Неточные совпадения
Так он говорил долго, и его слова врезались у меня в
памяти, потому что в первый раз я слышал такие вещи от двадцатипятилетнего человека, и,
Бог даст, в последний…
— Э! э! э! э! — промолвил с расстановкой, как бы с оттяжкой, дьякон, играя перстами в бороде и озирая Чертопханова своими светлыми и жадными глазами. — Как же так, господин? Коня-то вашего,
дай Бог памяти, в минувшем году недельки две после Покрова украли, а теперь у нас ноябрь на исходе.
— Здесь! Когда?
Дай бог память…
— Конечно, конечно, — вскричал Рязанов, когда она закончила, и тотчас же заходил взад и вперед по комнате большими шагами, ероша по привычке и отбрасывая назад свои живописные волосы. — Вы совершаете великолепный, сердечный, товарищеский поступок! Это хорошо!.. Это очень хорошо!.. Я ваш… Вы говорите — разрешение о похоронах… Гм!..
Дай бог памяти!..
— Ба, ба, ба! — сказал Петр Иваныч с притворным изумлением, — тебя ли я слышу? Да не ты ли говорил — помнишь? — что презираешь человеческую натуру и особенно женскую; что нет сердца в мире, достойного тебя?.. Что еще ты говорил?..
дай бог памяти…
— Говорить перед вами неправду, — забормотал он, — я считаю невозможным для себя:
память об Людмиле, конечно, очень жива во мне, и я бы
бог знает чего ни
дал, чтобы воскресить ее и сделать счастливой на земле, но всем этим провидение не наградило меня. Сделать тут что-либо было выше моих сил и разума; а потом мне закралась в душу мысль, — все, что я готовил для Людмилы, передать (тут уж Егор Егорыч очень сильно стал стучать ногой)… передать, — повторил он, — Сусанне.
— Знатный городок! — продолжал запорожец. — Я живал в нем месяцев по шести сряду, и у меня есть там задушевный приятель. Не знавал ли ты купца из мясного ряда, по имени Кирила Степанова?.. а по прозванью… как бишь его?..
дай бог память! тьфу, батюшки!.. такое мудреное прозвище… вспомнить не могу!
Память мне
бог дал на удивление.
Марина(раздумывая).Сколько?
Дай бог память… Ты приехал сюда, в эти края… когда?.. еще жива была Вера Петровна, Сонечкина мать. Ты при ней к нам две зимы ездил… Ну, значит, лет одиннадцать прошло. (Подумав.) А может, и больше…
Анна Петровна (смеется). Цветы повторяются каждую весну, а радости — нет. Кто мне сказал эту фразу?
Дай бог память… Кажется, сам Николай сказал. (Прислушивается.) Опять сова кричит!
Лебедев. А ничего… Слушают да пьют себе. Раз, впрочем, я его на дуэль вызвал… дядю-то родного. Из-за Бэкона вышло. Помню, сидел я,
дай бог память, вот так, как Матвей, а дядя с покойным Герасимом Нилычем стояли вот тут, примерно, где Николаша… Ну-с, Герасим Нилыч и задает, братец ты мой, вопрос…
Крутицкий. Как его!
Дай Бог память! Да вот, постойте, он мне адрес
дал, он мне теперь не нужен, люди знают. (Вынимает бумагу.) Вот! (Читает.) Егор Дмитриев Глумов! Каково пишет! Чисто, ровно, красиво! По почерку сейчас можно узнать характер! Ровно — значит аккуратен… кругло, без росчерков, ну, значит, не вольнодумец. Вот возьмите, может быть, и пригодится.
— Еще два слова: я думал, что если она и не любит меня, то по крайней мере благословит когда-нибудь мою
память, но
бог не
дал мне и этого: я не сделал вас счастливою, я обманулся, как обманулись и вы. В этой любви ваша погибель, если только вы сами не будете благоразумны.
— На… на…
дай бог память, она не здешняя, на… на… на немке какой-то, на Кронштейн.
Что делать?
Сама ты рассуди. Князья не вольны,
Как девицы — не по сердцу они
Себе подруг берут, а по расчетам
Иных людей, для выгоды чужой.
Твою печаль утешит
бог и время.
Не забывай меня; возьми на
памятьПовязку —
дай, тебе я сам надену.
Еще с собой привез я ожерелье —
Возьми его. Да вот еще: отцу
Я это посулил. Отдай ему.
«Братцы! — говорит, — стар я, простите ради Христа. Сорок лет хожу, весь исходился, видно,
память временами отшибать стало: кое помню, а кое вовсе забыл. Не взыщите! Надо теперь поскорей уходить отсюда: не
дай бог за ягодой кто к кордону пойдет или ветер бродяжьим духом на собаку пахнёт — беда будет».
Духовная совершенно незаконнее: покойная бабка никак не имела права дробить достояния; но оно, как, может быть, вам небезызвестно, разделено, — большая часть… уж я не говорю, какие для этого были употреблены меры… самые неродственные меры… но только большая часть — поступила во владение вашего родителя, а другая часть — общей нашей тетке Соломониде Платоновне,
дай ей
бог доброго здоровья, или, лучше сказать, вечную
память, по милости которой теперь вся и каша заваривается.
Дурнопечин. Не стыдно ли вам так отказываться от ваших слов? Вы еще сказали, что
дай бог тетушке вечную
память, — вот что вы говорили!
— То-то. Не мели того, что осталось на
памяти, — молвил Патап Максимыч. — А родителю скажи: деньгами он мне ни копейки не должен… Что ни забрано, все тобой заслужено…
Бог даст, выпадет случай — сам повидаюсь, то же скажу… На празднике-то гостивши, не сказал ли чего отцу с матерью?
«В бумагах они ставятся, когда… тово… этого… как его? Гм!.. В самом деле, когда же их в бумагах ставят? Постой…
дай бог память… Гм!..»
— Оно конечно, Павел Иваныч, дурному человеку нигде пощады нет, ни дома, ни на службе, но ежели ты живешь правильно, слушаешься, то какая кому надобность тебя обижать? Господа образованные, понимают… За пять лет я ни разу в карцере не сидел, а бит был,
дай бог память, не больше одного раза…
— Допрежь?
Дай Бог памяти!
— Да этот самый… Дрыхунов то есть! «Наливай, кричит, такой-сякой, а то бочке дно вышибу! На меня, говорит, просветление нашло!» Выпили мы по стаканчику, потом малость погодили и еще выпили, да этаким манером в час времени стаканов,
дай бог память, по восьми слопали! Мне что? Я пью, мне и горя мало: не мои деньги! Хоть тыщу стаканов подноси! Я, вашескородие, нисколько не виноват! Извольте Абрама Мойсеича допросить.
— Чего ты ищешь тут, негодяй!.. Ты хочешь смерти Гладких, но ты ошибся комнатами… Ты тут у Татьяны Петровны Толстых… Она, слава
Богу, не одна и небеззащитна… Я здесь, чтобы защитить ее от такого дикого животного, как ты… Если поступить справедливо, то тебя следует предать суду, но в
память твоей матери, которая была добрая и честная женщина, я прощаю тебя и
даю тебе время исправиться… Но чтобы нога твоя не приближалась более к высокому дому… А теперь… вон…
— Да так, видишь, чай, меня; ведь ни рукой, ни ногой уже пошевельнуть не могу…
Дай только
Бог силу завещание написать, умру тогда спокойно… Благодарение Создателю,
память у меня не отнял… Нынче даже голова свежее, чем последние дни… Он это, Владыко, послал мне просветление для сирот… Подписать бы бумагу-то, тогда и умереть могу спокойно… Тебе их оставляю, на твое попечение… За них тебя Господь вознаградит и мужу твоему здоровье пошлет… Глебушка их тоже не оставит… Знаю и его — ангельская у него душа.
— Покойный, его светлость, — твердили они, — был наш отец, облегчал нашу службу, довольствовал нас всякими потребностями; словом сказать, мы были избалованные его дети; не будем иметь подобного ему командира;
дай Бог ему вечную
память!