Неточные совпадения
В настоящий свой проезд
князь, посидев со старухой, отправился, как это всякий раз почти делал, посетить кой-кого из своих городских знакомых и сначала завернул в присутственные места, где в уездном суде, не застав членов, сказал небольшую любезность секретарю, ласково
поклонился попавшемуся у дверей земского суда рассыльному, а встретив на улице исправника, выразил самую неподдельную, самую искреннюю радость и по крайней мере около пяти минут держал его за обе руки, сжимая их с чувством.
Проезжая потом по главной улице,
князь встретил Петра Михайлыча, и тому еще издали снял шляпу,
кланялся и улыбался.
Возвратившись домой из училища, Калинович сейчас заметил билет
князя, который приняла у него приказничиха и заткнула его, как, видала она, это делается у богатых господ, за зеркало, а сама и говорить ничего не хотела постояльцу, потому что более полугода не
кланялась даже с ним и не отказывала ему от квартиры только для Палагеи Евграфовны, не желая сделать ей неприятность.
Подозревая, что все это штуки Настеньки, дал себе слово расквитаться с ней за то после; но теперь, делать нечего, принял сколько возможно спокойный вид и вошел в гостиную, где почтительно
поклонился генеральше, Полине и
князю, пожал с обязательной улыбкой руку у Настеньки, у которой при этом заметно задрожала головка, пожал, наконец, с такою же улыбкою давно уже простиравшуюся к нему руку Петра Михайлыча и, сделав полуоборот, опять сконфузился: его поразила своей наружностью княжна.
Князь, выйдя на террасу,
поклонился всему народу и сказал что-то глазами княжне. Она скрылась и чрез несколько минут вышла на красный двор, ведя маленького брата за руку. За ней шли два лакея с огромными подносами, на которых лежала целая гора пряников и куски лент и позументов. Сильфидой показалась княжна Калиновичу, когда она стала мелькать в толпе и, раздавая бабам и девкам пряники и ленты, говорила...
—
Князю надобно
кланяться, — заметил тот.
Вице-губернатор торопливо
поклонился им и, как бы желая прекратить эту тяжелую для него сцену, проворно вышел.
Князь тотчас же юркнул за ним. Проходя по канцелярии, Калинович сказал ему что-то очень тихо. Красный цвет в лице
князя мгновенно превратился в бледный. Некоторые писцы видели, как он, почти шатаясь, сошел потом с лестницы, где ожидал его полицеймейстер, с которым он и поехал куда-то.
Не колеблясь ни минуты,
князь поклонился царю и осушил чашу до капли. Все на него смотрели с любопытством, он сам ожидал неминуемой смерти и удивился, что не чувствует действий отравы. Вместо дрожи и холода благотворная теплота пробежала по его жилам и разогнала на лице его невольную бледность. Напиток, присланный царем, был старый и чистый бастр. Серебряному стало ясно, что царь или отпустил вину его, или не знает еще об обиде опричнины.
Гости
князю поклонились, // Вышли вон и в путь пустились. // К морю князь, а лебедь там // Уж гуляет по волнам. // Князь опять: душа-де просит… // Так и тянет и уносит… // И опять она его // Вмиг обрызгала всего. // Тут он очень уменьшился, // Шмелем князь оборотился, // Полетел и зажужжал; // Судно на море догнал, // Потихоньку опустился // На корму — и в щель забился.
Неточные совпадения
— А! — вскрикнул
князь, увидав московского полковника, стоявшего около, и,
поклонившись госпоже Шталь, отошел с дочерью и с присоединившимся к ним московским полковником.
Безбородый юноша, один из тех светских юношей, которых старый
князь Щербацкий называл тютьками, в чрезвычайно-открытом жилете, оправляя на ходу белый галстук,
поклонился им и, пробежав мимо, вернулся, приглашая Кити на кадриль.
Муразов
поклонился и прямо от
князя отправился к Чичикову. Он нашел Чичикова уже в духе, весьма покойно занимавшегося довольно порядочным обедом, который был ему принесен в фаянсовых судках из какой-то весьма порядочной кухни. По первым фразам разговора старик заметил тотчас, что Чичиков уже успел переговорить кое с кем из чиновников-казусников. Он даже понял, что сюда вмешалось невидимое участие знатока-юрисконсульта.
— Не забудь, Андрей Петрович, — сказала матушка, —
поклониться и от меня
князю Б.; я, дескать, надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями.
— А это… а это — мой милый и юный друг Аркадий Андреевич Дол… — пролепетал
князь, заметив, что она мне
поклонилась, а я все сижу, — и вдруг осекся: может, сконфузился, что меня с ней знакомит (то есть, в сущности, брата с сестрой). Подушка тоже мне
поклонилась; но я вдруг преглупо вскипел и вскочил с места: прилив выделанной гордости, совершенно бессмысленной; все от самолюбия.