Неточные совпадения
Потом
в продолжение некоторого времени пустился на другие спекуляции, именно вот какие: накупивши на рынке съестного, садился
в классе возле тех, которые были побогаче, и как только замечал, что товарища начинало тошнить, — признак подступающего голода, — он высовывал ему из-под скамьи будто невзначай
угол пряника или булки и, раззадоривши его, брал деньги, соображаяся с аппетитом.
Это значило, что Абрамович, Кириченко, Варшавский должны отправиться
в угол…
В классе водворялась тишина, абсолютная, томительная, жуткая…
В нее отчетливо, резко падали только отрывистые, быстрые вопросы учителя и торопливые ответы учеников…
В этот день он явился
в класс с видом особенно величавым и надменным. С небрежностью, сквозь которую, однако, просвечивало самодовольство, он рассказал, что он с новым учителем уже «приятели». Знакомство произошло при особенных обстоятельствах. Вчера, лунным вечером, Доманевич возвращался от знакомых. На
углу Тополевой улицы и шоссе он увидел какого-то господина, который сидел на штабеле бревен, покачивался из стороны
в сторону, обменивался шутками с удивленными прохожими и запевал малорусские песни.
Едва, как отрезанный, затих последний слог последнего падежа, —
в классе, точно по волшебству, новая перемена. На кафедре опять сидит учитель, вытянутый, строгий, чуткий, и его блестящие глаза, как молнии, пробегают вдоль скамей. Ученики окаменели. И только я, застигнутый врасплох, смотрю на все с разинутым ртом… Крыштанович толкнул меня локтем, но было уже поздно: Лотоцкий с резкой отчетливостью назвал мою фамилию и жестом двух пальцев указал на
угол.
У Николая Силыча
в каждом почти
классе было по одному такому, как он называл, толмачу его; они обыкновенно могли говорить с ним, что им было угодно, — признаваться ему прямо, чего они не знали, разговаривать, есть
в классе, уходить без спросу; тогда как козлищи, стоявшие по
углам и на коленях, пошевелиться не смели, чтобы не стяжать нового и еще более строгого наказания: он очень уж уважал ум и ненавидел глупость и леность, коими, по его выражению, преизбыточествует народ российский.
Я перестал зажмуривать глаза
в классах, но стал чаще под известными предлогами уходить из них, разумеется, сказавши прежде свой урок, и мне иногда удавалось спокойно простоять с четверть часа где-нибудь
в углу коридора и помечтать с закрытыми глазами.
По левую сторону рекреационной залы тянулись окна, полузаделанные решетками, а по правую стеклянные двери, ведущие
в классы; простенки между дверьми и окнами были заняты раскрашенными картинами из отечественной истории и рисунками разных зверей, а
в дальнем
углу лампада теплилась перед огромным образом св.
Класс наполнялся вдруг разноголосными жужжаниями: авдиторы [Авдиторы — ученики старших
классов, которым доверялась проверка знаний учеников младших
классов.] выслушивали своих учеников; звонкий дискант грамматика попадал как раз
в звон стекла, вставленного
в маленькие окна, и стекло отвечало почти тем же звуком;
в углу гудел ритор, которого рот и толстые губы должны бы принадлежать, по крайней мере, философии.
Петя ехидно улыбается. Удодов тоже улыбается. Оба они понимают замешательство учителя. Ученик VII
класса еще пуще конфузится, встает и начинает ходить из
угла в угол.
— Maman! Извините! Nous faisons nos excuses, maman! [Nous faisons nos excuses, maman — мы приносим свои извинения.] — послышались нерешительные голоса то
в одном, то
в другом
углу класса.
Тут он забился ранее всех
в темный
угол и, замирая со страха, дожидал отхода поезда, меж тем как выехавшая позже его из нумера Бодростипа спокойно поместилась
в купе первого
класса.
После молитвы, сначала прочитанной, а затем пропетой старшими, мы поднялись
в классы, куда швейцар Петр принес целый поднос корзин, коробок и мешочков разных величин, оставленных внизу посетителями. Началось угощение, раздача сластей подругам, даже мена. Мы с Ниной удалились
в угол за черную классную доску, чтобы поболтать на свободе. Но девочки отыскали нас и завалили лакомствами. Общая любимица Нина, гордая и самолюбивая, долго отказывалась, но, не желая обидеть подруг, приняла их лепту.
До
класса нашу новую protege мы донесли благополучно, усадили или, вернее, втиснули ее
в корзину и, увязав веревками поверх оберточной бумаги, поставили
в угол за географическую карту.
Едва последняя успела развернуть бумажку, как из-за
угла послышалось отчаянное и продолжительное карканье… Мы замерли от страха… М-lle Арно бросилась
в угол, но не успела заглянуть туда, как ворона внезапно вылетела из-за карты и стала носиться с отчаянным карканьем по всему
классу. Вышло что-то невообразимо скверное.
Вагон грузно грохотал. Поезд останавливался на каждой станции, свистел, дымил, выпускал и принимал пассажиров. Теркин сидел
в своем
углу, и ничто не развлекало его. К ним
в отделение влезла полная, с усиками, барыня, нарядная, шумная, начала пространно жаловаться на начальника станции, всем показывала свой билет первого
класса, с которым насилу добилась места во втором.
В углу сидел Теркин и смотрел
в окно. Глаза его уходили куда-то, не останавливались на толпе. И на остальных пассажиров тесноватого отделения второго
класса он не оглядывался. Все места были заняты. Раздавались жалобы на беспорядок, на то, что не хватило вагонов и больше десяти минут после второго звонка поезд не двигается.
Звонок освободил Ясинского из
угла,
в который его загнал Мерцалов. Он взял журнал и вышел из
класса, а мы дружно зарукоплескали Мерцалову.
В общем вагоне первого
класса «для курящих» по разным
углам на просторе разместились: старый еврей-банкир, со всех сторон обложившийся дорогими и прихотливыми несессерами; двое молодых гвардейских офицеров из «новоиспеченных»; артельщик
в высоких со скрипом с сборами сапогах, с туго набитой дорожной сумкой через плечо; худощавый немец, беспрестанно кашляющий и успевший уже заплевать вокруг себя ковер на протяжении квадратного аршина, и прехорошенькая блондинка, с большими слегка подведенными глазами и
в громадной, с экипажное колесо, шляпе на пепельных, тщательно подвитых волосах.
— О, какая громада! Брандмайор какой-то! — брезгливо морщась, роняла
в другом
углу класса Зина Ракитова, миниатюрная, тонкая брюнетка.