Неточные совпадения
— А! — вскрикнул
князь, увидав московского полковника, стоявшего около, и,
поклонившись госпоже Шталь, отошел с дочерью и с присоединившимся к ним московским полковником.
Безбородый юноша, один из тех светских юношей, которых старый
князь Щербацкий называл тютьками, в чрезвычайно-открытом жилете, оправляя на ходу белый галстук,
поклонился им и, пробежав мимо, вернулся, приглашая Кити на кадриль.
Муразов
поклонился и прямо от
князя отправился к Чичикову. Он нашел Чичикова уже в духе, весьма покойно занимавшегося довольно порядочным обедом, который был ему принесен в фаянсовых судках из какой-то весьма порядочной кухни. По первым фразам разговора старик заметил тотчас, что Чичиков уже успел переговорить кое с кем из чиновников-казусников. Он даже понял, что сюда вмешалось невидимое участие знатока-юрисконсульта.
— Не забудь, Андрей Петрович, — сказала матушка, —
поклониться и от меня
князю Б.; я, дескать, надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями.
— А это… а это — мой милый и юный друг Аркадий Андреевич Дол… — пролепетал
князь, заметив, что она мне
поклонилась, а я все сижу, — и вдруг осекся: может, сконфузился, что меня с ней знакомит (то есть, в сущности, брата с сестрой). Подушка тоже мне
поклонилась; но я вдруг преглупо вскипел и вскочил с места: прилив выделанной гордости, совершенно бессмысленной; все от самолюбия.
И вот, против всех ожиданий, Версилова, пожав
князю руку и обменявшись с ним какими-то веселыми светскими словечками, необыкновенно любопытно посмотрела на меня и, видя, что я на нее тоже смотрю, вдруг мне с улыбкою
поклонилась. Правда, она только что вошла и
поклонилась как вошедшая, но улыбка была до того добрая, что, видимо, была преднамеренная. И, помню, я испытал необыкновенно приятное ощущение.
Через минуту отправился и Дарзан, условившись с
князем непременно встретиться завтра в каком-то уже намеченном у них месте — в игорном доме разумеется. Выходя, он крикнул что-то Стебелькову и слегка
поклонился и мне. Чуть он вышел, Стебельков вскочил с места и стал среди комнаты, подняв палец кверху...
Сановник поддержал свое достоинство как нельзя лучше: покачивая головой назад, будто
кланяясь, он выговорил несколько одобрительных слов, из которых каждое начиналось буквою а,произнесенною протяжно и в нос; с негодованием, доходившим до голода, посмотрел на бороду
князя Козельского и подал разоренному штатскому генералу с заводом и дочерью указательный палец левой руки.
Кирила Петрович был не один.
Князь Верейский сидел у него. При появлении Марьи Кириловны
князь встал и молча
поклонился ей с замешательством для него необыкновенным.
Ну, чем же я, Бакула, не боярин!
Вались, народ, на мой широкий двор,
На трех столбах да на семи подпорках!
Пожалуйте,
князья, бояре, просим.
Несите мне подарки дорогие
И
кланяйтесь, а я ломаться буду.
Старенькая женщина, вся сгорбленная и в черном, повязанная платочком, молча и низко
поклонилась Рогожину; тот что-то наскоро спросил ее и, не останавливаясь за ответом, повел
князя далее через комнаты.
— Единственно на минуту, многоуважаемый
князь, по некоторому значительному в моих глазах делу, — натянуто и каким-то проникнутым тоном вполголоса проговорил вошедший Лебедев и с важностию
поклонился. Он только что воротился и даже к себе не успел зайти, так что и шляпу еще держал в руках. Лицо его было озабоченное и с особенным, необыкновенным оттенком собственного достоинства.
Князь пригласил его садиться.
Выслушав это,
князь обрубил разом. Он встал и
поклонился с таким видом, что Тебенькову тоже ничего другого не оставалось как, в свою очередь, встать, почтительно расшаркаться и выйти из кабинета. Но оба вынесли из этого случая надлежащее для себя поучение.
Князь написал на бумажке:"Франклин — иметь в виду, как одного из главных зачинщиков и возмутителей"; Тебеньков же, воротясь домой, тоже записал:"Франклин — иметь в виду, дабы на будущее время избегать разговоров об нем".
Ришелье заявился в собрание «
князей и владык мира сего» с самым смиренным видом; он всем
кланялся, улыбался заискивающей улыбкой: но все отлично знали пущенную в курятник лису и держали ухо востро.
Налетов (входит с шумом; в одном глазу у него стеклышко; он останавливается посреди залы и окидывает взглядом просителей. Пафнутьев ему
кланяется). Э… скажите, пожалуйста,
князь принимает?
Вот уже сколько лет сряду, как каникулярное время посвящается преимущественно распространению испугов. Съезжаются, совещаются, пьют «молчаливые» тосты. «Граф Кальноки был с визитом у
князя Бисмарка, а через полчаса
князь Бисмарк отдал ему визит»; «граф Кальноки приехал в Варцин, куда ожидали также представителя от Италии», — вот что читаешь в газетах. Король Милан тоже ездит,
кланяется и пользуется «сердечным» приемом. Даже черногорский
князь удосужился и съездил в Вену, где тоже был «сердечно» принят.
Подозревая, что все это штуки Настеньки, дал себе слово расквитаться с ней за то после; но теперь, делать нечего, принял сколько возможно спокойный вид и вошел в гостиную, где почтительно
поклонился генеральше, Полине и
князю, пожал с обязательной улыбкой руку у Настеньки, у которой при этом заметно задрожала головка, пожал, наконец, с такою же улыбкою давно уже простиравшуюся к нему руку Петра Михайлыча и, сделав полуоборот, опять сконфузился: его поразила своей наружностью княжна.
Возвратившись домой из училища, Калинович сейчас заметил билет
князя, который приняла у него приказничиха и заткнула его, как, видала она, это делается у богатых господ, за зеркало, а сама и говорить ничего не хотела постояльцу, потому что более полугода не
кланялась даже с ним и не отказывала ему от квартиры только для Палагеи Евграфовны, не желая сделать ей неприятность.
В настоящий свой проезд
князь, посидев со старухой, отправился, как это всякий раз почти делал, посетить кой-кого из своих городских знакомых и сначала завернул в присутственные места, где в уездном суде, не застав членов, сказал небольшую любезность секретарю, ласково
поклонился попавшемуся у дверей земского суда рассыльному, а встретив на улице исправника, выразил самую неподдельную, самую искреннюю радость и по крайней мере около пяти минут держал его за обе руки, сжимая их с чувством.
Проезжая потом по главной улице,
князь встретил Петра Михайлыча, и тому еще издали снял шляпу,
кланялся и улыбался.
—
Князю надобно
кланяться, — заметил тот.
Князь, выйдя на террасу,
поклонился всему народу и сказал что-то глазами княжне. Она скрылась и чрез несколько минут вышла на красный двор, ведя маленького брата за руку. За ней шли два лакея с огромными подносами, на которых лежала целая гора пряников и куски лент и позументов. Сильфидой показалась княжна Калиновичу, когда она стала мелькать в толпе и, раздавая бабам и девкам пряники и ленты, говорила...
Вице-губернатор торопливо
поклонился им и, как бы желая прекратить эту тяжелую для него сцену, проворно вышел.
Князь тотчас же юркнул за ним. Проходя по канцелярии, Калинович сказал ему что-то очень тихо. Красный цвет в лице
князя мгновенно превратился в бледный. Некоторые писцы видели, как он, почти шатаясь, сошел потом с лестницы, где ожидал его полицеймейстер, с которым он и поехал куда-то.
Не зная еще хорошенько
князя Гальцина, ему не хотелось изобличить перед ним свое знакомство с простым пехотным штабс-капитаном; он слегка
поклонился ему.
Поужинав и помолившись богу,
князь и Михеич расположились на мешках; мельник пожелал им доброй ночи, низко
поклонился, погасил лучину и вышел.
Михеич слушал всё молча и только почесывал за ухом. Когда незнакомец кончил, старый стремянный подошел к
князю и
поклонился ему в пояс.
Князь встал и, следуя обычаю, низко
поклонился царю. Тогда все, бывшие за одним столом с
князем, также встали и
поклонились Серебряному, в знак поздравления с царскою милостью. Серебряный должен был каждого отблагодарить особым поклоном.
Серебряный подошел,
поклонился Елене, но не знал, смотреть ли ей в глаза или нарочно не встречать ее взора. Это колебание выдало
князя. С своей стороны, Елена не выдержала пытки, которой подвергал ее Морозов.
—
Князь, — сказал Морозов, — это моя хозяйка, Елена Дмитриевна! Люби и жалуй ее. Ведь ты, Никита Романыч, нам, почитай, родной. Твой отец и я, мы были словно братья, так и жена моя тебе не чужая.
Кланяйся, Елена, проси боярина! Кушай,
князь, не брезгай нашей хлебом-солью! Чем богаты, тем и рады! Вот романея, вот венгерское, вот мед малиновый, сама хозяйка на ягодах сытила!
В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир-солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За
князя храброго Руслана
И мед из тяжкого стакана
За их здоровье выпивал.
Не скоро ели предки наши,
Не скоро двигались кругом
Ковши, серебряные чаши
С кипящим пивом и вином.
Они веселье в сердце лили,
Шипела пена по краям,
Их важно чашники носили
И низко
кланялись гостям.
Отправился с визитом к своему попу. Добрейший Михаил Сидорович, или отец Михаил, — скромнейший человек и запивушка, которого дядя мой,
князь Одоленский, скончавшийся в схиме, заставлял когда-то хоронить его борзых собак и
поклоняться золотому тельцу, — уже не живет. Вместо него священствует сын его, отец Иван. Я знал его еще семинаристом, когда он, бывало, приходил во флигель к покойной матушке Христа славить, а теперь он уж лет десять на месте и бородой по самые глаза зарос — настоящий Атта Троль.
(
Князь подходит, ему едва
кланяются.)
(
Князь холодно
кланяется и отворачивается, Шприх с неудовольствием уходит.)
"Господину Литвинову наше почтение!" — раздался вдруг насмешливый голос с высоты быстро катившегося"дог-карта". Литвинов поднял глаза и увидал генерала Ратмирова, сидевшего рядом с
князем М., известным спортсменом и охотником до английских экипажей и лошадей.
Князь правил, а генерал перегнулся набок и скалил зубы, высоко приподняв шляпу над головой. Литвинов
поклонился ему и в ту же минуту, как бы повинуясь тайному повелению, бегом пустился к Ирине.
Княгиня умела держаться скромно и благородно даже по отношению к падшим врагам своего рода: в то же самое время, когда в Петербурге злословили графиню Прасковью Ивановну Шереметеву, бывший французский посланник при русском дворе, граф Нельи, описал за границею
князя Платона Зубова, к которому свекор княгини,
князь Яков Протозанов, «в дом не ездил, а
кланялся только для courtoisie [вежливости (франц.).]».
Князю Елпидифор Мартыныч
поклонился почтительно, но молча: он все еще до сих пор считал себя сильно им обиженным; а
князь, в свою очередь, почти не обратил на него никакого внимания и повел к жене в гостиную Миклакова, которого княгиня приняла очень радушно, хоть и считала его несколько за юродивого и помешанного.
Она не преминула сейчас же представить его
князю, но тот и m-r Архангелову, так же, как и Елпидифору Мартынычу, не сказал ни слова и только молча
поклонился ему.
— Я очень рад, конечно, тому, если только это правда! — сказал
князь. — Ну, теперь, любезный, ты можешь идти, — отнесся он к лакею. —
Кланяйся господину Жуквичу и поблагодари его от меня; а тебе вот на водку!
Елпидифор Мартыныч на это опять только, как бы официально,
поклонился и направился в Москву; такой ответ
князя снова его сильно оскорбил. «Я не лакей же какой-нибудь: передал поручение и ступай назад!» — рассуждал он сам с собою всю дорогу.
Войдя к
князю, Миклаков довольно небрежно
поклонился ему и сейчас же сел.
Князь между тем рвался от нетерпения, и ему начинали приходить в голову подозрения, что не удрал ли от него Жуквич; но двери отворились, и тот вошел с своим молодым товарищем. Оба они постарались принять спокойный вид, и молодой человек по-прежнему уже имел свою гордую осанку. Жуквич сначала отрекомендовал его
князю, а потом Оглоблину. Молодой человек,
кланяясь, сгибал только немного голову на своей длинной шее.
Жуквич, войдя к Елене, которая приняла его в большой гостиной, если не имел такого подобострастного вида, как перед
князем, то все-таки довольно низко
поклонился Елене и подал ей письмо Миклакова. Она, при виде его, несколько даже сконфузилась, потому что никак не ожидала в нем встретить столь изящного и красивого господина. Жуквич, с своей стороны, тоже, кажется, был поражен совершенно как бы южною красотой Елены. Не зная, с чего бы начать разговор с ним, она проговорила ему...
—
Князь! Remerciez pour се compliment; inclinez vous!.. [Благодарите за такой комплимент;
кланяйтесь! (франц.).] — воскликнула Анна Юрьевна к
князю.
— Je vous salue, messieurs, et bonne nuit! [Я вас приветствую, господа, и спокойной ночи! (франц.).] — заключила она, оставляя руку
князя и
кланяясь обоим кавалерам.
Барон тоже благосклонным образом наклонил перед Еленой голову, а она, в свою очередь, грациозно и несколько на польский манер, весьма низко
поклонилась всем и уселась потом, по приглашению
князя, за стол.
—
Кланяйтесь и пожелайте ей всего хорошего, — проговорил
князь.
Жуквич поднялся, почтительно раскланялся с
князем, слегка
поклонился Елпидифору Мартынычу и пошел за лакеем.
Здесь он, подъехав к даче Григоровых, прямо наткнулся на самого
князя, который выходил из своего флигеля. Елпидифор Мартыныч счел на этот раз нужным хоть несколько официально и сухо, но
поклониться князю. Тот тоже ответил ему поклоном.
Когда же встречается с ним мужик и, остановясь в стороне, снимает шапку, низко
кланяется и приговаривает: «Здравствуй, батюшка
князь, ваше сиятельство, наше красное солнышко!» — то
князь немедленно наводит на него свой лорнет, приветливо кивает головой и ласково говорит ему «Bonjour, mon ami, bonjour!», [Здравствуй, друг мой, здравствуй! (франц.)] и много подобных слухов ходило в Мордасове;
князя никак не могли забыть: он жил в таком близком соседстве!
Афанасий Матвеич улыбался,
кланялся и даже расшаркивался. Но при последнем замечании
князя не утерпел и вдруг, ни с того ни с сего, самым глупейшим образом прыснул от смеха. Все захохотали. Дамы визжали от удовольствия. Зина вспыхнула и сверкающими глазами посмотрела на Марью Александровну, которая, в свою очередь, разрывалась от злости. Пора было переменить разговор.