Неточные совпадения
— Я на дешевом товаре всегда платья
девушкам покупаю сама, — говорила княгиня, продолжая начатый разговор… Не снять ли теперь пенок, голубушка? — прибавила она, обращаясь к Агафье Михайловне. — Совсем тебе не нужно это делать самой, и жарко, — остановила она Кити.
Я подошел к лавочке, где были ситцы и платки, и накупил всем нашим
девушкам по платью, кому розовое, кому голубое, а старушкам по малиновому головному платку; и каждый раз, что я опускал руку в карман, чтобы заплатить деньги, — мой неразменный рубль все был на своем месте. Потом я
купил для ключницыной дочки, которая должна была выйти замуж, две сердоликовые запонки и, признаться, сробел; но бабушка по-прежнему смотрела хорошо, и мой рубль после этой покупки благополучно оказался в моем кармане.
За учреждением этого банка последовало основание комиссионерства для закупок:
девушки нашли выгодным
покупать чай, кофе, сахар, обувь, многие другие вещи через посредство мастерской, которая брала товары не по мелочи, стало быть, дешевле.
Купава, молодая
девушка, дочь Мураша.
Девушки запевают: «Ай во поле липонька» — и уходят, парни за ними, поодаль. Лель садится подле Снегурочки — и оплетает рожок берестой.
Купава с Мизгирем подходят к Снегурочке.
Входит
Купава с
девушками и парнями. Мураш сходит с крыльца.
Уходят все, — парни с
девушками,
Купава с Мурашом, Бобыль с Бобылихой, — Снегурочка выходит из кустов, Лель с противоположной стороны.
За
девушек обманутых заступник
Великий царь. Проси царя,
Купава.
Молодые берендеи водят круги; один круг ближе к зрителям, другой поодаль.
Девушки и парни в венках. Старики и старухи кучками сидят под кустами и угощаются брагой и пряниками. В первом кругу ходят:
Купава, Радушка, Малуша, Брусило, Курилка, в середине круга: Лель и Снегурочка. Мизгирь, не принимая участия в играх, то показывается между народом, то уходит в лес. Бобыль пляшет под волынку. Бобылиха, Мураш и несколько их соседей сидят под кустом и пьют пиво. Царь со свитой смотрит издали на играющих.
На улице показываются Малуша, Радушка, Малыш, Брусило, Курилка, Лель и другие парни и
девушки, потом
Купава. Парни с поклоном подходят к
девушкам.
— Э, Одарка! — сказала веселая красавица, оборотившись к одной из
девушек, — у тебя новые черевики! Ах, какие хорошие! и с золотом! Хорошо тебе, Одарка, у тебя есть такой человек, который все тебе
покупает; а мне некому достать такие славные черевики.
Тетка покойного деда рассказывала, — а женщине, сами знаете, легче поцеловаться с чертом, не во гнев будь сказано, нежели назвать кого красавицею, — что полненькие щеки козачки были свежи и ярки, как мак самого тонкого розового цвета, когда, умывшись божьею росою, горит он, распрямляет листики и охорашивается перед только что поднявшимся солнышком; что брови словно черные шнурочки, какие
покупают теперь для крестов и дукатов
девушки наши у проходящих по селам с коробками москалей, ровно нагнувшись, как будто гляделись в ясные очи; что ротик, на который глядя облизывалась тогдашняя молодежь, кажись, на то и создан был, чтобы выводить соловьиные песни; что волосы ее, черные, как крылья ворона, и мягкие, как молодой лен (тогда еще
девушки наши не заплетали их в дрибушки, перевивая красивыми, ярких цветов синдячками), падали курчавыми кудрями на шитый золотом кунтуш.
Затем следует Вторая Падь, в которой шесть дворов. Тут у одного зажиточного старика крестьянина из ссыльных живет в сожительницах старуха,
девушка Ульяна. Когда-то, очень давно, она убила своего ребенка и зарыла его в землю, на суде же говорила, что ребенка она не убила, а закопала его живым, — этак, думала, скорей оправдают; суд приговорил ее на 20 лет. Рассказывая мне об этом, Ульяна горько плакала, потом вытерла глаза и спросила: «Капустки кисленькой не
купите ли?»
— Угодно пятьдесят рублев за вашу мантилью! — протянул он вдруг деньги
девушке. Покамест та успела изумиться, пока еще собиралась понять, он уже всунул ей в руку пятидесятирублевую, снял мантилью с платком и накинул всё на плечи и на голову Настасье Филипповне. Слишком великолепный наряд ее бросался в глаза, остановил бы внимание в вагоне, и потом только поняла
девушка, для чего у нее
купили, с таким для нее барышом, ее старую, ничего не стоившую рухлядь.
Выходя, он думал: «только надо подальше от всех», — и мимоходом нанял первую попавшуюся ему квартиру в четыре комнаты;
купил у Сухаревой подержанную мебель, нанял
девушку и заказал топить, а на другой день, перед вечером, встретил на дворе купца Репина на Солянке дорожный возок, из которого вылезли три незнакомые барыни, а потом и Ольга Александровна с дочкой.
— Прекрасно-с, прекрасно, — говорил Белоярцев молоденькой
девушке, — даже и таким образом я могу доказать вам, что никто не имеет права продать или
купить землю. Пусть будет по-вашему, но почитайте-ка внимательнее, и вы увидите, что там оказано: «наследите землю», а не «продайте землю» или не «
купите землю».
— У нас хороший лафит, — обидчиво возразила
девушка. — Два рубля бутылка. Но если ты такой скупой,
купи хоть пива. Хорошо?
— Нет, странная ты
девушка, право, странная. От гостей ты всегда имеешь больше, чем мы все. Дура, чем копить деньги, на что ты их тратишь? Духи
покупаешь по семи рублей за склянку. Кому это нужно? Вот теперь набрала на пятнадцать рублей шелку. Это ведь ты Сеньке своему?
От времени до времени требуется сшить девушке-невесте ситцевый сарафан,
купить платок, готовый шугайчик; по возвращении из поездки в город хочется побаловать ребят калачом или баранками.
— Ты,
девушка, с ума, я вижу, сошла! — возразила Катрин. — Я
покупаю морошку втрое дешевле.
Пани Вибель очутилась в весьма неприятном положении, потому что сверх запасов надобно было
купить дров, заплатить хозяевам за квартиру; кроме того, много других мелочных расходов предстояло, о которых пани Вибель, ни бывши
девушкой, ни выйдя замуж за Вибеля, ни даже убегая с офицером в Вильну, понятия не имела.
— Нагнись, Пашенька, — сказала боярыня, — я тебе повяжу еще ленту с поднизами…
Девушки, да ведь сегодня Иван
Купала, сегодня и русалки косы заплетают!
Её история была знакома Матвею: он слышал, как Власьевна рассказывала Палаге, что давно когда-то один из господ Воеводиных привёз её, Собачью Матку, — барышнею — в Окуров,
купил дом ей и некоторое время жил с нею, а потом бросил. Оставшись одна,
девушка служила развлечением уездных чиновников, потом заболела, состарилась и вот выдумала сама себе наказание за грехи: до конца дней жить со псами.
В шелесте кружев и лент он слышал приятную музыку, девушки-швейки, прибегавшие
купить у него на несколько копеек, казались ему красивыми и милыми.
Вышневская. Нет, вас. Разве вы жену брали себе? Вспомните, как вы за меня сватались! Когда вы были женихом, я не слыхала от вас ни одного слова о семейной жизни; вы вели себя, как старый волокита, обольщающий молодых
девушек подарками, смотрели на меня, как сатир. Вы видели мое отвращение к вам, и, несмотря на это, вы все-таки
купили меня за деньги у моих родственников, как
покупают невольниц в Турции. Чего же вы от меня хотите?
— А мне нравится наш старый, славный город! — говорил Смолин, с ласковой улыбкой глядя на
девушку. — Такой он красивый, бойкий… есть в нем что-то бодрое, располагающее к труду… сама его картинность возбуждает как-то… В нем хочется жить широкой жизнью… хочется работать много и серьезно… И притом — интеллигентный город… Смотрите — какая дельная газета издается здесь… Кстати — мы хотим ее
купить…
Во всем этом она, разумеется, никакого препятствия не встретила, но труднейшая часть дела оставалась впереди: надо было уговорить влюбленного жениха, чтоб он согласился продать свое счастье за чечевичное варево и, ради удовольствия постоять с любимою
девушкою у
купели чужого ребенка, лишить себя права стать с нею у брачного аналоя и молиться о собственных детях.
— Дом бы вам
купить недорогой для помещения особенно бедных
девушек! — посоветовал ему один господин, желавший свой собственный дом спустить кому-нибудь подороже.
— Первый — князь Мамелюков!.. Вы знаете, cousin, какая почти родственная любовь существовала между нашими семействами, я его воспринимала от
купели, хотя и была еще молоденькой
девушкой!.. Как мне совестно тогда было… — И старушка, махнув рукой, еще более покраснела, а Маремьяша поспешила налить ей на голову целую пригоршню одеколона. — Князь мне должен сорок тысяч и не платит — мне это так удивительно!
Клеопатра Николаевна, посидев немного, вышла в диванную и прошла в девичью, где, поздоровавшись с целою дюжиною горничных
девушек и справившись, что теперь они работают, объявила им, что она своими горничными очень довольна и что на прошлой неделе
купила им всем на платья прехорошенькой холстинки.
Решил, что завтра подарю ей кольцо с голубым камнем. А потом — забыл, не
купил… Тринадцать лет прошло с той поры, а вот вспомню эту
девушку — и всегда жаль, что не
купил ей кольца.
Не доказываете ли вы этим, упрямый человек, что вы хотите взять
девушку насильно,
покупаете ее у выживших из ума людей, которые вследствие общественного варварства сохраняют над нею власть?
Юлия. Нет, надо новенький
купить, да и цветы не годятся: я не
девушка.
— Гости важные, — подтвердил Петр и продолжал: — Все, голова, наша Федосья весело праздничала; беседы тоже повечеру; тут, братец ты мой, дворовые ребята из Зеленцына наехали; она, слышь, с теми шутит, балует, жгутом лупмя их лупит; другой, сердечный, только выгибается, да еще в стыд их вводит, голова:
купите, говорит,
девушкам пряников; какие вы парни, коли у вас денег на пряники не хватает!
Кроме того, обе
девушки занимались живописью на материи и на фарфоре, и произведения их в обоих этих родах были так замечательны, что их
покупали за границу.
Иванович
выкупил у того же помещика горничную
девушку Настасью Петровну и сочетался с ней законным браком.
Фани убежала в свою комнату и когда явилась, то была уже одета совершенно по-балетному, даже в трико, которое нарочно
купил для нее Аполлос Михайлыч в Москве. Дарья Ивановна села играть за фортепьяно. Впечатление, произведенное танцами Фани, было таково же, как и прежде. Трагик качал от удовольствия головою; Матрена Матвевна делала ей ручкой; комик смотрел на
девушку гораздо внимательнее, чем в первый раз.
— Это, — говорит, — во-первых, пустые предрассудки, и если кто-нибудь может подарить мне жемчужину, которую княгиня Юсупова
купила у Горгубуса, то я ее сейчас возьму. Я, сударыня, тоже в свое время эти тонкости проходил, и знаю, чего нельзя дарить.
Девушке нельзя дарить бирюзы, потому что бирюза, по понятиям персов, есть кости людей, умерших от любви, а замужним дамам нельзя дарить аметиста avec flèches d’Amour, [со стрелами Амура (франц.).] но тем не мене я пробовал дарить такие аметисты, и дамы брали…
Возвивалась голубушка высоко,́ далеко,
Садилася голубушка на бел горюч камень,
Умывалась голубушка водою морскою,
Утиралась голубушка шелковой травою,
Говорила голубушка с холостым парнем:
«Уж ты, парень, паренек, глупенький твой разумок —
Не по промыслу заводы ты заводишь,
Трех
девушек, парень, за один раз любишь:
Перву Машу во Казани
Да Дуняшу в Ярославле,
А душеньку Ульяшеньку в Нижнем городочке;
Купил Маше ленту алу...
1870 г. Январь, 2. Во дворе Глоткина всю ночь выла собака. Моя кухарка Пелагея говорит, что это верная примета, и мы с нею до двух часов ночи говорили о том, как я, ставши бухгалтером,
куплю себе енотовую шубу и шлафрок. И, пожалуй, женюсь. Конечно, не на
девушке — это мне не по годам, а на вдове.
— Та-та-та! — перебил Теркин и махнул рукой. Без жалких слов, Павла Захаровна, без жалких слов… Я вам нужен. И кроме меня в эту минуту никто у Ивана Захарыча лесной его дачи за хорошую цену не
купит. Только наша компания может это себе позволить. И усадьбу с парком компания не
купит без моего особого ходатайства. Следственно, извольте выбирать: или сделайте порядочное дело и не обижайте ни в чем не повинной
девушки, не развращайте ее, да еще так предательски…
— Пожалел
девушку, — передразнила его Иванова, — жалей своих девок, а моих не замай, а коли нравится, можете из-за нее и сюда шастаешь, так
купи, продам, да и оба убирайтесь с моих глаз долой…
За последнее время князь и она даже задумали женить сына на дочери одного железнодорожного и банкового скороспело-сановного туза — некрасивой, уже немолодой
девушке, разборчивой невесте, которая оказалась не прочь за миллион чистыми деньгами
купить себе в мужья русского князя и княжеским титулом прикрыть свое происхождение из города Шклова.
— А вот какое… Мне попался… у Дациаро — я заехал
купить один этюд… заграничный и выбрать несколько фотографий… И вдруг вижу кабинетный портрет молодой женщины — скорее
девушки… в бальном, с голыми руками и цветами. И в черных волосах. Оказывается, что я никогда не видал или забыл. Мы еще тогда были с вами в гимназии. Кого?
Изнасиловать оскорбленную
девушку — это до того скверно, что даже невозможно, а пойти и
купить ту же
девушку, также тысячекратно оскорбленную, также беспомощную и несчастную, — это до того возможно, что даже и не скверно.