят у начальства дозволения перевенчаться, но по большинству этих прошений
приходится отказывать по причинам,
не зависящим ни от местной администрации, ни от самих ссыльных.
Жизнь впроголодь, питание иногда по целым месяцам одною только брюквой, а у достаточных — одною соленою рыбой, низкая температура и сырость убивают детский организм чаще всего медленно, изнуряющим образом, мало-помалу перерождая все его ткани; если бы
не эмиграция, то через два-три поколения, вероятно,
пришлось бы иметь дело в колонии со всеми видами болезней, зависящих от глубокого расстройства питания.
Количество разработанной земли до сих пор было показываемо в отчетах дутыми и подобранными цифрами (приказ № 366, 1888 г.), и никто
не скажет с точностью, сколько в среднем
приходится земли на каждого владельца.
Не знаю, насколько это справедливо; при мне во Владимировке, около самого селения, надзиратель застрелил из револьвера соболя, который переходил по бревну через ручей, и те ссыльные-охотники, с которыми мне
приходилось говорить, охотятся обыкновенно неподалеку от селений.
В прежнее время медведь
не обижал людей и домашних животных и считался смирным, но с тех пор, как ссыльные стали селиться по верховьям рек и вырубать тут леса и преградили ему путь к рыбе, которая составляла его главную пищу, в сахалинских метрических книгах и в «ведомости происшествий» стала появляться новая причина смерти — «задран медведем», и в настоящее время медведь уже третируется, как грозное явление природы, с которым
приходится бороться
не на шутку.
Когда наконец подходят самые задние, то суп уже
не суп, а густая тепловатая масса на дне котла, которую
приходится разбавлять водой.
Почти всё время поп Семен проводил в пустыне, передвигаясь от одной группы к другой на собаках и оленях, а летом по морю на парусной лодке или пешком, через тайгу; он замерзал, заносило его снегом, захватывали по дороге болезни, донимали комары и медведи, опрокидывались на быстрых реках лодки и
приходилось купаться в холодной воде; но всё это переносил он с необыкновенною легкостью, пустыню называл любезной и
не жаловался, что ему тяжело живется.
Но на практике эта статья неудобоисполнима, так как духовное лицо
пришлось бы приглашать каждый день; да и подобного рода торжественность как-то
не вяжется с рабочею обстановкой.
Получают они за свой труд по 10 руб. в месяц; платить дороже администрация находит невозможным и
не приглашает лиц свободного состояния, потому что этим
пришлось бы платить
не меньше 25 руб.
Начальник острова говорил мне, что когда ему однажды понадобилось узнать, сколько ежегодно прибывало из России арестантов на пароходах Добровольного флота, начиная с 1879 г., то
пришлось обращаться за сведениями в главное тюремное управление, так как в местных канцеляриях нужных цифр
не оказалось.
Один смотритель тюрьмы всегда аккуратно давал по 30, когда же ему
пришлось однажды исполнять должность начальника округа, то свою обычную порцию он сразу повысил до 100, точно эти сто розог были необходимым признаком его новой власти; и он
не изменял этому признаку до самого приезда начальника округа, а потом опять, так же добросовестно и сразу, съехал на 30.
«В начале моей деятельности, когда мне еще было 25 лет,
пришлось мне однажды напутствовать в Воеводской тюрьме двух приговоренных к повешению за убийство поселенца из-за рубля сорока копеек. Вошел я к ним в карцер и струсил с непривычки; велел
не затворять за собой дверей и
не уходить часовому. А они мне...
В сахалинской тайге, где на каждом шагу
приходится преодолевать горы валежного леса, жесткий, путающийся в ногах багульник или бамбук, тонуть по пояс в болотах и ручьях, отмахиваться от ужасной мошки, — даже вольные сытые ходоки делают
не больше 8 верст в сутки, человек же, истощенный тюрьмой, питающийся в тайге гнилушками с солью и
не знающий, где север, а где юг,
не делает в общем и 3–5 верст.
Из всех бегавших, с которыми мне
приходилось говорить, только один больной старик, прикованный к тачке за многократные побеги, с горечью упрекнул себя за то, что бегал, но при этом называл свои побеги
не преступлением, а глупостью: «Когда помоложе был, делал глупости, а теперь страдать должен».