Неточные совпадения
Когда Левин со Степаном Аркадьичем пришли в избу мужика,
у которого
всегда останавливался Левин, Весловский уже был там. Он сидел в средине избы и, держась обеими руками зa лавку, с которой его стаскивал солдат, брат хозяйки, за облитые тиной сапоги, смеялся своим заразительно-веселым смехом.
Хозяйка села за самовар и сняла перчатки. Передвигая стулья с помощью незаметных лакеев, общество разместилось, разделившись на две части, —
у самовара с хозяйкой и на противоположном конце гостиной — около красивой жены посланника в черном бархате и с черными резкими бровями. Разговор в обоих центрах, как и
всегда в первые минуты, колебался, перебиваемый встречами, приветствиями, предложением чая, как бы отыскивая, на чем
остановиться.
Этот жест, дурная привычка — соединение рук и трещанье пальцев —
всегда успокоивал его и приводил в аккуратность, которая теперь так нужна была ему.
У подъезда послышался звук подъехавшей кареты. Алексей Александрович
остановился посреди залы.
И те и другие считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и
всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.]
у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и
всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
Особенно я люблю дорогой, спеша, или сам что-нибудь
у кого спросить по делу, или если меня кто об чем-нибудь спросит: и вопрос и ответ
всегда кратки, ясны, толковы, задаются не
останавливаясь и
всегда почти дружелюбны, а готовность ответить наибольшая во дню.
Никогда ни о чем не просил; зато раз года в три непременно являлся домой на побывку и
останавливался прямо
у матери, которая,
всегда так приходилось, имела свою квартиру, особую от квартиры Версилова.
— Вы раз говорили, что Макар Иванович приходил к вам несколько раз на побывку и
всегда останавливался на квартире
у матушки?
Разумеется, он не был счастлив,
всегда настороже, всем недовольный, он видел с стесненным сердцем неприязненные чувства, вызванные им
у всех домашних; он видел, как улыбка пропадала с лица, как
останавливалась речь, когда он входил; он говорил об этом с насмешкой, с досадой, но не делал ни одной уступки и шел с величайшей настойчивостью своей дорогой.
Приехали мы в Гришково, когда уж солнце закатывалось, и
остановились у старого Кузьмы, о котором я еще прежде от матушки слыхивал, как об умном и честном старике. Собственно говоря, он не держал постоялого двора, а была
у него изба чуть-чуть просторнее обыкновенной крестьянской, да особо от нее, через сенцы, была пристроена стряпущая. Вообще помещение было не особенно приютное, но помещики нашего околотка, проезжая в Москву,
всегда останавливались у Кузьмы и любили его.
Взойдя на кафедру,
останавливался, как Лотоцкий,
всегда в одной позе, держась рукой за клок волос, по странной игре природы торчавший
у самого горла (борода и усы
у него не росли).
Он
остановился у окна, царапая ногтем лед на стекле, долго молчал, всё вокруг напряглось, стало жутким, и, как
всегда в минуты таких напряжений,
у меня по всему телу вырастали глаза, уши, странно расширялась грудь, вызывая желание крикнуть.
Тем не менее, однако, они, хотя и низко, летают кругом охотника или собаки с обыкновенным своим криком, а всего чаще садятся на какую-нибудь плаху или колышек, торчащие из воды, или на берег
у самой воды и бегают беспрестанно взад и вперед, испуская особенный писк, протяжный и звонкий, который никогда не услышишь от летающего зуйка, а
всегда от бегающего, и то в те мгновения, когда он
останавливается.
Проезжая через Ялуторовск,
останавливался у Пущина, который
всегда, как и в данном случае, обращался к нему с просьбами о помощи разным лицам.]
Снаружи
у дверей дежурил, прислонясь к стене, лакей, а толстый, рослый, важный метрдотель,
у которого на
всегда оттопыренном мизинце правой руки сверкал огромный брильянт, часто
останавливался у этих дверей и внимательно прислушивался одним ухом к тому, что делалось в кабинете.
У калитки, весною,
всегда останавливается разносчик Егорка с тирольскими пирожками (пять копеек пара), похожими видом на куски черного хлеба, очень тяжелыми и сытными.
— Извозчики? извозчики всего ближе отсюда…
у собора стоят, там
всегда стоят, — и вот я чуть было не повернулся бежать за извозчиком. Я подозреваю, что он именно этого и ждал от меня. Разумеется, я тотчас же опомнился и
остановился, но движение мое он заметил очень хорошо и следил за мною всё с тою же скверною улыбкой. Тут случилось то, чего я никогда не забуду.
— Но как вам не совестно
остановиться не
у меня? — укорил его хозяин. — Отделение, которое вы прежде
всегда занимали
у Петра Григорьича,
у меня совершенно свободно.
— Хотя это точно, — говорил Борис, — что мы с вашим братцем
всегда останавливаемся у Петра Ивановича, и он обижать нас по-настоящему не должен, ну а все же правило того требует, чтобы спросить.
Он, как
всегда,
остановился у Шабалина и сейчас же послал за Брагиным.
Батюшка твой изволил часто охотиться около нашего села, и хоть я был тогда простым дьячком, но он не гнушался моего дома и
всегда изволил
останавливаться у меня.
Но поступь
у него тихая и походка осторожная, вкрадчивая; при встрече в узком коридоре он
всегда первый
останавливается, чтобы дать дорогу, и не басом, как ждешь, а тонким, мягким тенорком говорит: «Виноват!»
У него на шее небольшая опухоль, которая мешает ему носить жесткие крахмальные воротнички, и потому он
всегда ходит в мягкой полотняной или ситцевой сорочке.
Ага, не
останавливаясь,
у самой скалы, загромоздившей нам путь, свернул молча, как
всегда, направо в кустарник — и перед нами открылась бездна Черека с висящими стремнинами того берега. Он остановил лошадь, обернулся ко мне и, указывая вниз, объяснил, что «пайдем вниз, там мост, а там», указывая в небо, выше противоположной стены берега, — там и аул Безенги. Стал спускаться, откинувшись телом назад и предоставив лошади свою жизнь и дав ей полную свободу.
Лектор опять
остановился, и его быстрый взгляд обежал аудиторию. По ней пронесся легкий шопот, выражавший возбуждение интереса. Подобные легкие экскурсии от сухого изложения в область общих идей
всегда производят освежающее впечатление. «Тоже приспособляется к аудитории», — мелькнула
у меня мгновенная мысль.
Приезжая в Москву, Тюменев
всегда останавливался у Бегушева, и при этом обыкновенно спорам и разговорам между ними конца не было. В настоящую минуту они тоже вели весьма задушевную беседу между собой.
В Усторожье игумен прежде
останавливался всегда у воеводы, потому что на своем подворье и бедно и неприборно, а теперь велел ехать прямо в Набежную улицу. Прежде-то подворье ломилось от монастырских припасов, разных кладей и рухляди, а теперь один Спиридон управлялся, да и тому делать было нечего.
У ворот подворья сидел какой-то оборванный мужик. Он поднялся, завидев тяжелую игуменскую колымагу, снял шапку и, как показалось игумену, улыбнулся.
Я сказал ему, что становой, как
всегда,
остановился у Кузьмина и велел посадить в холодную Кукушкина за пощечину лавочнику.
Остановился он на этот раз на квартире, как и
всегда,
у одного бедного приказного, который уже несколько десятков лет ко всему ихнему роду чувствовал какую-то рабскую преданность, за которую вознаграждаем был каждогодно несколькими пудами муки и еще кой-чем из домашнего запаса.
— Ну, вот, вот…
всегда так! — Иван Платоныч краснел, пыхтел,
останавливался и снова начинал говорить. — Но все-таки он не зверь.
У кого люди лучше всех накормлены?
У Венцеля.
У кого лучше выучены?
У Венцеля.
У кого почти нет штрафованных? Кто никогда не отдаст под суд — разве уж очень крупную пакость солдат сделает? Все он же. Право, если бы не эта несчастная слабость, его солдаты на руках бы носили.
А барин Ардальон Павлыч катил себе на злобинском рысаке как ни в чем не бывало. Он по утрам чувствовал себя
всегда хорошо, а сегодня в особенности. От злобинского дома нужно было спуститься к плотине, потом переехать ее и по набережной пруда, — это расстояние мелькнуло слишком быстро, так что Смагин даже удивился, когда его пролетка
остановилась у подъезда генеральского дома. Встречать гостя выскочил верный раб Мишка.
— Сначала — я думаю. Я даже
всегда думаю, Яков Захарович. От этого, надо быть, испортилось
у меня сердце — стеснение в нем и тоска. А иной раз — забьется оно, как птица, и вдруг —
остановится.
Как
всегда, в девять часов к почтовой конторе подкатилась монастырская бричка с дородной и ласковой матерью Левкадией и смешливой краснощекой послушницей Павлой на козлах;
у закрытых дверей конторы стоял седоусый Капендюхин, с трубкой в зубах и грозно сдвинутыми бровями. Покряхтывая, мать Левкадия вылезла из брички и
остановилась у крыльца, удивленная необычным выражением давно и хорошо знакомого ей добродушного лица.
(Из столовой идёт Любовь. Она горбата и — чтобы скрыть своё уродство —
всегда носит на плечах шаль или плед. Теперь на ней большая жёлтая шаль.
Остановилась у пианино.)
Ходила
всегда посреди дороги, хотя бы и в грязь, походка
у неё была мелкая, спорая — голова наклонена, и лица на ходу не видно, но,
останавливаясь, она поднимала голову и смотрела на всё угрюмыми глазами, неласково и неодобрительно.
Это была маленькая, полненькая женщина, лет двадцати, стройная, чернобровая,
всегда розовая и миловидная, но на лице и во всей фигуре ее не было ни одной крупной черты, ни одного смелого штриха, на котором мог бы
остановиться глаз, точно
у природы, когда она творила ее, не хватало вдохновения и уверенности.
Что?…» — «Но сами-то вы зачем приехали?» — «Так, знаете ли, грустно как-то было… взял да и поехал…» Плакса не пропускает ни одной аллеи публичного сада, ни одного закоулка; он
останавливается перед каждым балаганом, каждым зрелищем, каждым оркестром; но лицо его остается неизменно расстроенным и как бы
всегда сказать хочет: — «Боже, что за пустота! и это называется
у них весельем!!..»
Матери Таисее стало за великую обиду, что Петр Степаныч, пока из дядиных рук глядел,
всегда в ее обители приставал, а как только стал оперяться да свой капитал получать, в сиротском дому
у иконника Ермилы Матвеича
остановился…
— Я, право, не знаю, — отвечала генеральша, — по-моему, он — добрый сын, очень добрый и почтительный, а уж как он в субординации держит этого дерзкого негодяя нашего Ваньку, так никто так не умеет. Видели: не смел ему прислать воды с Василькою, а небось сам подал и не расплескал по подносу, как мне плещет. Я
всегда так рада, что он
у нас
останавливается. А что касается до Сережиных увлечений… кто же молодой не увлекался? Ему всего двадцать пять лет.
На носовой палубе сидел Теркин и курил, накинув на себя пальто-крылатку. Он не угодил вверх по Волге на собственном пароходе «Батрак». Тот ушел в самый день его приезда в Нижний из Москвы. Да так и лучше было. Ему хотелось попасть в свое родное село как можно скромнее, безвестным пассажиром. Его пароход, правда, не
всегда и
останавливался у Кладенца.
Мы видались с Балакиревым в мое дерптское время каждый год. Проезжая Петербургом туда и обратно, я
всегда бывал
у него, кажется, раз даже
останавливался в его квартире. Жил он холостяком (им и остался до большой старости и смерти), скромно, аккуратно, без всякого артистического кутежа, все с теми же своими маленькими привычками. Он уже имел много уроков, и этого заработка ему хватало. Виртуозным тщеславием он не страдал и не бился из-за великосветских успехов.
Иногда к нам приезжал и
останавливался на день, на два мамин брат, дядя Саша, акцизный чиновник из уезда. Перед обедом и ужином он
всегда выпивал по очень большому стаканчику водки и просиживал в клубе за картами до поздней ночи.
У него была светло-рыжая борода, отлогий лоб и про себя смеющиеся глаза; я чувствовал, что весь дух нашей семьи вызывал в нем юмористическое уважение и тайную насмешку. Про Бокля он откровенно выражался так...
Но во второй, маленькой, гостиной
у Ермила Фомича висит картина — женская головка. Анна Серафимовна
всегда остановится перед ней, долго смотрит и улыбается. Ей кажется, что эта девочка похожа на ее Маню. Ей к Новому году хочется заказать портрет дочери. За ценой не постоит. Пригласит из Петербурга Константина Маковского.
— О, это было необходимо нужно;
у нас было такое условие, чтобы я ехал не
останавливаясь, — и я еду не
останавливаясь. Я такой человек, который
всегда точно исполняет то, что он обещал, — отвечал незнакомец — и при этом лицо его, которого я до сих пор себе не определил, вдруг приняло «веселое и твердое выражение».
Придя на квартиру, Рябович поскорее разделся и лег. В одной избе с ним
остановились Лобытко и поручик Мерзляков, тихий, молчаливый малый, считавшийся в своем кружке образованным офицером и
всегда, где только было возможно, читавший «Вестник Европы», который возил всюду с собой. Лобытко разделся, долго ходил из угла в угол, с видом человека, который не удовлетворен, и послал денщика за пивом. Мерзляков лег, поставил
у изголовья свечу и погрузился в чтение «Вестника Европы».
Проигрывая, он
всегда горячился. Страсть разгоралась в нем и
остановиться он был не в силах, а по обыкновению
у него появлялась только одна мысль, преобладавшая над остальными — отыграться.