Неточные совпадения
Так что, кроме главного вопроса, Левина мучали
еще другие вопросы: искренни ли эти люди? не притворяются ли они? или не иначе ли
как-нибудь, яснее, чем он, понимают они те ответы, которые дает наука на занимающие его вопросы?
Решено было
еще сделать несколько расспросов тем, у которых были куплены души, чтобы, по крайней мере, узнать, что за покупки, и что именно нужно разуметь под этими мертвыми душами, и не объяснил ли он кому, хоть, может быть, невзначай, хоть вскользь
как-нибудь настоящих своих намерений, и не сказал ли он кому-нибудь о том, кто он такой.
Старуха задумалась. Она видела, что дело, точно, как будто выгодно, да только уж слишком новое и небывалое; а потому начала сильно побаиваться, чтобы
как-нибудь не надул ее этот покупщик; приехал же бог знает откуда, да
еще и в ночное время.
Вопрос же: болезнь ли порождает самое преступление или само преступление,
как-нибудь по особенной натуре своей, всегда сопровождается чем-то вроде болезни? — он
еще не чувствовал себя в силах разрешить.
На всякий случай есть у меня и
еще к вам просьбица, — прибавил он, понизив голос, — щекотливенькая она, а важная: если, то есть на всякий случай (чему я, впрочем, не верую и считаю вас вполне неспособным), если бы на случай, — ну так, на всякий случай, — пришла бы вам охота в эти сорок — пятьдесят часов
как-нибудь дело покончить иначе, фантастическим каким образом — ручки этак на себя поднять (предположение нелепое, ну да уж вы мне его простите), то — оставьте краткую, но обстоятельную записочку.
Она, кажется, унимала его, что-то шептала ему, всячески сдерживала, чтоб он
как-нибудь опять не захныкал, и в то же время со страхом следила за матерью своими большими-большими темными глазами, которые казались
еще больше на ее исхудавшем и испуганном личике.
Варвара. Ну, вот
еще! Ты сама-то, смотри, не проговорись
как-нибудь.
— Значит, Зотова интересует вас? Понимаю. Это — кусок. Но, откровенно скажу, не желая
как-нибудь задеть вас, я могу о ней говорить только после того, как буду знать: она для вас только выгодная клиентка или
еще что-нибудь?
— Очень хорошо-с, — отвечал Алексеев. — В самом деле,
еще помешаю
как-нибудь… А я пойду пока скажу, чтоб нас не ждали в Екатерингоф. Прощайте, Илья Ильич.
«А может быть,
еще Захар постарается так уладить, что и вовсе не нужно будет переезжать, авось обойдутся: отложат до будущего лета или совсем отменят перестройку: ну,
как-нибудь да сделают! Нельзя же в самом деле… переезжать!..»
Если Райский
как-нибудь перешагнет эту черту, тогда мне останется одно: бежать отсюда! Легко сказать — бежать, а куда? Мне вместе и совестно: он так мил, добр ко мне, к сестре — осыпает нас дружбой, ласками,
еще хочет подарить этот уголок… этот рай, где я узнала, что живу, не прозябаю!.. Совестно, зачем он расточает эти незаслуженные ласки, зачем так старается блистать передо мною и хлопочет возбудить во мне нежное чувство, хотя я лишила его всякой надежды на это. Ах, если б он знал, как напрасно все!
Например, если б бабушка на полгода или на год отослала ее с глаз долой, в свою дальнюю деревню, а сама справилась бы
как-нибудь с своими обманутыми и поруганными чувствами доверия, любви и потом простила, призвала бы ее, но долго
еще не принимала бы ее в свою любовь, не дарила бы лаской и нежностью, пока Вера несколькими годами, работой всех сил ума и сердца, не воротила бы себе права на любовь этой матери — тогда только успокоилась бы она, тогда настало бы искупление или, по крайней мере, забвение, если правда, что «время все стирает с жизни», как утверждает Райский.
— Да… я вчера была сильно встревожена; и теперь
еще не совсем покойна. Боюсь, чтобы
как-нибудь… Да, вы правы, мне надо скорее успокоиться… Я думала, все кончилось… Уехала бы я отсюда!
— Да, да, славное утро! — подтвердил он, думая, что сказать
еще, но так, чтоб
как-нибудь нечаянно не заговорить о ней, о ее красоте — и не находил ничего, а его так и подмывало опять заиграть на любимой струне.
— Друг мой, если б я только знал… — протянул Версилов с небрежной улыбкой несколько утомленного человека, — каков, однако, негодяй этот Тушар! Впрочем, я все
еще не теряю надежды, что ты
как-нибудь соберешься с силами и все это нам наконец простишь, и мы опять заживем как нельзя лучше.
Если он приедет
еще раз, непременно познакомлюсь с ним, узнаю его имя, зазову в каюту и
как-нибудь дознаюсь, что он такое.
— «Что ты, любезный, с ума сошел: нельзя ли вместо сорока пяти проехать только двадцать?» — «Сделайте божескую милость, — начал умолять, — на станции гора крута, мои кони не встащат, так нельзя ли вам остановиться внизу, а ямщики сведут коней вниз и там заложат, и вы поедете
еще двадцать пять верст?» — «Однако не хочу, — сказал я, — если озябну, как же быть?» — «Да
как-нибудь уж…» Я сделал ему милость — и ничего.
Так когда и мы все перебрались на шкуну, рассовали кое-куда багаж, когда разошлись по углам, особенно улеглись ночью спать, то хоть бы и
еще взять народу и вещей. Это та же история, что с чемоданом: не верится, чтоб вошло все приготовленное количество вещей, а потом окажется, что можно
как-нибудь сунуть и то, втиснуть другое, третье.
«
Еще пригодится
как-нибудь», — утешала Хина себя, когда ехала от Половодова в самом веселом расположении духа.
— Об этом мы
еще поговорим после, Сергей Александрыч, а теперь я должен вас оставить… У меня дело в суде, — проговорил Веревкин, вынимая золотые часы. — Через час я должен сказать речь в защиту одного субъекта, который убил троих. Извините,
как-нибудь в другой раз… Да вот что:
как-нибудь на днях загляните в мою конуру, там и покалякаем. Эй, Виктор, вставай, братику!
И если Привалов
еще мог, в счастливом случае,
как-нибудь изолировать свою семейную жизнь от внешних влияний, то против внутреннего, органического зла он был решительно бессилен.
То есть, если я бы завтра и не уехал (кажется, уеду наверно) и мы бы
еще опять
как-нибудь встретились, то уже на все эти темы ты больше со мной ни слова.
— Тем более что я и сам хороший знакомый исправнику, — заметил Петр Ильич, все
еще стоя и видимо желая
как-нибудь поскорее вырваться от стремительной дамы, которая никак не давала ему проститься с ней и отправиться.
Так как все
еще продолжались его давние споры с монастырем и все
еще тянулась тяжба о поземельной границе их владений, о каких-то правах рубки в лесу и рыбной ловли в речке и проч., то он и поспешил этим воспользоваться под предлогом того, что сам желал бы сговориться с отцом игуменом: нельзя ли
как-нибудь покончить их споры полюбовно?
— Вы видите, — продолжала она: — у меня в руках остается столько-то денег. Теперь: что делать с ними! Я завела мастерскую затем, чтобы эти прибыльные деньги шли в руки тем самым швеям, за работу которых получены. Потому и раздаю их нам; на первый раз, всем поровну, каждой особо. После посмотрим, так ли лучше распоряжаться ими, или можно
еще как-нибудь другим манером,
еще выгоднее для вас. — Она раздала деньги.
— Видишь, — сказал Парфений, вставая и потягиваясь, — прыткий какой, тебе все
еще мало Перми-то, не укатали крутые горы. Что, я разве говорю, что запрещаю? Венчайся себе, пожалуй, противузаконного ничего нет; но лучше бы было семейно да кротко. Пришлите-ка ко мне вашего попа, уломаю его
как-нибудь; ну, только одно помните: без документов со стороны невесты и не пробуйте. Так «ни тюрьма, ни ссылка» — ишь какие нынче, подумаешь, люди стали! Ну, господь с вами, в добрый час, а с княгиней-то вы меня поссорите.
— Уж как бог даст, папаша… Я
еще молод, в охотку и поработать. Приезжайте, папаша, посмотреть
как-нибудь.
Любовь Андреевна. Он
еще существует? Его бы к нам зазвать
как-нибудь, устроить вечерок.
Еще большую горячность показывает утка к своим утятам: если
как-нибудь застанет ее человек плавающую с своею выводкой на открытой воде, то утята с жалобным писком, как будто приподнявшись над водою, — точно бегут по ней, — бросаются стремглав к ближайшему камышу и проворно прячутся в нем, даже ныряют, если пространство велико, а матка, шлепая по воде крыльями и оглашая воздух особенным, тревожным криком, начнет кружиться пред человеком, привлекая все его внимание на себя и отводя в противоположную сторону от детей.
Правда, рано утром, и то уже в исходе марта, и без лыж ходить по насту, который иногда бывает так крепок, что скачи куда угодно хоть на тройке; подкрасться
как-нибудь из-за деревьев к начинающему глухо токовать краснобровому косачу; нечаянно наткнуться и взбудить чернохвостого русака с ремнем пестрой крымской мерлушки по спине или чисто белого как снег беляка: он
еще не начал сереть, хотя уже волос лезет; на пищик [Пищиком называется маленькая дудочка из гусиного пера или кожи с липового прутика, на котором издают ртом писк, похожий на голос самки рябца] подозвать рябчика — и кусок свежей, неперемерзлой дичины может попасть к вам на стол…
Тот, кого убивают разбойники, режут ночью, в лесу или
как-нибудь, непременно
еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения.
— Бедненькая… —
еще ласковее проговорил Карачунский и потрепал ее по заалевшей щеке. — Надо
как-нибудь устраивать дело. Я переговорю с Акинфием Назарычем и даже могу заехать к нему по пути в город.
— Экой у тебя голос, Аглаида! — удивлялась мать Енафа, когда кончилась служба. — В Москве бы тебя озолотили за один голос… У Фаины на Анбаше голосистая головщица Капитолина, а у тебя
еще почище выходит. Ужо
как-нибудь на Крестовых островах мы утрем нос Фаине-то.
Ты уже должен знать, что 14 августа Иван Дмитриевич прибыл в Иркутск с старшим своим сыном Вячеславом. Дорога ему помогла, но болезнь
еще не уничтожена. Будет там опять пачкаться. Дай бог, чтоб это шло там удачнее, нежели здесь в продолжение нескольких месяцев. Просто страшно было на него смотреть. Не знаю, можно ли ему будет добраться до вас. Мне это необыкновенно, кажется, удалось, но и тут тебя, добрый друг, не поймал. Авось когда-нибудь
как-нибудь свидимся.
Я очень знаю, что надобно действовать, но это время, как ты видела, я просто ни на что не годен. Он со мной поживет, потом поступит к Циммерману в Москве. Это заведение лучшее во всех отношениях, и там он может остаться до самого университета. Я уже вошел в переговоры с Циммерманом, но надобно
еще самому с ним познакомиться, все высмотреть. Авось бог поможет
как-нибудь распустить крылья, которые до сих пор подрезаны…
Я не люблю писать к вам наскоро,
как-нибудь, чтобы только сказать, что я к вам писала, — нет, я люблю поговорить с вами на просторе, рассказать подробно случающееся со мной, потолковать о чем-нибудь заветном для меня, в полной уверенности, что все это найдет отголосок в вашем добром сердце; писавши к вам и прочим друзьям моим, я знаю, что я
еще не совсем одна в мире, знаю, что мне будут сочувствовать, а это теперь единственная моя отрада в моей трудной жизни…
— Да постойте, я сам
еще его не знаю: всего раз один видел. Вот, дайте срок, побываю, тогда и улажу
как-нибудь.
— Нам бы
как-нибудь… Знаете ли… отдельный кабинетик, — деликатно сказал он подошедшей Эмме Эдуардовне. — И дайте, пожалуйста, какого-нибудь красного вина… Ну там
еще кофе… Вы сами знаете.
Нежнолюбивая мать Мелкова держала для сына крепкий экипаж и хороших лошадей и
еще более того беспокоилась, чтобы кучер был у него не пьяница, умел бы ездить и не выпрокинул бы
как-нибудь барчика, — и кучер, в самом деле, был отличный.
Чиновником я не родился, ученым не успел сделаться, и, прежде, когда я не знал
еще, что у меня есть дарование — ну и черт со мной! — прожил бы
как-нибудь век; но теперь я знаю, что я хранитель и носитель этого священного огня, — и этого сознания никто и ничто, сам бог даже во мне не уничтожит.
— Ну-с, мой милый, у меня всегда было священнейшим правилом, что с друзьями пить сколько угодно, а одному — ни капли. Au revoir! Успеем
еще, спрыснем
как-нибудь! — проговорил Петр Петрович и, поднявшись во весь свой огромный рост, потряс дружески у Вихрова руку, а затем он повернулся и на своих больных ногах присел перед Грушей.
«Нет, говорю, ваше превосходительство, это не так; я сам чрез эту гору переходил!» — «Где, говорит, вам переходить; может быть,
как-нибудь пьяный перевалились через нее!» Я говорю: «Ваше превосходительство, я двадцать лет здесь живу, и меня, благодаря бога, никто
еще пьяным не видал; а вас — так, говорю, слыхивал, как с праздника из Кузьминок, на руки подобрав, в коляску положили!» Засмеялся…
— Нет, он не то, что глуп, но он не образован настоящим образом, — а этого до свадьбы я никак не могла заметить, потому что он держал себя всегда сдержанно, прекрасно танцевал, говорил по-французски; потом-то уж поняла, что этого мало — и у нас что вышло: то, что он любил и чему симпатизировал, это
еще я понимала, но он уже мне никогда и ни в чем не сочувствовал, — и я не знаю, сколько я способов изобретала, чтобы помирить
как-нибудь наши взгляды.
В день отъезда, впрочем, старик не выдержал и с утра
еще принялся плакать. Павел видеть этого не мог без боли в сердце и без некоторого отвращения. Едва выдержал он минуты последнего прощания и благословения и, сев в экипаж, сейчас же предался заботам, чтобы Петр не спутался
как-нибудь с дороги. Но тот ехал слишком уверенно: кроме того, Иван, сидевший рядом с ним на козлах и любивший, как мы знаем, покритиковать своего брата, повторял несколько раз...
Придумывая, чтобы
как-нибудь все это поправить, Павел с месяц
еще продолжал m-me Фатеевой рассказывать из грамматики, истории, географии; но, замечая наконец, что Клеопатра Петровна во время этих уроков предается совершенно иным мыслям и, вероятно, каким-нибудь житейским соображениям, он сказал ей прямо...
— Прежнее детское простодушие, правда, в ней
еще есть… Но когда ты улыбаешься, точно в то же время у тебя
как-нибудь сильно заболит на сердце. Вот ты похудела, Наташа, а волосы твои стали как будто гуще… Что это у тебя за платье? Это
еще у них было сделано?
Помню, мне
еще пришло однажды в голову, что старик и собака
как-нибудь выкарабкались из какой-нибудь страницы Гофмана, иллюстрированного Гаварни, и разгуливают по белому свету в виде ходячих афишек к изданью. Я перешел через улицу и вошел вслед за стариком в кондитерскую.
— Нет, мне, видно, бог уж за вас заплатит! Один он, царь милосердый, все знает и видит, как материнское-то сердце не то чтобы, можно сказать, в постоянной тревоге об вас находится, а
еще пуще того об судьбе вашей сокрушается… Чтобы жили вы, мои дети, в веселостях да в неженье, чтоб и ветром-то на вас
как-нибудь неосторожно не дунуло, чтоб и не посмотрел-то на вас никто неприветливо…
Как-нибудь! во что бы ни стало! — вот единственная мысль, которая работала во мне и которая
еще более укрепилась после свидания с Деруновым.
— Жоли или не жоли, а только это так-с. С канканчиком, конечно, можно
еще как-нибудь на идею государства — вашего, Александр Петрович, тебеньковского государства! — набрести, ну, а отечество — это штука помудренее будет.