Неточные совпадения
— Нет, — сердито ответил Дьякон и, с трудом вытащив ноги из-под стула, встал, пошатнулся. — Так вы, значит, напишите
Любовь Антоновне, осторожненько, — обратился он к Варваре. — В мае, в первых числах,
дойду я
до нее.
«Кто ж внушил ей это! — думал Обломов, глядя на нее чуть не с благоговением. — Не путем же опыта, истязаний, огня и дыма
дошла она
до этого ясного и простого понимания жизни и
любви».
Впрочем, надо отдать им справедливость, что и
любовь их, если разделить ее на градусы,
до степени жара никогда не
доходит.
Она глядела на него долго, как будто читала в складках на лбу, как в писаных строках, и сама вспоминала каждое его слово, взгляд, мысленно пробегала всю историю своей
любви,
дошла до темного вечера в саду и вдруг покраснела.
— Опять «жизни»: вы только и твердите это слово, как будто я мертвая! Я предвижу, что будет дальше, — сказала она, засмеявшись, так что показались прекрасные зубы. — Сейчас
дойдем до правил и потом…
до любви.
Перед ней — только одна глубокая, как могила, пропасть. Ей предстояло стать лицом к лицу с бабушкой и сказать ей: «Вот чем я заплатила тебе за твою
любовь, попечения, как наругалась над твоим доверием…
до чего
дошла своей волей!..»
В
любви между мужчиной и женщиной бывает всегда одна минута, когда
любовь эта
доходит до своего зенита, когда нет в ней ничего сознательного, рассудочного и нет ничего чувственного.
Если же вы и со мной теперь говорили столь искренно для того, чтобы, как теперь от меня, лишь похвалу получить за вашу правдивость, то, конечно, ни
до чего не
дойдете в подвигах деятельной
любви; так все и останется лишь в мечтах ваших, и вся жизнь мелькнет как призрак.
Не уважая же никого, перестает любить, а чтобы, не имея
любви, занять себя и развлечь, предается страстям и грубым сладостям и
доходит совсем
до скотства в пороках своих, а все от беспрерывной лжи и людям и себе самому.
— Опытом деятельной
любви. Постарайтесь любить ваших ближних деятельно и неустанно. По мере того как будете преуспевать в
любви, будете убеждаться и в бытии Бога, и в бессмертии души вашей. Если же
дойдете до полного самоотвержения в
любви к ближнему, тогда уж несомненно уверуете, и никакое сомнение даже и не возможет зайти в вашу душу. Это испытано, это точно.
И вот в этот месяц безнадежной
любви, нравственных падений, измены своей невесте, присвоения чужих денег, вверенных его чести, — подсудимый, кроме того,
доходит почти
до исступления,
до бешенства, от беспрерывной ревности, и к кому же, к своему отцу!
Я не помню, как
дошел я
до З. Не ноги меня несли, не лодка меня везла: меня поднимали какие-то широкие, сильные крылья. Я прошел мимо куста, где пел соловей, я остановился и долго слушал: мне казалось, он пел мою
любовь и мое счастье.
Автор
дошел до твердого убеждения, что для нас, детей нынешнего века, слава…
любовь… мировые идеи… бессмертие — ничто пред комфортом.
— А разве от нее зависело полюбить графа? Сам же твердил, что не надо стеснять порывов чувства, а как дело
дошло до самого, так зачем полюбила! Зачем такой-то умер, такая-то с ума сошла? — как отвечать на такие вопросы?
Любовь должна же кончиться когда-нибудь: она не может продолжаться век.
— Бога вы, пожалуйста, еще оставьте в покое! Я говорил вам о способах мышления нашего разума…
До бога нельзя
дойти этим путем; его нужно любить; он токмо путем
любви открывается и даже, скажу более того, нисходит в нас!
Очень уж она охотница большая
до любви!» — заключил Аггей Никитич в мыслях своих с совершенно не свойственной ему ядовитостью и вместе с тем касательно самого себя
дошел до отчаянного убеждения, что для него все теперь в жизни погибло, о чем решился сказать аптекарю, который аккуратнейшим образом пришел к нему в назначенное время и, заметив, что Аггей Никитич был с каким-то перекошенным, печальным и почти зеленым лицом, спросил его...
Ошибка рассуждения в том, что жизнепонимание общественное, на котором основана
любовь к семье и к отечеству, зиждется на
любви к личности и что эта
любовь, переносясь от личности к семье, роду, народности, государству, всё слабеет и слабеет и в государстве
доходит до своего последнего предела, дальше которого она идти не может.
«Да, вот оно как, — печально размышлял Кожемякин, идя домой, — вот она жизнь-то, не спрятаться, видно, от неё никому. Хорошо он говорил о добре, чтобы —
до безумия! Марк Васильев, наверное,
до безумия и
доходил. А Любовь-то как столкнула нас…»
«Много я передумал и много изменился в это последнее время», писал Оленин, «и
дошел до того, что написано в азбучке. Для того чтоб быть счастливым, надо одно — любить, и любить с самоотвержением, любить всех и всё, раскидывать на все стороны паутину
любви: кто попадется, того и брать. Так я поймал Ванюшу, дядю Ерошку, Лукашку, Марьянку».
Таким образом я росла в нашем углу, и мало-помалу
любовь моя, — нет, лучше я скажу страсть, потому что не знаю такого сильного слова, которое бы могло передать вполне мое неудержимое, мучительное для меня самой чувство к отцу, —
дошла даже
до какой-то болезненной раздражительности.
Любовь моя к Кате
доходила даже
до странностей.
Всего «мечтания» Ольги Федотовны, так она обыкновенно называла свою
любовь, было два месяца, от начала каникул
до открытия академических курсов. В такое короткое время
любовь эта зародилась,
дошла до зенита и, совершив все свое грациозное течение, спала звездою на землю, где поросла травой забвения.
Лупачев. О нет!
До этого не
дойдет. Как они мужей ни любят, а
любовь к жизни в них сильнее.
Первая картина, как первая
любовь, овладевает душою вполне. Я носил в себе этот слагавшийся образ, я обдумывал мельчайшие подробности и
дошел, наконец,
до того, что, закрыв глаза, мог ясно представить себе свою Шарлотту.
Я всю жизнь не мог даже представить себе иной
любви и
до того
дошел, что иногда теперь думаю, что любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать.
Силою
любви своей человек создаёт подобного себе, и потому думал я, что девушка понимает душу мою, видит мысли мои и нужна мне, как я сам себе. Мать её стала ещё больше унылой, смотрит на меня со слезами, молчит и вздыхает, а Титов прячет скверные руки свои и тоже молча ходит вокруг меня; вьётся, как ворон над собакой издыхающей, чтоб в минуту смерти вырвать ей глаза. С месяц времени прошло, а я всё на том же месте стою, будто
дошёл до крутого оврага и не знаю, где перейти. Тяжело было.
Собственным примером эти писатели доказали, что
любовь к общей пользе
доходит в некоторых представителях русского общества
до самоотвержения; объективная же сторона их деятельности показала, что самоотвержение русского народа
доходит действительно
до крайних пределов, даже
до глупости.
О женитьбе, так как сама старушка никогда не намекала на это, он не смел, кажется, и подумать и даже обыкновенную легкую помещичью
любовь не позволил себе завести у себя дома, а устроил это в уездном городке, верст за тридцать от Гаврилкова, с величайшею таинственностью и платя огромные деньги, чтобы только как-нибудь это не огласилось и, чего боже сохрани, не
дошло до maman!
Дня по два она сидела без обеда, даже не зная, где муж обретается; наконец,
до нее
дошли слухи, что он завел
любовь с одной актрисой, и этого уж Анна Сидоровна не в состоянии была перенесть и занемогла горячкой.
Андашевский. Какова наглость этой женщины!.. После того, как сделала против меня подлость и чуть было не погубила меня, она ходит еще ко мне! Чего надеется и ожидает?.. Что я испугаюсь ее или разнежусь и возвращу ей
любовь мою?.. Глупость в некоторых людях
доходит иногда
до таких пределов, что понять даже невозможно! (Звонит.)
Сомкнулись люди, навалились друг на друга, подобно камням, скатившимся с горы; смотришь на них, и овладевает душою необоримое желание сказать им столь большое и огненное слово, кое обожгло бы их,
дошло горячим лучом
до глубоко спрятанных душ и оживило и заставило бы людей вздрогнуть, обняться в радости и
любви на жизнь и на смерть.
Ликует день, щебечут птицы,
Красою блещут небеса,
Доходят до дверей темницы
Любви и воли голоса, —
Но ей нет воли, нет отрады.
Вы придете в удивление, если привыкли считать русский народ только плутоватым, а в прочем — слабым и апатичным: южные страсти встречаете вы на каждом шагу, кровавые сцены из-за
любви и ревности, отравления, зарезыванья, зажигательства, примеры мщения, самого зверского, — попадаются вам беспрестанно в этих известиях [; а известно, любят ли у нас все делать известным и как много, вследствие того,
доходит до публики из того, что делается]…
Торжественным покоем, великой грустью и
любовью были проникнуты величавые, могуче-сдержанные звуки: кто-то большой и темный, как сама ночь, кто-то всевидящий и оттого жалеющий и бесконечно печальный тихо окутывал землю своим мягким покровом, и
до крайних пределов ее должен был
дойти его мощный и сдержанный голос. «Боже мой, ведь это о нас, о нас!» — подумал Чистяков и весь потянулся к певцам.
Однако лишь путем благочестивых браков и брачных зачатий можно
дойти до того Рождения, которое «сотрет главу змея», и самые страдания беременности получают искупительное значение для жены, прельстившей Адама, по слову апостола: «и не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление, впрочем, спасется чрез чадородие, если пребудет в вере и
любви и святости с целомудрием — μετά σωφροσύνης» (1 Тим.
С каждою шпилькой, которую девушка, убирая голову Бодростиной, затыкала в ее непокорные волнистые волосы, Глафира пускала ей самый тонкий и болезненно острый укол в сердце, и слушавший всю эту игру Горданов не успел и уследить, как дело
дошло до того, что голос девушки начал дрожать на низких нотах: она рассказывала, как она любила и что из той
любви вышло…
Таковы были эти два лица: моя мать и Альтанский, на которых я смотрел как на образцы. Имея одни и те же симпатии и антипатии, они, однако, ни в чем не могли сойтись, как скоро
доходило до дела, и при горячей
любви друг к другу и взаимном уважении к одним и тем же принципам и идеям они отвращались от всякого взаимодействия в духе этих идей.
Матушку же туда довольно часто вызывали, но это тоже делалось не по
любви и расположенности к ней, а в целях весьма практических, так как воинственный статский генерал, зная, что матушка была дружественно знакома с домом барона К., у которого Лев Яковлевич служил в гладеньком чине, конфузился ее и при ней не позволял себе дебошировать в той степени,
до которой он порой
доходил в своей семье, находясь на свободе без посторонних свидетелей.
И опять он бобыль: ни жены, ни подруги!.. Там, пониже Казани, томится красавица, полная страсти, всю себя отдала ему, из-за
любви пошла на душегубство… Напиши он ей слово, пусти телеграмму — она прилетит сию минуту. Ведь кровь заговорит же в нем, потянет снова к женской прелести, будет искать отклика душа и нарвется на потаскушку, уйдет в постыдную страсть, кончит таким падением,
до какого никогда не
дошел бы с Серафимой.
Часто думалось о Конопацких, особенно о Любе. Но и сладости дум о ней примешивалось тревожное чувство страха и неуверенности. Никак сейчас не могу вспомнить, чем оно было вызвано. Простились мы у них на даче очень хорошо, но потом почему-то мне пришло в голову, что между нами все кончено, что Люба полюбила другого. К мрачному в то время и вообще настроению присоединилось еще это подозрение о крушении
любви Любы ко мне. Иногда
доходил до полного отчаяния: да, там все кончено!
Духовная
любовь, в которой не будет уже ничего душевного и человеческого, будет последним результатом аскетического пути,
до которого почти никто не
доходит.
Я это понимаю. Я даже одобряю это. Как же бы они стали говорить со своими покойниками, если б их сердце было отдано другому? Да и как вообще можно повторять одно и то же двум мужчинам: сначала одному повеситься на шею, замереть, клясться и божиться в бесконечной
любви, потом и с другим тем же порядком? Есть, я думаю, барыни…
до двух десятков
доходили!
Так, раздражая себя по ночам, Татьяна Берестова
дошла до страшной ненависти к княгине Вассе Семеновне и даже к когда-то горячо ею любимой княжне Людмиле. Эта ненависть росла день изо дня еще более потому, что не смела проявляться наружу, а напротив, должна была тщательно скрываться под маской почтительной и даже горячей
любви по адресу обеих ненавидимых Татьяной Берестовой женщин. Нужно было одну каплю, чтобы чаша переполнилась и полилась через край. Эта капля явилась.
— Петр! — уже с сердцем начал Иннокентий Антипович. — Это уже слишком, чересчур слишком! Ты без сожаления, как собаку, прогнал свою дочь из дому и теперь клевещешь на нее… Я знаю тебя за злого, злопамятного, горячего человека, за человека страшного в припадках своего бешенства, но теперь ты
дошел до низости… Несмотря на мою преданность и
любовь к тебе, я сегодня тебя не уважаю, не уважаю первый раз в жизни…
—
До вас, вероятно,
дошла история моей
любви… Но теперь все кончено… эта девушка обманула меня.
— Даже больше! Я глубоко презираю его. Он оскорбил меня. Он
дошел в своей наглости
до того, что объяснился мне в
любви.
Граф Иван Павлович не остался неблагодарным за монаршие милости и был беззаветно предан своему государю.
Любовь его к Павлу Петровичу
доходила до обожания. Он ревниво охранял предмет этой
любви от посторонних влияний.
Она — богатая женщина —
дойдет до того, что будет завидовать радости и взаимной
любви бедняков, ни того, ни другого она не купит ни за какие деньги.
Любовь всегда у Достоевского
доходит до предела, он исходит от исступленного сладострастия и от исступленного сострадания.
Представьте себе движущийся чурбан, отесанный ровно в ширину, как в вышину, нечто похожее на человека, с лицом плоским, точно сплющенным доской, с двумя щелочками вместо глаз, с маленьким ртом, который
доходит до ушей, в высокой шапке даже среди собачьих жаров; прибавьте еще, что этот купидончик [Купидон — бог
любви у римлян, то же, что и Амур; у греков — Эрот (Эрос).] со всеми принадлежностями своими: колчаном, луком, стрелами — несется на лошадке, едва приметной от земли, захватывая на лету волшебным узлом все, что ему навстречу попадается, — гусей, баранов, женщин, детей…