Неточные совпадения
Вот в чем вопрос. Один не может красть,
грабить, но целый
народ может. Но сколько именно нужно для этого? Почему 1, 10, 100 человек не должны нарушать закона бога, а очень много могут?»
«Собираться стадами в 400 тысяч человек, ходить без отдыха день и ночь, ни о чем не думая, ничего не изучая, ничему не учась, ничего не читая, никому не принося пользы, валяясь в нечистотах, ночуя в грязи, живя как скот, в постоянном одурении,
грабя города, сжигая деревни, разоряя
народы, потом, встречаясь с такими же скоплениями человеческого мяса, наброситься на него, пролить реки крови, устлать поля размозженными, смешанными с грязью и кровяной землей телами, лишиться рук, ног, с размозженной головой и без всякой пользы для кого бы то ни было издохнуть где-нибудь на меже, в то время как ваши старики родители, ваша жена и ваши дети умирают с голоду — это называется не впадать в самый грубый материализм.
Упразднение государственной формы жизни нежелательно не только тогда, когда будет малая часть истинных христиан, но оно нежелательно даже тогда, когда все будут христианами, но в среде их или вокруг их, в других
народах, останутся нехристиане, потому что нехристиане будут безнаказанно
грабить, насиловать, убивать христиан и сделают их жизнь мучительною.
Для покорения христианству диких
народов, которые нас не трогают и на угнетение которых мы ничем не вызваны, мы, вместо того чтобы прежде всего оставить их в покое, а в случае необходимости или желания сближения с ними воздействовать на них только христианским к ним отношением, христианским учением, доказанным истинными христианскими делами терпения, смирения, воздержания, чистоты, братства, любви, мы, вместо этого, начинаем с того, что, устраивая среди них новые рынки для нашей торговли, имеющие целью одну нашу выгоду, захватываем их землю, т. е.
грабим их, продаем им вино, табак, опиум, т. е. развращаем их и устанавливаем среди них наши порядки, обучаем их насилию и всем приемам его, т. е. следованию одному животному закону борьбы, ниже которого не может спуститься человек, делаем всё то, что нужно для того, чтобы скрыть от них всё, что есть в нас христианского.
— Дюфар-француз, может слыхали. Он в большом театре на ахтерок парики делает. Дело хорошее, ну и нажился. У нашей барышни купил всё имение. Теперь он нами владеет. Как хочет, так и ездит на нас. Спасибо, сам человек хороший. Только жена у него из русских, — такая-то собака, что не приведи Бог.
Грабит народ. Беда. Ну, вот и тюрьма. Вам куда, к подъезду? Не пущают, я чай.
— Это мальчишки, которых правительство кормит, поит и одевает на свой счет, — раздался голос с коня, — а они, неблагодарные, бунтуют!.. Из них, братцы, со временем выйдут подьячие, которые грабят вас,
грабят народ — дадим им хороший урок!
Неточные совпадения
Не думай ты, что все благополучно, // Когда
народ не голоден, не бродит // С котомками, не
грабит по дорогам.
И всегда как раз наоборот сказочному разбойнику поступал: богатеев не трогал, а
грабил только бедный
народ, который сам в руки дается.
Он долго не впускал меня к себе, а впустивши, распространился на тему о том, что теперь много всякого
народу ходит, — впусти, так, чего доброго,
ограбят и т. д.
Впрочем, не то еще было! // И не одни господа, // Сок из
народа давила // Подлых подьячих орда, // Что ни чиновник — стяжатель, // С целью добычи в поход // Вышел… а кто неприятель? // Войско, казна и
народ! // Всем доставалось исправно. // Стачка, порука кругом: // Смелые
грабили явно, // Трусы тащили тайком. // Непроницаемой ночи // Мрак над страною висел… // Видел — имеющий очи // И за отчизну болел. // Стоны рабов заглушая // Лестью да свистом бичей, // Хищников алчная стая // Гибель готовила ей…
— А для
народа я еще могу принести пользу как свидетель преступления… Вот, поглядите на меня… мне двадцать восемь лет, но — помираю! А десять лет назад я без натуги поднимал на плечи по двенадцати пудов, — ничего! С таким здоровьем, думал я, лет семьдесят пройду, не спотыкнусь. А прожил десять — больше не могу. Обокрали меня хозяева, сорок лет жизни
ограбили, сорок лет!