Неточные совпадения
Не думай ты, что все благополучно,
Когда
народ не голоден, не бродит
С котомками, не
грабит по дорогам.
И всегда как раз наоборот сказочному разбойнику поступал: богатеев не трогал, а
грабил только бедный
народ, который сам в руки дается.
Он долго не впускал меня к себе, а впустивши, распространился на тему о том, что теперь много всякого
народу ходит, — впусти, так, чего доброго,
ограбят и т. д.
Впрочем, не то еще было!
И не одни господа,
Сок из
народа давила
Подлых подьячих орда,
Что ни чиновник — стяжатель,
С целью добычи в поход
Вышел… а кто неприятель?
Войско, казна и
народ!
Всем доставалось исправно.
Стачка, порука кругом:
Смелые
грабили явно,
Трусы тащили тайком.
Непроницаемой ночи
Мрак над страною висел…
Видел — имеющий очи
И за отчизну болел.
Стоны рабов заглушая
Лестью да свистом бичей,
Хищников алчная стая
Гибель готовила ей…
— А для
народа я еще могу принести пользу как свидетель преступления… Вот, поглядите на меня… мне двадцать восемь лет, но — помираю! А десять лет назад я без натуги поднимал на плечи по двенадцати пудов, — ничего! С таким здоровьем, думал я, лет семьдесят пройду, не спотыкнусь. А прожил десять — больше не могу. Обокрали меня хозяева, сорок лет жизни
ограбили, сорок лет!
— Мне с вами хорошо. Смотрю на вас и думаю — может, эти возместят за тех, кого
ограбили, за
народ, убитый для жадности…
А на ярмарке всякого дурного
народа бездна бывает, и достаточно случаев, что иных
грабят и убивают.
Подхалюзин. Так-с! А я так полагаю, оттого, что больно
народ грабите. За неправду Бог наказывает.
— Люди московские! — сказал Иоанн, указывая на осужденных, — се зрите моих и ваших злодеев! Они, забыв крестное свое целование, теснили вас от имени моего и, не страшася суда божия,
грабили животы ваши и губили
народ, который я же их поставил боронити. И се ныне приимут, по делам своим, достойную мзду!
В дело вмешался протоиерей Грацианский: он обратился к
народу с речью о суеверии, в которой уверял, что таких чертей, которые снимают платки и шинели, вовсе нет и что бродящий ночами по городу черт есть, всеконечно, не черт, а какой-нибудь ленивый бездельник, находящий, что таким образом, пугая людей в костюме черта, ему удобнее
грабить.
Упразднение государственной формы жизни нежелательно не только тогда, когда будет малая часть истинных христиан, но оно нежелательно даже тогда, когда все будут христианами, но в среде их или вокруг их, в других
народах, останутся нехристиане, потому что нехристиане будут безнаказанно
грабить, насиловать, убивать христиан и сделают их жизнь мучительною.
Для покорения христианству диких
народов, которые нас не трогают и на угнетение которых мы ничем не вызваны, мы, вместо того чтобы прежде всего оставить их в покое, а в случае необходимости или желания сближения с ними воздействовать на них только христианским к ним отношением, христианским учением, доказанным истинными христианскими делами терпения, смирения, воздержания, чистоты, братства, любви, мы, вместо этого, начинаем с того, что, устраивая среди них новые рынки для нашей торговли, имеющие целью одну нашу выгоду, захватываем их землю, т. е.
грабим их, продаем им вино, табак, опиум, т. е. развращаем их и устанавливаем среди них наши порядки, обучаем их насилию и всем приемам его, т. е. следованию одному животному закону борьбы, ниже которого не может спуститься человек, делаем всё то, что нужно для того, чтобы скрыть от них всё, что есть в нас христианского.
Вот в чем вопрос. Один не может красть,
грабить, но целый
народ может. Но сколько именно нужно для этого? Почему 1, 10, 100 человек не должны нарушать закона бога, а очень много могут?»
«Собираться стадами в 400 тысяч человек, ходить без отдыха день и ночь, ни о чем не думая, ничего не изучая, ничему не учась, ничего не читая, никому не принося пользы, валяясь в нечистотах, ночуя в грязи, живя как скот, в постоянном одурении,
грабя города, сжигая деревни, разоряя
народы, потом, встречаясь с такими же скоплениями человеческого мяса, наброситься на него, пролить реки крови, устлать поля размозженными, смешанными с грязью и кровяной землей телами, лишиться рук, ног, с размозженной головой и без всякой пользы для кого бы то ни было издохнуть где-нибудь на меже, в то время как ваши старики родители, ваша жена и ваши дети умирают с голоду — это называется не впадать в самый грубый материализм.
— Это не
народ, а — сплошь препятствие делу-с! То есть не поверите, Матвей Савельевич, какие люди, — столь ленивы и — в ту же минуту — жадны, в ту самую минуту-с! Как может человек быть жаден, но — ленив? Невозможно понять! Даже как будто не город, а разбойничий лагерь — извините, собрались эдакие шиши и ждут случая, как бы напасть на неосторожного человека и оного
ограбить.
Конь иногда сбивает седока,
Сын у отца не вечно в полной воле.
Лишь строгостью мы можем неусыпной
Сдержать
народ. Так думал Иоанн,
Смиритель бурь, разумный самодержец,
Так думал и его свирепый внук.
Нет, милости не чувствует
народ:
Твори добро — не скажет он спасибо;
Грабь и казни — тебе не будет хуже.
— Некоторые жиды… Первый сорт
народ!.. Они, брат, ого-го какие!
Грабили всех как следует!.. Ну, их поймали да — в Сибирь!
Наркис. Как нет? Что ж вы не
грабите? Это вы напрасно. Вы из чужих земель, вы нашего
народу не знаете. Наш
народ простой, смирный, терпеливый
народ, я тебе скажу, его можно
грабить. И промежду прочим, даже есть много таких, которые не знают, куда им с деньгами деваться. Право. Вот Хлынов, да что ж его не
ограбить! Ему еще, пожалуй, лучше от этого.
Матрена. Разбойники
народ крещеный
грабят, а они тут проклажаются, водку пьют.
Ежели вот вы, положим, хорошие господа, по образованию вашему, из милости пожелаете оказать ему способие, то он ваши деньги пропьет по своей подлости или, того хуже, сам откроет питейное заведение и на ваши деньги начнет
народ грабить.
Когда же он их увещевал к любви между братии, тогда негодовали на него и не принимали ни его советов, ни советов старейшин и вельмож мудрых; чрез что повсюду правосудия в
народе и обидимым обороны, а злым исправления и наказания не доставляли, и начали судии
грабить и продавать правосудие и суд».
А князья, владыки
народа, режут, крошат её на малые куски, дерутся друг с другом кулаками
народа и
грабят его.
Чувствуют они это тонко, как воры сторожкое движение просыпающегося хозяина, дом которого
грабили в ночи, и знают они, что, если
народ откроет глаза, перевернётся жизнь вверх лицом к небесам.
— Православные! Вот, жил разбойник, обижал
народ,
грабил его… Смутился совестью, пошёл душу спасать, — захотел послужить
народу буйной силою своей и — послужил! И ныне вы среди разбойников живёте,
грабят они вас усердно, а чем служат вашей нужде? Какое добро от них видите?
Огуревна. Много. И утром и вечером ходят. Дворникам всех велено до самой допущать, так они и пускают
народ, не разбирая. Как святые живем, не бережемся; деньги из сундука вынет, да так на стол и бросит, так и валяются, а то и сундук забудет запереть. И как это нас не
ограбят до сих пор.
Чижика съел!» Сколько потребуется генеральных кровопролитиев учинить, чтоб этакую пакость загладить! сколько
народу ограбить, разорить, загубить!
Что есть у нас? Ни войска, ни казны,
Ни воеводы. Прежде нужны деньги;
Сберем казну, и люди соберутся,
Стрельцы, казаки. Всякого
народуПо свету белому довольно бродит
Без дела и без хлеба; рады будут
Трудом себе копейку заработать.
Не все же
грабить! Надо душу вспомнить!
А воеводу миром изберем.
Беклешов. Ну, я ведь говорю — идеалист! Да ты забываешь, с кем имеешь дело. Ведь это подлец на подлеце.
Грабили пятьсот лет крепостных, пили кровь
народа, а ты с ними хочешь идеальничать. Ты имеешь цель честную — спасти ее, ну да. Ну, что ж тебе в средствах! Ведь это мальчишество, студентство!
Николай Иванович. Да нет, я вас спрашиваю, как по христианскому закону надо поступить мне, когда я познал свой грех ограбления
народа и порабощения его землею? Как поступить: продолжать владеть землей, пользуясь трудами голодных, отдавая их вот на это? (Указывает на лакея, вносящего завтрак и вино.) Или отдать землю тем, у кого
ограбили ее мои предки?
Ты сердишься на это слово, но я не могу иначе назвать жизнь, всю построенную на грабеже, потому что деньги, на которые вы живете, это деньги с земли, которую вы
грабите у
народа.
«Батюшка, барин, говорит, завертки выдали!» Барин наш только вскочил на ноги, выхватил у него вожжи да как крикнет: «Курьерка,
грабят!» — и каковы только эти лошади были: услыхав его голос, две выносные три версты целиком по сумету несли, а там уж, смотрят,
народ из усадьбы высыпал верхами и с кольями, не тут-то было: баре наши в первой приход в церковь и повенчанье сделали: здравствуйте, значит, честь имеем вас поздравить.
При таком понимании учения возможно мучить,
грабить, казнить людей, убивать их тысячами на войнах, как это и делают теперь
народы, называющие себя христианами, но невозможно признавать себя христианами.
Другой же род грабителей это — те, которые сами себя не считают грабителями, которых не ловят и не наказывают, но которые разрешенными правительствами средствами
грабят рабочий
народ, отбирают от него произведения его труда.
Лжеучение государства состоит в признании себя соединенным с одними людьми одного
народа, одного государства и отделенным от остальных людей других
народов, других государств. Люди мучают, убивают,
грабят друг друга и самих себя из-за этого ужасного лжеучения. Освобождается же от него человек только тогда, когда признает в себе духовное начало жизни, одно и то же во всех людях. Признавая это начало, человек уже не может верить в те человеческие учреждения, которые разъединяют то, что соединено богом.
Бедные, несчастные, бессмысленные
народы, упорные в своем зле, слепые к своему добру, вы позволяете отбирать от вас лучшую часть вашего дохода,
грабить ваши поля, ваши дома; вы живете так, как будто всё это принадлежит не вам, позволяя отнимать у вас вашу совесть, соглашаясь быть убийцами.
Вот Строгоновы, как получили от царя письмо, послали приказчиков еще собирать
народ к себе. И больше велели подговаривать казаков с Волги и с Дону. А в то время по Волге, по Дону казаков много ходило. Соберутся шайками по 200, 300, 600 человек, выберут атамана и плавают на стругах, перехватывают суда,
грабят, а на зиму становятся городком на берегу.
— Тсс! — покачал головой пан
грабя. — От-то пёнкна штука!.. Послушай же, коханку! Если она так добра к тебе и так богата, с нее следовало бы слупить сколько можно в пользу дела, в фундуш
народóвы?
Врут, будто ты
народ сосешь, насильничаешь, со своими разбойниками-работниками по ночам прохожих
грабишь да коней воруешь…
— А на кой они нам черт, ваши образованные? Только то и делали, что за грудки нас хватали. Миллион
народу, каждый расскажет, как измывались над ним. А теперь, — «я, — говорит, — образованный!» — А кто тебе дал образование? — «Отец». — А отец, значит, нас
грабил, если тебе мог дать образование, значит, и ты грабитель!
Более распространен же по пространству этот способ тем, что так называемые христианские
народы, не довольствуясь грабежом своих,
грабят под разными, самыми странными предлогами, преимущественно под предлогом распространения христианства, и все те чуждые им
народы, у которых есть что
ограбить.
Не люблю выходцев, ничтожных своими душевными качествами и между тем откупивших себе тайною монополией, неизвестными
народу услугами или страдальческим многотерпением право
грабить, казнить и миловать нас, русских!
Со Спасской башни раздался зловещий звук набата. Это звонили забравшиеся туда звонари-добровольцы. При звуках набата толпа еще более рассвирепела и с криками «Богородицу
грабят» набросилась на подьячих и солдат. Они были избиты, сбиты с ног и буквально растоптаны
народом.
Он вспомнил первую казнь, на которой присутствовал в качестве зрителя, в первые дни самостоятельного правления Иоанна, царя-отрока. Он был тоже еще совсем юношей. Это была казнь князя Кубенского и Федора и Василия Воронцовых, обвиненных в подстрекательстве к мятежу новгородских пищальников [Стрелков.]. Им отрубили головы, и
народ бросился
грабить дома казненных.
Опричники стали
грабить товары; купцы, понятно, отстаивали свою собственность; за последних вступился
народ.
«Он вор, он грабитель, он убийца, он не соблюдает правила не делать другому того, чего не хочешь, чтобы тебе делали», говорят — кто же? — те самые люди, которые не переставая убивают на войнах и заставляют людей готовиться к убийствам,
грабят и обкрадывают чужие и свои
народы.
Народ не будет иметь никакой возможности
грабить богатых людей, потому что мною потребован флот с вспомогательным войском, и десять судов в полдень сегодня прошли уже в виду Балбетинского гирла.
— Мало ты народ-то
грабил, рубахи снимал, — сказал чей-то голос, обращаясь к целовальнику — что ж ты человека убил? Разбойник!