Неточные совпадения
Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели; кошели,
в которых кашу варили, сгорели вместе с кашею. А рознь да галденье пошли пуще прежнего: опять стали взаимно друг
у друга земли разорять, жен
в плен уводить, над девами ругаться. Нет порядку, да и полно. Попробовали снова головами тяпаться, но и тут ничего не доспели. Тогда надумали искать себе князя.
Бывало, льстивый голос света
В нем злую храбрость выхвалял:
Он, правда,
в туз из пистолета
В пяти саженях попадал,
И то сказать, что и
в сраженье
Раз
в настоящем упоенье
Он отличился, смело
в грязь
С коня калмыцкого свалясь,
Как зюзя пьяный, и французам
Достался
в плен: драгой залог!
Новейший Регул, чести бог,
Готовый вновь предаться узам,
Чтоб каждым утром
у Вери
В долг осушать бутылки три.
— Не лгите! — перебила она. — Если вам удается замечать каждый мой шаг и движение, то и мне позвольте чувствовать неловкость такого наблюдения: скажу вам откровенно — это тяготит меня. Это какая-то неволя, тюрьма. Я, слава Богу, не
в плену у турецкого паши…
Большое дело, совершенное Владимиром Соловьевым для русского сознания, нужно видеть прежде всего
в его беспощадной критике церковного национализма,
в его вечном призыве к вселенскому духу Христову, к освобождению Христова духа из
плена у национальной стихии, стихии натуралистической.
Тема случилась странная: Григорий поутру, забирая
в лавке
у купца Лукьянова товар, услышал от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко на границе,
у азиятов, попав к ним
в плен и будучи принуждаем ими под страхом мучительной и немедленной смерти отказаться от христианства и перейти
в ислам, не согласился изменить своей веры и принял муки, дал содрать с себя кожу и умер, славя и хваля Христа, — о каковом подвиге и было напечатано как раз
в полученной
в тот день газете.
Она говорила, что отец его и теперь на Запорожье, был
в плену у турок, натерпелся мук бог знает каких и каким-то чудом, переодевшись евнухом, дал тягу.
Человечество, и за ним и весь мир порабощены злом, попили во власть необходимости, находятся
в плену у диавола.
На четвертые сутки нас, слава богу, взяли
в плен и отвели
в крепость. На мне был синий панталон, мундир из хорошего сукна, пятнадцать талеров денег и серебряные часы — подарок моего папеньки. Французский Soldat все взял
у меня. На мое счастье,
у меня было три червонца, которые маменька зашила мне под фуфайку. Их никто не нашел!
То же празднолюбие, та же бездумность, то же бесцельное прожигание жизни
в чаду ресторанов,
в плену у портных и кокоток.
— Я и сам не знаю, но надо достать, а потом расчет
у меня самый верный:
у меня есть человек — Иван Голован, из полковых конэсеров, очень не умен, а золотой мужик — честный, и рачитель, и долго
у азиатов
в плену был и все их вкусы отлично знает, а теперь
у Макария стоит ярмарка, я пошлю туда Голована заподрядиться и образцов взять, и задатки будут… тогда… я, первое, сейчас эти двадцать тысяч отдам…
А татары отвечают, что это, мол, ничего не действует это ваш Иван, он из ваших, из русских, только
в плену у нас здесь проживает.
Впечатлительный Александров успел уже раз десять вообразить себя приговоренным к смерти, и волосы
у него на голове порою холодели и делались жесткими, как
у ежа. Зато очень утешили и взбодрили его дух отрывки из статута ордена св. Георгия-победоносца, возглашенные тем же Лачиновым. Слушая их ушами и героическим сердцем, Александров брал
в воображении редуты, заклепывал пушки, отнимал вражеские знамена, брал
в плен генералов…
И тем не менее купец Вздошников не только Корчеву, но и весь Корчевской уезд
у себя
в плену держит.
— Тебе не сидится, а я лошадок не дам! — шутил Иудушка, — не дам лошадок, и сиди
у меня
в плену! Вот неделя пройдет — ни слова не скажу! Отстоим обеденку, поедим на дорожку, чайку попьем, побеседуем… Наглядимся друг на друга — и с Богом! Да вот что! не съездить ли тебе опять на могилку
в Воплино? Все бы с бабушкой простилась — может, покойница и благой бы совет тебе подала!
«Словно королева
в сказке вышла из
плена у волшебника!»
Но Михельсон ударил на мятежников со всею своею конницею, рассеял их
в одно мгновение, взял назад свои пушки, а с ними и последнюю, оставшуюся
у Пугачева после его разбития под Троицкой, положил на месте до шестисот человек,
в плен взял до пятисот и гнал остальных несколько верст.
Его везли
в зимней кибитке на переменных обывательских лошадях; гвардии капитан Галахов и капитан Повало-Швейковский, несколько месяцев пред сим бывший
в плену у самозванца, сопровождали его.
Едва не попал
в плен штабс-капитан Ленкоранского полка Линевич [Впоследствии главнокомандующий во время японской войны], слишком зарвавшийся вперед, но его отбили
у турок наши охотники.
И что он ни скажет
в ответ, я должен выполнить без ропота, не потому, что нахожусь
у него
в плену (этого я и допустить не смею), потому, что
у него пупок — как кубок, а груди — как два белых козленка.
— И здесь, и там, и везде… везде я им нос утру! Поди-тка что выдумали: двести лет сряду
в плену у себя нас держат!
Телятев. Он очень долго был
в плену у ташкентцев. (Говорят тихо.)
«Если я буду любить и тосковать о любимых, то не всю душу принес я сюда и не чиста моя чистота», — думал Погодин с пугливой совестливостью аскета; и даже
в самые горькие минуты, когда мучительно просило сердце любви и отдыха хотя бы краткого, крепко держал себя
в добровольном
плену мыслей — твердая воля была
у юноши.
— Все вы — умные. Только я — дура. Верно сказал он:
в плену! Это я живу
в плену у вас…
У меня не был, а проезжал мимо не раз. Смотрел я на него из окна
в бинокль: сидит
в телеге, обернется лицом к усадьбе и вытаращит глаза. Думал я, думал: никогда
у нас никакого „духа“ не бывало и вдруг завелся… Кого ни спросишь: что, мол, за дух такой? — никто ничего не знает, только говорят: строгость пошла. Разумеется, затосковал еще пуще. А ну как и во мне этот „дух“ есть? и меня
в преклонных моих летах
в плен уведут?
Генерал стал было его поддерживать, но я рекомендовал ему прочесть хоть, например, отрывки из «Записок» генерала Перовского, бывшего
в двенадцатом году
в плену у французов.
Солить их выучила меня туркеня,
в то время, когда еще турки были
у нас
в плену.
В этот вечер Сашка переиграл все любимые песни и танцы Гамбринуса. Играл он также и японские песенки, заученные им
в плену, но они не понравились слушателям. Мадам Иванова, словно ожившая, опять бодро держалась над своим капитанским мостиком, а Белка сидела
у Сашки на коленях и визжала от радости. Случалось, что когда Сашка переставал играть, то какой-нибудь простодушный рыболов, только теперь осмысливший чудо Сашкиного возвращения, вдруг восклицал с наивным и радостным изумлением...
— Я-то? — гордо кричит Гнедой. — Вона! Да я же на войне на этой был,
в плену был, крест имею Егория — вот он, крест-от, он
у меня тут…
Mesdames Чапыжникова и Ярыжникова, и Пруцко, и Фелисата Егоровна, и Нина Францевна, и Петровы, и Ершовы, и Сидоровы — все преуспевают по мере сил и способностей. Все очень нарядны, очень декольтированы, очень эффектны и прелестны (по крайней мере, каждая сама о себе так думает), и все надеются прельстить чье-нибудь слабое сердце… О сердце барона они отложили ныне уже всякое попечение, ибо это остзейское сердце оказалось давно уже
в плену у губернаторши. Дамы злились, но признавали это совершившимся фактом.
До тех пор, пока искусство еще находится
в плену у разных «направлений», пока оно является так или иначе тенденциозным, не решаясь жить за свой страх, оно еще не родилось к самоответственности.
О, я был, как
в тисках,
в плену у «научности», этого вороньего пугала, поставленного для интеллигентской черни, полуобразованной толпы, для дураков!
И поэтому настоящий герой подполья есть сатана, возлюбивший себя
в качестве бога, утвердившийся
в самости своей и оказавшийся
в плену у собственного подполья.
Напротив,
в Беме мы все время видим мыслителя,
в котором происходит гигантская логическая работа.], не замечал
в себе «philosophus teutonicus», спекулятивного метафизика, находящегося до известной степени
в плену у esprit de Systeme [Дух истины (фр.).].
— Голубчик ты мой, Мокей Данилыч, зачем старое вспоминать. Что было когда-то, то теперь давно былью поросло, — сказала, видимо, смущенная Дарья Сергевна. — Вот ты воротился из бусурманского
плена и ни по чему не видно, что ты так долго
в неволе был. Одет как нельзя лучше, и сам весь молодец. А вот погляди-ка на себя
в зеркало, ведь седина твою голову, что инеем, кроет. Про себя не говорю, как есть старая старуха. Какая ж
у нас на старости лет жизнь пойдет? Сам подумай хорошенько!
На другой либо на третий день приехал
в город Патап Максимыч и познакомился с известным ему заочно Мокеем Данилычем. Не на долгое время приехала и Груня порадоваться радости давнишнего своего друга. Кроме Патапа Максимыча, приехал Чубалов, и пошел
у молодых пир, где дорогими гостями были и Колышкины муж с женой. Патап Максимыч звал выходца на русскую землю из бусурманского
плена к себе
в Осиповку и отправился вместе с ним за Волгу.
Ничего подобного этим увлекательным, интересным сказкам она не слыхала
у себя
в деревне. Горячее воображение ребенка рисовало ей картины только что слышанного. Вот видится Дуне Иван-Царевич, скачущий на сером волке. Вот въезжают они на поляну, посередке которой высится замок Кащея Бессмертного. Страшное чудовище сторожит замок, за стеной которого томится
в плену Краса Царевна. Нужно Ивану-Царевичу освободить из неволи красавицу…
Между тем через китайцев, скупщиков мехов, стали распространяться слухи о том, что на реке Ботчи
у удэхейцев живет один русский. Слухи эти дошли до Владивостока, потом пробрались и
в Иркутск, а там решили, что это не кто иной, как Гроссевич, и что он находится
в плену у удэхейцев.
Притом ей стало вдруг страшно; она никогда не гостила так долго
у Бодростиной; ее выгнали сюда домашние нелады с теткой, и теперь ей казалось, что она где-то
в плену,
в злом
плену.
Затем Пенькновский открыл мне, что он на войне не будет никого бить из товарищей и только возьмет
в плен нашего военачальника, а потом полюбопытствовал, куда лежит мой путь, — и, узнав, что я иду домой, вызвался меня проводить и дорогою спросил: «Что говорят
у вас про венгерскую революцию?»
Трансцендирование
в экзистенциальном смысле есть свобода и предполагает свободу, есть освобождение человека от
плена у самого себя.
Домик или, вернее, остатки домика, куда они шли, примыкал к огородному полю. Дальше, по ту сторону дороги, шло самое селение. Там хозяйничали всюду неприятельские солдаты.
У колодца поили лошадей. Картинно-нарядные всадники то и дело пролетали с одного конца улицы на другой. Но самих крестьян, настоящих, законных хозяев деревни, нигде не было видно. Как будто все село вымерло, или все его обыватели были перебиты, либо угнаны
в плен.
Француз, живший
у нас около четырех лет, лицо скорее комическое, с разными слабостями и чудачествами, был обломок великой эпохи, бывший военный врач
в армии Наполеона, взятый
в плен в 1812 году казаками около города Орши, потом «штаб-лекарь» русской службы, к старости опустившийся до заработка домашнего преподавателя.
Во второй сцене Эдгар входит с отцом, сажает отца
у дерева, а сам уходит. Слышен шум битвы, вбегает Эдгар и говорит, что сраженье проиграно. Лир и Корделия
в плену. Глостер опять отчаивается. Эдгар, все не открываясь отцу, говорит ему, что не надо отчаиваться, и Глостер тотчас же соглашается с ним.
— Вы знаете, я когда-то была восточной царевной. Царь-солнце взял меня
в плен и сделал рабыней. Я познала блаженную муку насильнических ласк и бича… Какой он жестокий был, мой царь! Какой жестокий, какой могучий! Я ползала
у ступеней его ложа и целовала его ноги. А он ругался надо мною, хлестал бичом по телу. Мучительно ласкал и потом отталкивал ногою. И евнухи уводили меня, опозоренную и блаженную. С тех пор я полюбила солнце… и рабство.
У меня на душе тоже была тупая, ни на что не отзывающаяся усталость. Ну,
в плен возьмут, ну, застрелят, — это было так бесконечно безразлично! Спать, спать — одно лишь важно.
Говорят, что они прикалывают раненых и даже пленных, а раненый рядовой 6 роты 2 восточного стрелкового полка Осип Коченов рассказывал мне, что
у его товарища, попавшего
в плен, японцы будто бы вырезали ремни из груди и спины и бросили его по дороге; его нашли и доставили на русские позиции.
Ему не столько сладостны победы над царями, как видеть Паткуля
у себя
в плену!
У Достоевского, уж конечно, была более радикальная вражда к «буржуазному» духу, чем
у социалистов, которые целиком
в плену у этого духа.
Случайно
в нём принял участие командир 3 батальона 11 восточносибирского стрелкового полка Раевский, теперь находящийся
в плену у японцев.
— Нас тебе нечего опасаться. Мы не
в плен пришли взять князя тверского, а проводить с честью Михайлу Борисовича, шурина великого князя московского.
В плену и без того довольно князей
у нашего господина: Иван Васильевич велел то же сказать тебе. Мои молодцы, сурожане и суконники московские, проводят тебя до первого яму и до второго, коли тебе полюбится. Выбери сам провожатых, сколько
в угоду тебе. За один волос твой будут отвечать головой своей. Порукою тебе
в том пречистая матерь божия и Спас милостивый.