Неточные совпадения
Стародум. Надлежало образумиться. Не умел я остеречься от первых движений раздраженного
моего любочестия. Горячность не допустила меня тогда рассудить, что прямо любочестивый человек ревнует к делам, а не к чинам; что чины нередко выпрашиваются, а истинное
почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу
мою истинное к нему
почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Правдин. Лишь только из-за стола встали, и я, подошед к окну, увидел вашу карету, то, не сказав никому, выбежал к вам навстречу обнять вас от всего сердца.
Мое к вам душевное
почтение…
— С тех пор, государь
мой, — продолжал он после некоторого молчания, — с тех пор, по одному неблагоприятному случаю и по донесению неблагонамеренных лиц, — чему особенно способствовала Дарья Францовна, за то будто бы, что ей в надлежащем
почтении манкировали, — с тех пор дочь
моя, Софья Семеновна, желтый билет принуждена была получить, и уже вместе с нами по случаю сему не могла оставаться.
Кабанова. Поверила бы я тебе,
мой друг, кабы своими глазами не видала да своими ушами не слыхала, каково теперь стало
почтение родителям от детей-то! Хоть бы то-то помнили, сколько матери болезней от детей переносят.
Поцелуй
мой есть знак
моего к тебе
почтения и был исторгнут восхищением глубоко тронутыя души.
Иныне здесь, в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада, //…………………………………… //…Поэта дом опальный,
О Пущин
мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил. //………………………………………
Ты, освятив тобой избранный сан,
Ему в очах общественного мненья
Завоевал
почтение граждан.
Мой муж и дети свидетельствуют вам свое
почтение, с каковым имею честь быть преданная вам душою Анастасия Пущина» — печатается с подлинника (ЦГИА, ф. 1705, оп. 1; № 10, л. 319 и сл.); было опубликовано в сб. «Летописи», т. III, стр. 280.]
Наши здешние все разыгрывают свои роли, я в иных случаях только наблюдатель… [Находясь в Тобольске, Пущин получил 19 октября письмо — от своего крестного сына Миши Волконского: «Очень, очень благодарю тебя, милый Папа Ваня, за прекрасное ружье… Прощай, дорогой
мой Папа Ваня. Я не видал еще твоего брата… Неленька тебя помнит. Мама свидетельствует тебе свое
почтение… Прошу твоего благословения. М. Волконский» (РО, ф. 243, оп. I, № 29).]
Ребенок был очень благонравен, добр и искренен. Он с
почтением стоял возле матери за долгими всенощными в церкви Всех Скорбящих; молча и со страхом вслушивался в громовые проклятия, которые его отец в кругу приятелей слал Наполеону Первому и всем роялистам; каждый вечер повторял перед образом: «но не
моя, а твоя да совершится воля», и засыпал, носясь в нарисованном ему мире швейцарских рыбаков и пастухов, сломавших несокрушимою волею железные цепи несносного рабства.
— И любовницей даже была — здравствуйте,
мое вам
почтение! — произнес шутя и с удивлением атаман.
— Ах, что ты! чем же ты мне мешать можешь! Если б и были у меня занятия, то я для родного должна их оставить. Я родных почитаю,
мой друг, потому что ежели мы родных почитать не станем, то что же такое будет! И Савва Силыч всегда мне внушал, что
почтение к родным есть первый наш долг. Он и об тебе вспоминал и всегда с
почтением!
Эти беседы с каждым днем все больше закрепляли нашу дружбу с Валеком, которая росла, несмотря на резкую противоположность наших характеров.
Моей порывистой резвости он противопоставлял грустную солидность и внушал мне
почтение своею авторитетностью и независимым тоном, с каким отзывался о старших. Кроме того, он часто сообщал мне много нового, о чем я раньше и не думал. Слыша, как он отзывается о Тыбурции, точно о товарище, я спросил...
— Постой-ка, поди сюда, чертова перечница… Небось побежишь к жидишкам? А? Векселя писать? Эх ты, дура, дура, дурья ты голова… Ну, уж нб тебе, дьявол тебе в печень. Одна, две… раз, две, три, четыре… Триста. Больше не могу. Отдашь, когда сможешь. Фу, черт, что за гадость вы делаете, капитан! — заорал полковник, возвышая голос по восходящей гамме. — Не смейте никогда этого делать! Это низость!.. Однако марш, марш, марш! К черту-с, к черту-с.
Мое почтение-с!..
А теперь, господа,
мое почтение-с.
— Вы старика-то
моего не обессудьте, барин любезный, — продолжает Палагея Ивановна, — что он, по старости лет,
почтения вам отдать не в силах.
Налетов (горячась). Ну, нет, Самуил Исакович, ни-ни! Этого вы, пожалуйста, и не подозревайте! Да помогите же вы мне,
мой многоуважаемый! Я вот только хотел его сиятельству
почтение сделать, и от него к вам…
— Ваша — это не значит — твоя. Ваша или ваш — это только условное и не очень почтительное сокращение обычного окончания письма. Занятые люди нередко, вместо того чтобы написать: «теперь, милостивый государь
мой, разрешите мне великую честь покорнейше просить Вас увериться в совершенной преданности, глубоком
почтении и неизменной готовности к услугам Вашим покорнейшего слуги Вашего…» Вместо всей этой белиберды канцелярской умный и деловитый человек просто пишет: «Ваш Х.», и все тут.
Он опрокидывал все
мои представления о нем и его друзьях. Мне трудно было сомневаться в правде его отзывов, — я видел, что Ефимушка, Петр, Григорий считают благообразного старика более умным и сведущим во всех житейских делах, чем сами они. Они обо всем советовались с ним, выслушивали его советы внимательно, оказывали ему всякие знаки
почтения.
— Александра Ивановна, приймите дань
моего наиглубочайшего
почтения! — отвечал протопоп. — Всегдашняя радость
моя, когда я вас вижу. Жена сейчас встанет, позвольте мне просить вас ко мне на чашку чая.
— Это, сударь, называется: шапка на голове, а я шапку ищу.
Мое глубочайшее
почтение, отец дьякон.
Имениннику наше
почтение; лук и стрелу вам, батюшка, привез, сам целое утро делал; ребятишки
мои помогали; вот ужо и будем спускать.
Не знаю, как он был родня нашему бессмертному Суворову, но в переписке Куролесова я нашел несколько писем гениального полководца, которые всегда начинались так: «Милостивый государь
мой, братец Михаил Максимович» и оканчивались: «С достодолжным
почтением к вам и милостивой государыне сестрице Прасковье Ивановне, честь имею быть и проч.».
Но находясь в сем положении за жидов и греков, которых не имел чести познать до этого приятного случая, я утешаюсь хоть тем, что умираю выпоротый все-таки самими
моими соотчичами и тем кончаю с милой родиной все
мои счеты, между тем как тебя соотечественники еще только предали на суд онемеченных и провонявшихся килькой ревельских чухон за недостаток
почтения к исключенному за демонстрации против правительства дерптскому немецкому студенту, предсказывавшему, что наша Россия должна разлететься „wie Rauch“.» [Как дым — Нем.]
— Ах… пес! Вот, гляди, каковы есть люди: его грабят, а он кланяется —
мое вам
почтение! Положим, взяли-то у него, может, на копейку, да ведь эта копейка ему — как мне рубль… И не в копейке дело, а в том, что
моя она и никто не смей ее тронуть, ежели я сам не брошу… Эх! Ну их! Ну-ка говори — где был, что видел?
— Нужда, девка! Нужда — сила, стальной прут в пружину гнет, а сталь — упориста! Тарас? Поглядим! Человек ценен по сопротивлению своему силе жизни, — ежели не она его, а он ее на свой лад крутит, —
мое ему
почтение! Э-эх, стар я! А жизнь-то теперь куда как бойка стала! Интересу в ней — с каждым годом все прибавляется, — все больше смаку в ней! Так бы и жил все, так бы все и действовал!..
Глумова. Вы меня заставите завидовать сыну. Да, именно, он себе счастье нашел в вашем семействе. Однако мне и домой пора. Не сердитесь на меня за
мою болтовню… А беда, если сын узнает, уж вы меня не выдайте. Иногда и стыдно ему, что у меня ума-то мало, иногда бы и надо ему сказать: какие вы, маменька, глупости делаете, а ведь не скажет. Он этого слова избегает из
почтения к родительнице. А уж я бы ему простила, только бы вперед от глупостей остерегал. Прощайте, Клеопатра Львовна!
Страх есть дело невольное, и, без сомнения, эти несчастные чувствуют нередко то, что я, за грехи
мои, однажды в жизни испытал над самим собою; и если ужасные страдания возбуждают в нас не только жалость, но даже некоторый род
почтения к страдальцу, то знайте, господа! что трусы народ препочтенный: никто в целом мире не терпит такой муки и не страдает, как они.
— Я и офицеры
мои всегда готовы оказывать вашему величеству всевозможные знаки
почтения; но фуражиров ваших всегда будем брать в плен и всегда разбивать колонны, которые вы станете посылать для их прикрытия.
— Бог в помощь! желаю здравствовать! — произнес Иван Иванович, поклонившись на все стороны, с свойственною ему одному приятностию. Боже
мой, как он умел обворожить всех своим обращением! Тонкости такой я нигде не видывал. Он знал очень хорошо сам свое достоинство и потому на всеобщее
почтение смотрел, как на должное. Судья сам подал стул Ивану Ивановичу, нос его потянул с верхней губы весь табак, что всегда было у него знаком большого удовольствия.
— Будет, милочка! Мне еще надобно с тобой поговорить о серьезном предмете. Послушай, друг
мой! — начал Хозаров с мрачным выражением лица. — Катерина Архиповна очень дурно себя ведет в отношении меня: за всю
мою вежливость и
почтение, которое я оказываю ей на каждом шагу, она говорит мне беспрестанно колкости; да и к тому же, к чему ей мешаться в наши отношения: мы муж и жена; между нами никто не может быть судьею.
Софья. Я вам должна повиноваться; только представьте себе
мое несчастие: я женою буду такого дурака, который набит одними французскими глупостьми, который не имеет ко мне не только любви, ни малейшего
почтения.
Советник. Две тысячи душ! О Создатель
мой, Господи! И при твоих достоинствах! Ах, как же ты теперь
почтения достоин!
Советница. Ежели это правда, душа
моя, je vous demande pardon [Прошу прощения (франц.).]. С сего часа буду я в сердце
моем сохранять истинное
почтение к французским кучерам.
Герой
мой, вошедши в свет, расспрашивал о графине: все говорили об ней с
почтением.
Павел Григ<орич>. Вон скорей из
моего дома! и не смей воротиться, пока не умрет
моя бедная супруга. (Со смехом) Посмотрим, скоро ли ты придешь? Посмотрим, настоящая ли болезнь, ведущая к могиле, или неловкая хитрость наделала столько шуму и заставила тебя забыть
почтение и обязанность! Теперь ступай! Рассуди хорошенько о своем поступке, припомни, чтó ты говорил — и тогда, тогда, если осмелишься, покажись опять мне на глаза! (Злобно взглянув на сына, уходит и запирает двери за собою.)
Прохор Прохорыч (Дурнопечину).Вам, братец, угодно было меня пригласить… (Увидя Соломониду Платоновну, несколько конфузится и кланяется ей низко.)Тетушке Соломониде Платоновне честь имею свидетельствовать
мое глубокое
почтение и поздравить с приездом.
Михайло Иваныч (недоверчиво).Конечно-с, так вот мы и поверим сейчас! Вы, батенька, как я слыхал, ох, какой тонкий человек, как говорится: лисий хвост да волчий рот… Сестра
моя поручила мне засвидетельствовать вам свое
почтение и вместе с тем она очень огорчается, что вы так недобры — совершенно нас забыли.
Дурнопечин(тоже вставая).Засвидетельствуйте
мое глубочайшее
почтение Надежде Ивановне и попросите ее не огорчаться: бог даст, все поправится.
Прохор Прохорыч. Я сам тоже Дурнопечин: Прохор Прохорыч Дурнопечин, и прихожусь вам брат в четвертом колене… Настасья Кириловна,
мое вам
почтение! Вы ведь тоже наша общая родственница; я это знаю очень хорошо… Давно, братец, изволили пожаловать в наши места?
На сие письмо просим благосклонности и неукоснительного ответа. Поручая себя,
мою старуху и сына нашего, Афанасия Флегонтовича, вашему милостивому благорасположению, с чувствами совершенного
почтения и преданности имеем честь быть, — милостивые государи, вашими покорнейшими слугами Флегонт Солобуев, Мавра Солобуева, Афанасий Солобуев».
Внезапный ваш отъезд с Серных Вод, за два дня до которого я туда приехал, лишил меня возможности явиться к вам для засвидетельствованья
моего глубочайшего
почтения.
Ну, тут я на пакет то этот глянул, чьей рукою имя-то
мое написано и «благодарю-то» это священное для меня выведено, и вспомиил, чей это почерк… да уж зато тут-то уже я себе и дал волю: то есть, этак, я вам говорю, я дурацки ревел, этак я сладко вырыдался, что
мое вам
почтение…
Я могла бы наслаждаться счастием семейственным, удовольствиями доброй матери, богатством, благотворением, всеобщею любовию,
почтением людей и — самою нежною горестию о великом отце твоем, но я все принесла в жертву свободе
моего народа: самую чувствительность женского сердца — и хотела ужасов войны; самую нежность матери — и не могла плакать о смерти сынов
моих!..
Она чинит его у себя в депо и вдруг,
мое вам
почтение, видит на колесах и осях свое клеймо.
— Я сейчас расскажу вам случай такой, что
мое вам
почтение!
— Помилуйте! — перебивает его контролер. — Никто не возмущается, никто не критикует! А почему? Очень просто! Мерзость возмущает и режет глаза только там, где она случайна, где ею нарушается порядок; здесь же, где она,
мое вам
почтение, составляет давно заведенную программу и входит в основу самого порядка, где каждая шпала носит ее след и издает ее запах, она слишком скоро входит в привычку! Да-с!
Теперешняя
моя супруга, как ее видите, — она и есть, дожила до старости с
почтением, и, может быть, на ее долю все бог и дал.
—
Мое вам
почтение… Да, впрочем, сами увидите, если он будет у нас сидеть… Кому-нибудь да попадет… А уж Быкову не сдобровать.
—
Мое нижайшее
почтение, ваше благородие! — раздалось вдруг около него по-русски.