Неточные совпадения
Германские офицеры, изучающие русский язык, и иностранцы, занимающиеся
переводом русских
литературных произведений, пишут несравненно хуже.
[
Переводы Пущина представляют собой интересный образец его
литературного слога, который не только хвалила M. H. Волконская, но признавал хорошим и сам Пушкин.
Старик Углаков, а еще более того супруга его слыли в Москве людьми умными и просвещенными, а потому их, собственно, общество по преимуществу состояло из старых масонов и из дам de lettres [
литературных (франц.).], что в
переводе значило: из дам весьма скучных, значительно безобразных и — по летам своим — полустарух.
Петр Платонович Мещерский, которого жандарм называл «князем», был действительно потомок обедневшей княжеской семьи. Прекрасно образованный, он существовал
переводами,
литературным заработком, гонораром за свои пьесы и был некоторое время мировым судьей. Его камеру охотно посещали газетные репортеры, находившие интересный материал для газет.
Мастерские
переводы Авдотьи Павловны из Шиллера ручаются за ее
литературный вкус, а «Письма русского офицера» свидетельствуют об образованности их автора.
Этот
перевод, читанный Кокошкиным и самим мною в разных общественных кругах, имел успех и подкрепил мою небольшую
литературную известность, доставленную мне
переводом «Филоктета» и Мольеровой комедии «Школа мужей», которая игралась на Петербургском театре, тоже не без успеха.
В этот год, то есть с августа 1820 по август 1821, собственно моя
литературная деятельность ограничивалась немногим: я напечатал свой
перевод X сатиры Буало.
Из других
литературных трудов А. С. Хвостова известны:
перевод комедий Теренция (1777),
перевод статьи о Португалии из Бюшинговой «Всеобщей географии» (1774) и собственная комедия «Любовные оборотни» (1770).
Я принялся переводить «Филоктета» без всяких претензий на
литературное достоинство
перевода, только чтоб как-нибудь исполнить желание Шушерина, который сам признавался мне, что ничего, кроме золотой посредственности, от моего
перевода не ожидал; но, прочитав его, Шушерин сказал, что это один из лучших
переводов того времени, и потому он захотел им похвастаться.
Известно, что целые рассуждения проходят иногда в наших головах мгновенно, в виде каких-то ощущений, без
перевода на человеческий язык, тем более на
литературный.
И уже в этот с лишком двухлетний период
литературные стремления начали проявлять себя. Я стал читать немецких поэтов, впервые вошел в Гейне, интересовался Шекспиром, сначала в немецких
переводах, его критиками, биографиями Шиллера и Гете.
Задолго до поездки моей на выставку вышел следующий роман Золя «Страница романа». О нем я здесь распространяться не стану, тем более, что читатели «Слова» очень недавно прочли его в русском
переводе. Меня опять-таки интересовал в нем один, чисто
литературный вопрос.