Неточные совпадения
Хотя она бессознательно (как она действовала
в это последнее время
в отношении ко всем молодым мужчинам)
целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить
в Левине чувство любви к себе,
и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно
в отношении к женатому честному человеку
и в один вечер,
и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским
и Левиным, она, как женщина, видела
в них то самое
общее, за что
и Кити полюбила
и Вронского
и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
Он не мог согласиться с этим, потому что
и не видел выражения этих мыслей
в народе,
в среде которого он жил,
и не находил этих мыслей
в себе (а он не мог себя ничем другим считать, как одним из людей, составляющих русский народ), а главное потому, что он вместе с народом не знал, не мог знать того,
в чем состоит
общее благо, но твердо знал, что достижение этого
общего блага возможно только при строгом исполнении того закона добра, который открыт каждому человеку,
и потому не мог желать войны
и проповедывать для каких бы то ни было
общих целей.
Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какою она была
в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту
и любовь, родинка на шее, немного ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый белый воротничок, нежная сухая рука, которая так часто меня ласкала
и которую я так часто
целовал; но
общее выражение ускользает от меня.
Экономическая же правда прибавляет, что чем более
в обществе устроенных частных дел
и, так сказать,
целых кафтанов, тем более для него твердых оснований
и тем более устраивается
в нем
и общее дело.
Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой:
Ему
и то уж силы придаёт,
Что подвигов его свидетель
целый свет.
Но сколь
и тот почтен, кто,
в низости сокрытый,
За все труды, за весь потерянный покой,
Ни славою, ни почестьми не льстится,
И мыслью оживлён одной:
Что к пользе
общей он трудится.
— Обо всем, — серьезно сказала Сомова, перебросив косу за плечо. — Чаще всего он говорил: «Представьте, я не знал этого». Не знал же он ничего плохого, никаких безобразий, точно жил
в шкафе, за стеклом. Удивительно, такой бестолковый ребенок. Ну — влюбилась я
в него. А он — астроном, геолог, —
целая толпа ученых,
и все опровергал какого-то Файэ, который, кажется, давно уже помер.
В общем — милый такой, олух царя небесного.
И — похож на Инокова.
Впрочем, Ольга могла только поверхностно наблюдать за деятельностью своего друга,
и то
в доступной ей сфере. Весело ли он смотрит, охотно ли ездит всюду, является ли
в условный час
в рощу, насколько занимает его городская новость,
общий разговор. Всего ревнивее следит она, не выпускает ли он из вида главную
цель жизни. Если она
и спросила его о палате, так затем только, чтоб отвечать что-нибудь Штольцу о делах его друга.
«Да не это ли — тайная
цель всякого
и всякой: найти
в своем друге неизменную физиономию покоя, вечное
и ровное течение чувства? Ведь это норма любви,
и чуть что отступает от нее, изменяется, охлаждается — мы страдаем: стало быть, мой идеал —
общий идеал? — думал он. — Не есть ли это венец выработанности, выяснения взаимных отношений обоих полов?»
То видишь точно
целый город с обрушившимися от какого-нибудь страшного переворота башнями, столбами
и основаниями зданий, то толпы слонов, носорогов
и других животных, которые дрались
в общей свалке
и вдруг окаменели.
Только П. А. Тихменев, оставаясь один
в Шанхае, перебрался
в лучшую комнату
и,
общий баловень на фрегате, приобрел
и тут как-то внимание
целого дома.
Этим объяснялось для Нехлюдова то удивительное явление, что самые кроткие по характеру люди, неспособные не только причинить, но видеть страданий живых существ, спокойно готовились к убийствам людей,
и все почти признавали
в известных случаях убийство, как орудие самозащиты
и достижения высшей
цели общего блага, законным
и справедливым.
— Теоретически, а не практически, как я увидал. Суд имеет
целью только сохранение общества
в настоящем положении
и для этою преследует
и казнит как тех, которые стоят выше
общего уровня
и хотят поднять его, так называемые политические преступники, так
и тех, которые стоят ниже его, так называемые преступные типы.
Все это проделывалось с
целью попасть
в общий тон
и угодить Зосе.
Он повторяет
целый ряд
общих мест об измене христианству, об отпадении от веры отцов, поминает даже «Бюхнера
и Молешотта», о которых не особенно ловко
и вспоминать теперь, до того они отошли
в небытие.
— Ваша дочь нравится моей жене, теперь надобно только условиться
в цене
и, вероятно, мы не разойдемся из — за этого. Но позвольте мне докончить наш разговор о нашем
общем знакомом. Вы его очень хвалите. А известно ли вам, что он говорит о своих отношениях к вашему семейству, — например, с какою
целью он приглашал нас вчера
в вашу ложу?
Это
и была последняя перемена
в распределении прибыли, сделанная уже
в половине третьего года, когда мастерская поняла, что получение прибыли — не вознаграждение за искусство той или другой личности, а результат
общего характера мастерской, — результат ее устройства, ее
цели, а
цель эта — всевозможная одинаковость пользы от работы для всех, участвующих
в работе, каковы бы ни были личные особенности; что от этого характера мастерской зависит все участие работающих
в прибыли; а характер мастерской, ее дух, порядок составляется единодушием всех, а для единодушия одинаково важна всякая участница: молчаливое согласие самой застенчивой или наименее даровитой не менее полезно для сохранения развития порядка, полезного для всех, для успеха всего дела, чем деятельная хлопотливость самой бойкой или даровитой.
Многое, не взошедшее
в «Полярную звезду», взошло
в это издание — но всего я не могу еще передать читателям по разным
общим и личным причинам. Не за горами
и то время, когда напечатаются не только выпущенные страницы
и главы, но
и целый том, самый дорогой для меня…
Делали шалости
и мы, пировали
и мы, но основной тон был не тот, диапазон был слишком поднят. Шалость, разгул не становились
целью.
Цель была вера
в призвание; положимте, что мы ошибались, но, фактически веруя, мы уважали
в себе
и друг
в друге орудия
общего дела.
В Лондоне не было ни одного близкого мне человека. Были люди, которых я уважал, которые уважали меня, но близкого никого. Все подходившие, отходившие, встречавшиеся занимались одними
общими интересами, делами всего человечества, по крайней мере делами
целого народа; знакомства их были, так сказать, безличные. Месяцы проходили,
и ни одного слова о том, о чем хотелось поговорить.
Ими, конечно, дорожили больше («дай ему плюху, а он тебе
целую штуку материи испортит!»), но скорее на словах, чем на деле, так как основные порядки (пища, помещение
и проч.) были установлены одни для всех, а следовательно,
и они участвовали
в общей невзгоде наряду с прочими «дармоедами».
Летнее утро; девятый час
в начале. Федор Васильич
в синем шелковом халате появляется из
общей спальни
и через
целую анфиладу комнат проходит
в кабинет. Лицо у него покрыто маслянистым глянцем; глаза влажны, слипаются;
в углах губ запеклась слюна. Он останавливается по дороге перед каждым зеркалом
и припоминает, что вчера с вечера у него чесался нос.
Да
и нет никакой
цели подрывать то, что уже само
в силу
общего исторического закона подорвано.
Вернувшись к отцу, Устенька
в течение
целого полугода никак не могла привыкнуть к мысли, что она дома. Ей даже казалось, что она больше любит Стабровского, чем родного отца, потому что с первым у нее больше
общих интересов, мыслей
и стремлений. Старая нянька Матрена страшно обрадовалась, когда Устенька вернулась домой, но сейчас же заметила, что девушка вконец обасурманилась
и тоскует о своих поляках.
Гнет позитивизма
и теории социальной среды, давящий кошмар необходимости, бессмысленное подчинение личности
целям рода, насилие
и надругательство над вечными упованиями индивидуальности во имя фикции блага грядущих поколений, суетная жажда устроения
общей жизни перед лицом смерти
и тления каждого человека, всего человечества
и всего мира, вера
в возможность окончательного социального устроения человечества
и в верховное могущество науки — все это было ложным, давящим живое человеческое лицо объективизмом, рабством у природного порядка, ложным универсализмом.
Общая камера не дает преступнику одиночества, необходимого ему хотя бы для молитвы, для размышлений
и того углубления
в самого себя, которое считают для него обязательным все сторонники исправительных
целей.
В самих звуках ничего нет привлекательного для уха, но
в них бессознательно чувствуешь
и понимаешь
общую гармонию жизни
в целой природе…
И однако же эти две пошлости расстраивают всю гармонию семейного быта Русаковых, заставляют отца проклинать дочь, дочь — уйти от отца
и затем ставят несчастную девушку
в такое положение, за которым, по мнению самого Русакова, следует не только для нее самой горе
и бесчестье на всю жизнь, но
и общий позор для
целой семьи.
— Не железные дороги, нет-с! — возражал Лебедев,
в одно
и то же время
и выходивший из себя,
и ощущавший непомерное наслаждение. — Собственно одни железные дороги не замутят источников жизни, а всё это
в целом-с проклято, всё это настроение наших последних веков,
в его
общем целом, научном
и практическом, может быть,
и действительно проклято-с.
По приблизительному расчету, можно было на сто пудов песку положить золотника три, а при толщине пласта
в полтора аршина
и при протяжении россыпи чуть не на
целую версту
в общем можно было рассчитывать добыть пудов двадцать, то есть по курсу на четыреста тысяч рублей.
Рогнеда Романовна не могла претендовать ни на какое первенство, потому что
в ней надо всем преобладало чувство преданности, а Раиса Романовна
и Зоя Романовна были особы без речей. Судьба их некоторым образом имела нечто трагическое
и общее с судьбою Тристрама Шанди. Когда они только что появились близнецами на свет, повивальная бабушка, растерявшись, взяла вместо пеленки пустой мешочек
и обтерла им головки новорожденных. С той же минуты младенцы сделались совершенно глупыми
и остались такими на
целую жизнь.
По
целым часам он стоял перед «Снятием со креста», вглядываясь
в каждую черту гениальной картины, а Роберт Блюм тихим, симпатичным голосом рассказывал ему историю этой картины
и рядом с нею историю самого гениального Рубенса, его безалаберность, пьянство, его унижение
и возвышение. Ребенок стоит, пораженный величием
общей картины кельнского Дома, а Роберт Блюм опять говорит ему хватающие за душу речи по поводу недоконченного собора.
Но чаще всего у него не было денег,
и он просиживал около своей любовницы
целыми вечерами, терпеливо
и ревниво дожидаясь ее, когда Соньку случайно брал гость.
И когда она возвращалась обратно
и садилась с ним рядом, то он незаметно, стараясь не обращать на себя
общего внимания
и не поворачивая головы
в ее сторону, все время осыпал ее упреками.
И в ее прекрасных, влажных, еврейских глазах всегда во время этих разговоров было мученическое, но кроткое выражение.
— Это наша
общая цель, генерал,
и мы будем работать
в этом направлении, — ораторствовал Прейн, шагая по кабинету с заложенными за спину руками. — Нам нужно дорожить каждым хорошим человеком
в таком громадном деле,
и я беру на себя смелость обратить ваше особенное внимание, что нам прежде всего важно привлечь к этой работе освежающие элементы.
Прасковья Семеновна с годами приобретала разные смешные странности, которые вели ее к тихому помешательству;
в господском доме она служила
общим посмешищем
и проводила все свое время
в том, что по
целым дням смотрела
в окно, точно поджидая возвращения дорогих, давно погибших людей.
Слов было немного, но
в тоне, которым были произнесены слова:"ваш друг", заключалась
целая поэма. Во всяком случае,
в эту минуту
в первый раз, но все еще смутно, мелькнула мне мысль, что
в «принципах» известной окраски, если даже они залегли
в общее миросозерцание
в тех чуждых надменности формах,
в каких их воспринял Валерушка, может существовать своего рода трещина, сквозь которую просачивается исключительность
и относительно «своих», но менее фаворизированных фортуною.
Отделял ли
в то время Имярек государство от общества — он не помнит; но помнит, что подкладка, осевшая
в нем вследствие недавних сновидений, не совсем еще была разорвана, что она оставила по себе два существенных пункта: быть честным
и поступать так, чтобы из этого выходила наибольшая сумма
общего блага. А чтобы облегчить достижение этих задач на арене обязательной бюрократической деятельности, — явилась на помощь
и целая своеобразная теория.
Прерогативы власти — это такого рода вещь, которая почти недоступна вполне строгому определению. Здесь настоящее гнездилище чисто личных воззрений
и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало
общего. Все тут неясно
и смутно:
и пределы,
и степень,
и содержание. Одно только прямо бросается
в глаза — это власть для власти,
и, само собой разумеется, только одна эта
цель и преследуется с полным сознанием.
Но он все-таки прожил
в Петербурге
целый месяц
и на каждом шагу,
и в публичных местах,
и у
общих знакомых, сталкивался с земскими деятелями других губерний.
Склоняясь на сторону"подтягиванья", Удав
и Дыба тем не менее не отрицали, что можно от времени до времени
и"поотпустить". Проезжий Марат не только ничего подобного не допускает, но просто не понимает, о чем тут речь. Да он
и вообще ни о чем понятия не имеет: ни о пределах власти, ни о предмете ее, ни о сложности механизма, приводящего ее
в действие. Он бьет
в одну точку, преследует одну
цель и знать не хочет, что это однопредметное преследование может произвести
общую чахлость
и омертвение.
Калинович позвал его
в смотрительскую
и целый час пудрил ему голову, очень основательно доказывая, что, если ученики
общей массой дурят, стало быть, учитель
и глуп
и бесхарактерен.
— Всех вас, молодых людей, я очень хорошо знаю, — продолжал директор, — манит Петербург, с его изысканными удовольствиями; но поверьте, что, служа, вам будет некогда
и не на что пользоваться этим;
и, наконец, если б даже
в этом случае требовалось некоторое самоотвержение, то посмотрите вы, господа, на англичан: они иногда
целую жизнь работают
в какой-нибудь отдаленной колонии с таким же удовольствием, как
и в Лондоне; а мы не хотим каких-нибудь трех-четырех лет поскучать
в провинции для видимой
общей пользы!
— Да, — произнес он, — много сделал он добра, да много
и зла; он погубил было философию, так что она едва вынырнула на плечах Гегеля из того омута,
и то еще не совсем; а прочие знания, бог знает, куда
и пошли. Все это бросилось
в детали, подробности;
общее пропало совершенно из глаз,
и сольется ли когда-нибудь все это во что-нибудь
целое,
и к чему все это поведет… Удивительно!
— Мне действительно было досадно, — отвечал он, — что вы приехали
в этот дом, с которым у вас ничего нет
общего ни по вашему воспитанию, ни по вашему тону;
и, наконец, как вы не поняли, с какой
целью вас пригласили,
и что
в этом случае вас третировали, как мою любовницу… Как же вы, девушка умная
и самолюбивая, не оскорбились этим — странно!
Муж ее неутомимо трудился
и все еще трудится. Но что было главною
целью его трудов? Трудился ли он для
общей человеческой
цели, исполняя заданный ему судьбою урок, или только для мелочных причин, чтобы приобресть между людьми чиновное
и денежное значение, для того ли, наконец, чтобы его не гнули
в дугу нужда, обстоятельства? Бог его знает. О высоких
целях он разговаривать не любил, называя это бредом, а говорил сухо
и просто, что надо дело делать.
К столу подходит с портфелем
в руках один из секретарей Витте
и, сделав
общий поклон, обращается к Бугрову, после
целого потока извинений, что позволил себе не вовремя побеспокоить...
— Имея
в виду эту
цель, — формулировал
общую мысль Глумов, — я прежде всего полагал бы: статью четвертую"
Общих начал"изложить
в несколько измененном виде, приблизительно так:"Внешняя благопристойность выражается
в действиях
и телодвижениях обывателя; внутренняя — созидает себе храм
в сердце его, где, наряду с нею, свивает себе гнездо
и внутренняя неблагопристойность, то есть злая
и порочная человеческая воля.
Наконец разыгрывается какая-то гомерическая игра. Иудушка остается дураком с
целыми восемью картами на руках,
в числе которых козырные туз, король
и дама. Поднимается хохот, подтрунивание,
и всему этому благосклонно вторит сам Иудушка. Но среди
общего разгара веселости Арина Петровна вдруг стихает
и прислушивается.
Ахилла все забирался голосом выше
и выше, лоб, скулы,
и виски,
и вся верхняя челюсть его широкого лица все более
и более покрывались густым багрецом
и пόтом; глаза его выступали, на щеках, возле углов губ, обозначались белые пятна,
и рот отверст был как медная труба,
и оттуда со звоном, треском
и громом вылетало многолетие, заставившее все неодушевленные предметы
в целом доме задрожать, а одушевленные подняться с мест
и, не сводя
в изумлении глаз с открытого рта Ахиллы, тотчас, по произнесении им последнего звука, хватить
общим хором: «Многая, многая, мно-о-о-огая лета, многая ле-е-ета!»
Но чем сложнее становились общества, чем больше они становились,
в особенности чем чаще завоевание было причиной соединения людей
в общества, тем чаще личности стремились к достижению своих
целей в ущерб
общему и тем чаще для ограничения этих непокоряющихся личностей понадобилось употребление власти, т. е. насилия.
Для того, чтобы власть одних людей над другими достигала своей
цели ограничения людей, стремившихся к личным
целям в ущерб
общего, нужно было, чтобы власть находилась
в руках людей непогрешимых, как это предполагается у китайцев или как это предполагалось
в Средние века
и теперь для людей, верующих
в святость помазания. Только при этом условии получало свое оправдание общественное устройство.