«Интернационал» пусть прогремит
когда навеки похоронен будет
Последний на земле антисемит.
Благословен лишь тот, кто расстается
Так чисто, как когда-то полюбил.
Большой талант всегда тревожит
И, жаром головы кружа,
Не на мятеж похож, быть может,
А не начало мятежа.
Быть злым к неправде —
это доброта.
Вам коммунизм, простите,
Не удался.
Был призраком
И призраком остался.
К народу относясь, что к поголовью,
Марксизм «вожди» переписали кровью.
Ведь не способность быть премудрым змием,
Не опыта сомнительная честь,
А свойство очаровываться миром
Нам открывает мир, какой он есть.
Великая роль в борьбе с войной принадлежит мировой культуре, ибо по своей природе она — строительница взаимопонимания между народами. Культура и война — это непримиримые враги, потому что война — это антикультура.
Где и когда это сделалось модным:
«Живым — равнодушье,
внимание — мертвым»?
Гражданственность — талант нелегкий,
Давайте делаться умней.
Зачем тащить, как на веревке,
Надменно фыркающих — к ней?
Две формы чистоты — печаль и радость,
Когда они воистину чисты,
Но в превращеньях — горькая отравность
И мелкие нечистые черты.
Дух человеческий слаб.
В человеке
Нельзя
Не извериться.
Человек —
по природе раб.
Человек
Никогда не изменится.
Есть пустота от смерти чувств
И от потери горизонта,
Когда глядишь на горе сонно,
И сонно радостям ты чужд.
Еще немало на земле рабов,
Еще не все надсмотрщики исчезли,
Но ненависть всегда бессильна, если
Не созерцает — борется любовь.
Завязывается
Характер
С тревоги первой за себя.
И —
интересно жить,
когда ты злой!
И может быть, идей неустарелость —
Свидетельство бессилия идей?
Когда порою, без толку стараясь,
Все дело бесталанностью губя,
Идет на бой за правду бесталанность, —
Талантливость, мне стыдно за тебя.
Люби людей,
И в людях разберешься.
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
И нет планет, похожих на нее.
Люди живые —
они утруждают
нежностью.
Только за смерть награждают.
Мать всех преступлений — скука.
Может, смысл существованья
в том, чтоб смысл его искать?
Мы — за демократический плюрализм, но не за потворство фашизму. Иного имени нет для пропаганды ненависти к другим народам.
Мы перед чувствами немеем,
Мы их привыкли умерять,
И жить еще мы не умеем
И не умеем умирать.
Мы против насильно захватываемого права считать только одну точку зрения истиной в последней инстанции, ибо это своего рода идеологический расизм. Мы против того, чтобы только одна религия считала себя представительницей Бога и призывала к войне против других религий и верующих, ибо это — религиозный расизм.
Мы рождены, чтобы рождать.
Мир добр и щедр — нам столько дал он.
Мы получили это даром,
Чтоб это даром все раздать.
Национальное высокомерие оборачивается на деле унижением собственной нации, а не чужой. Национальная закомплексованность — это обидчивость раба.
Не важно —
есть ли у тебя преследователи,
А важно —
есть ли у тебя последователи.
Что стоит наше слово,
если в нем,
заряженное жаждой пробужденья,
не скрыто семя будущих времен —
священная возможность продолженья?!
Не впервые для гения
Как единственный реквием — храп.
Храп забвения.
Не запальчивых форм новомодность
И не формы, что взяты взаймы, —
Совершенство есть просто природность,
Совершенство есть выдох земли.
Не может добрый быть трусливым.
Кто трусит — тот не так уж добр.
Не стыдно ль за себя трястись вам
И забывать, что смелость — долг?!
Не понимать друг друга страшно-
Не понимать и обнимать,
И все же, как это ни странно,
Но так же страшно, так же страшно
Во всем друг друга понимать.
Не тратьте время, чтобы помнить зло.
Мешает это внутренней свободе.
Мешает просто — черт возьми! — работе…
Недоверие — мать войны.
Неправой силе надо дать отпор
И только после — слабости неправой.
Нет чище и возвышенней судьбы —
Всю жизнь отдать, не думая о славе,
Чтоб на земле все люди были вправе
Себе самим сказать: «Мы не рабы».
Но высшему суду мы подлежим:
проверке счастьем — нашим и чужим.
Но и превратности в судьбе,
Но и удары, и утраты,
Жизнь, за прекрасное в тебе
Такая ли большая плата?!
Но чем больнее времени укус,
Тем вечность обольстительней на вкус.
Но этот смертный час —
Он и рожденья час.
И, отпевая нас,
Провозглашает нас…
Нравственность не имеет права быть пассивной, когда безнравственность так воинствующе агрессивна.
О, как мне жаль вас — утомленные,
Во времени неощутимые
Герои неосуществленные
И просто неосуществимые!
О, как на всею суетой
Блаженна сладость напоенья
Спокойной светлой пустотой —
Предшественницей наполненья.
О, русский мой народ!
Я знаю —
Ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
Твоим чистейшим именем бряцали.
О, сколько нервных
и недужных,
Ненужных связей, дружб ненужных!
Общественное умолчание есть скрытая форма анархии.
Одиночество —
всех верностей верней.
Одной из самых опаснейших форм организованной преступности является расизм.
Очарованья ранние прекрасны.
Очарованья ранами опасны…
Подавляющее большинство,
Пахнешь ты, как навозная роза,
И всегда подавляешь того,
Кто высовывается из навоза.
Поэзия — великая держава.
Империй власть, сходящая с ума,
ей столько раз распадом угрожала,
но распадалась все-таки сама.
Поэзия — такое государство,
где правит правда в городе любом,
где судят, как за нищенство, за барство,
где царствует, кто стал ее рабом.
Поэт в России — больше, чем поэт.
В ней суждено поэтами рождаться
Лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства,
Кому уюта нет, покоя нет.
Пусть злость сидит у вас в печенках,
Пусть осуждают вас, корят,
Но пусть не купят вас почетом,
Уютом не уговорят.
Пусть летят мои дни, а не длятся
И назад не приходят опять…
Ах, как хочется удивляться!
Ах, как хочется удивлять!
Расизм — это спекулятивная подделка под борьбу за народные интересы. На самом деле расизм — это инструмент для манипулирования народом в карьеристских целях узкой реакционной группы.
Самоуверенность блаженна,
А неуверенность грешна.
Свобода личности при свободе совести — угроза обществу.
Снобизм — это догматизм наоборот, а догматизм — это снобизм наоборот.
Спасайтесь от позора не страдать,
не помогать, не думать, не бороться.
Стыдно
от времени
прятаться —
надо
его
делать!
Судьба имен — сама судьба времен.
У славы есть приливы и отливы.
Не обмануть историю враньем.
Она, как мать, строга и справедлива.
Таланту,
А не возрасту будь равен.
Пусть разница смущает иногда.
Ты не страшись быть молодым да ранним.
Твори, художник,
Мужествуй,
Гори
И говори!
Да будет слово явлено,
Простое и великое…
Только свобода личности, не попирающая свободы других личностей, есть демократия.
Только человек, по-настоящему любящий поэзию, может оценить прозу.
У всех такой бывает час:
Тоска липучая пристанет,
И, догола, разоблачась,
Вся жизнь бессмысленной предстанет.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в этом мире самый страшный час,
Но это все неведомо для нас.
У любви есть
Рожденье и смерть.
У любви не бывает
Зрелости.
Умирать или жить — не в стыдобе, а в сознанье своей правоты.
Усердье в подозреньях не заслуга.
Слепой судья народу не слуга.
Страшнее, чем принять врага за друга,
Принять поспешно друга за врага.
Уходят люди… Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
Функция большого искусства — это функция колокола, будящего заснувшую совесть.
Хотят ли русские войны?
Спросите вы у тишины
Над ширью пашен и полей
И у берез и тополей.
Хулиганам почти всегда нужна аудитория — пусть даже в единственном числе, перед которой они могут «пофикстулить»: пофасонить своей исключительностью. Помоечный геростратизм, подъездное наполеонство, закоулочное гестаповство.
Хулиганство есть подложное доказательство самому себе, что ты отнюдь не какое-нибудь жалкое ничтожество, не какая-нибудь серятина, а мятежник, гордый бунтарь против устоев.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов