Неточные совпадения
Он
бросил фуражку с перчатками на стол и начал обтягивать фалды и поправляться перед зеркалом; черный огромный платок, навернутый на высочайший подгалстушник, которого щетина поддерживала его подбородок, высовывался на полвершка из-за воротника; ему показалось мало: он вытащил его кверху до ушей; от этой трудной
работы, — ибо воротник мундира был очень узок и беспокоен, — лицо его налилось кровью.
То направлял он прогулку свою по плоской вершине возвышений, в виду расстилавшихся внизу долин, по которым повсюду оставались еще большие озера от разлития воды; или же вступал в овраги, где едва начинавшие убираться листьями дерева отягчены птичьими гнездами, — оглушенный карканьем ворон, разговорами галок и граньями грачей, перекрестными летаньями, помрачавшими небо; или же спускался вниз к поемным местам и разорванным плотинам — глядеть, как с оглушительным шумом неслась повергаться вода на мельничные колеса; или же пробирался дале к пристани, откуда неслись, вместе с течью воды, первые суда, нагруженные горохом, овсом, ячменем и пшеницей; или отправлялся в поля на первые весенние
работы глядеть, как свежая орань черной полосою проходила по зелени, или же как ловкий сеятель
бросал из горсти семена ровно, метко, ни зернышка не передавши на ту или другую сторону.
Наконец и совсем перестал он ходить на
работы,
бросил совершенно и суд, и всякие расправы, засел в комнаты и перестал принимать к себе даже с докладами приказчика.
Бросила прочь она от себя платок, отдернула налезавшие на очи длинные волосы косы своей и вся разлилася в жалостных речах, выговаривая их тихим-тихим голосом, подобно когда ветер, поднявшись прекрасным вечером, пробежит вдруг по густой чаще приводного тростника: зашелестят, зазвучат и понесутся вдруг унывно-тонкие звуки, и ловит их с непонятной грустью остановившийся путник, не чуя ни погасающего вечера, ни несущихся веселых песен народа, бредущего от полевых
работ и жнив, ни отдаленного тарахтенья где-то проезжающей телеги.
— Ну-ка, — продолжал Эгль, стараясь закруглить оригинальное положение (склонность к мифотворчеству — следствие всегдашней
работы — было сильнее, чем опасение
бросить на неизвестную почву семена крупной мечты), — ну-ка, Ассоль, слушай меня внимательно.
—
Работа на реакцию, — сказал Клим,
бросив газету на пол. — Потом какой-нибудь Лев Тихомиров снова раскается, скажет, что террор был глупостью и России ничего не нужно, кроме царя.
Она проворно переложила книги на стул, подвинула стол на средину комнаты, достала аршин из комода и вся углубилась в отмеривание полотна, рассчитывала полотнища, с свойственным ей нервным проворством, когда одолевала ее охота или необходимость
работы, и на Райского ни взгляда не
бросила, ни слова ему не сказала, как будто его тут не было.
— Оставь
работу, завтра не ходи; и совсем
брось.
Уход Дерсу произвел на меня тягостное впечатление, словно что-то оборвалось в груди. Закралось какое-то нехорошее предчувствие; я чего-то боялся, что-то говорило мне, что я больше его не увижу. Я был расстроен на весь день;
работа валилась у меня из рук. Наконец я
бросил перо, оделся и вышел.
Дерсу ужасно ругал китайцев за то, что они,
бросив лудеву, не позаботились завалить ямы землей. Через час мы подошли к знакомой нам Лудевой фанзе. Дерсу совсем оправился и хотел было сам идти разрушить лудеву, но я посоветовал ему остаться и отдохнуть до завтра. После обеда я предложил всем китайцам стать на
работу и приказал казакам следить за тем, чтобы все ямы были уничтожены.
— Больше, до полутораста. Да у меня не уроки: я их
бросил все, кроме одного. У меня дело. Кончу его — не будешь на меня жаловаться, что отстаю от тебя в
работе.
— Знаешь ли что, Александр? уж верно подарить тебе ту половину нашей
работы, которая была моей долей. Бери мои бумаги, препараты, я
бросаю. Выхожу из Академии, вот и просьба. Женюсь.
Я бы мог вовсе
бросить эти проклятые уроки, которые противны мне, — было бы довольно одного жалованья от завода, и отдохнул бы, и занялся бы ученою
работою, восстановил бы свою карьеру.
— Дмитрий, ты стал плохим товарищем мне в
работе. Пропадаешь каждый день на целое утро, и на половину дней пропадаешь по вечерам. Нахватался уроков, что ли? Так время ли теперь набирать их? Я хочу
бросить и те, которые у меня есть. У меня есть рублей 40 — достанет на три месяца до окончания курса. А у тебя было больше денег в запасе, кажется, рублей до сотни?
А главное в том, что он порядком установился у фирмы, как человек дельный и оборотливый, и постепенно забрал дела в свои руки, так что заключение рассказа и главная вкусность в нем для Лопухова вышло вот что: он получает место помощника управляющего заводом, управляющий будет только почетное лицо, из товарищей фирмы, с почетным жалованьем; а управлять будет он; товарищ фирмы только на этом условии и взял место управляющего, «я, говорит, не могу, куда мне», — да вы только место занимайте, чтобы сидел на нем честный человек, а в дело нечего вам мешаться, я буду делать», — «а если так, то можно, возьму место», но ведь и не в этом важность, что власть, а в том, что он получает 3500 руб. жалованья, почти на 1000 руб. больше, чем прежде получал всего и от случайной черной литературной
работы, и от уроков, и от прежнего места на заводе, стало быть, теперь можно
бросить все, кроме завода, — и превосходно.
Жены сосланных в каторжную
работу лишались всех гражданских прав,
бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие права ехать, удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили в душе живое чувство любви к страдальцам; но его не было у мужчин, страх выел его в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.
Так его и
бросили; от
работы не увольняли, но и не принуждали.
— Верно тебе говорю… Заводы
бросаю и всю семью вывожу на Ключевую. Всем
работы хватит… И местечко приглядел, повыше Суслона, где малыгинский зять писарит. Ах, хорошо местечко!.. Ужо меленку поставлю.
Если же знание и целая жизнь этой
работы вознесут вас наконец до того, что вы в состоянии будете
бросить громадное семя, оставить миру в наследство громадную мысль, то…
— Мне нужно серьезно поговорить… Я не верю в эту шахту, но
бросить сейчас дело, на которое затрачено больше ста тысяч, я не имею никакого права. Наконец, мы обязаны контрактом вести жильные
работы… Во всяком случае я думаю расширить
работы в этом пункте.
Тогда
бросай все
работы, особенно если покажется роковой «красик».
У закостеневшего на заводской
работе Овсянникова была всего единственная слабость, именно эти золотые часы. Если кто хотел найти доступ в его канцелярское сердце, стоило только завести речь об его часах и с большею или меньшею ловкостью похвалить их. Эту слабость многие знали и пользовались ею самым бессовестным образом. На именинах, когда Овсянников выпивал лишнюю рюмку, он
бросал их за окно, чтобы доказать прочность. То же самое проделал он и теперь, и Нюрочка хохотала до слез, как сумасшедшая.
Лизу теперь
бросило на
работу: благо, глаза хорошо служили. Она не покидала иголки целый день и только вечером гуляла и читала в постели. Не только трудно было найти швею прилежнее ее, но далеко не всякая из швей могла сравниться с нею и в искусстве.
Изредка езжал я с отцом в поле на разные
работы, видел, как полют яровые хлеба: овсы, полбы и пшеницы; видел, как крестьянские бабы и девки, беспрестанно нагибаясь, выдергивают сорные травы и, набрав их на левую руку целую охапку, бережно ступая, выносят на межи,
бросают и снова идут полоть.
И вот наконец кончена и
работа;
бросаю перо и подымаюсь, ощущаю боль в спине и в груди и дурман в голове.
— Да ведь чего же надо еще? — задумчиво сказала мать. — Уж если люди тысячами день за днем убиваются в
работе для того, чтобы хозяин мог деньги на шутки
бросать, чего же?..
Оказалось, что портреты снимает удивительно: рисунок правильный, освещение эффектное, характерные черты лица схвачены с неподражаемой меткостью, но ни конца, ни отделки, особенно в аксессуарах, никакой; и это бы еще ничего, но хуже всего, что, рисуя с вас портрет, он делался каким-то тираном вашим: сеансы продолжал часов по семи, и — горе вам, если вы вздумаете встать и выйти:
бросит кисть, убежит и ни за какие деньги не станет продолжать
работы.
Вскоре Н.Г. Шебуев
бросил службу и окончательно перешел в литературу. Здесь начал свою
работу Александр Петрович Волков, ставший впоследствии одним из лучших репортеров.
— Довольно! Слушайте, я
бросил папу! К черту шигалевщину! К черту папу! Нужно злобу дня, а не шигалевщину, потому что шигалевщина ювелирская вещь. Это идеал, это в будущем. Шигалев ювелир и глуп, как всякий филантроп. Нужна черная
работа, а Шигалев презирает черную
работу. Слушайте: папа будет на Западе, а у нас, у нас будете вы!
— Вообразите, как была в трубке, так и скатилась за комод. Я, должно быть, как вошел,
бросил ее тогда неловко на комод. Только третьего дня отыскали, полы мыли, задали же вы мне, однако,
работу!
Учили также: начальство — не слушать,
работу — не работать, жен, детей —
бросить; ничего-де человеку не надо, никакого порядка, а пускай человек живет как хочет, как ему бес укажет.
— В чём я виноват? Если он лентяй и
бросил всякую
работу, — я в своём деле волен распорядиться…
Обыкновение служить по найму, с одной стороны, по-видимому несправедливое, потому что богатый всегда от службы избавлен, а бедный всегда несет ее, с другой стороны полезно: ибо — 1-е, теперь всякий казак, выступающий в поход, имеет возможность хорошо одеться и вооружиться; 2-е, он, оставляя семейство свое, может уделить оному довольно денег на содержание во время своей отлучки; 3-е, человек, занимающийся промыслом каким-нибудь или
работою, полезен для него и для других, не принужден
бросать занятий своих и невольно идти на службу, которую бы отправлял очень неисправно.
На лекции идти было поздно,
работа расклеилась, настроение было испорчено, и я согласился. Да и старик все равно не уйдет. Лучше пройтись, а там можно будет всегда
бросить компанию. Пока я одевался, Порфир Порфирыч присел на мою кровать, заложил ногу на ногу и старчески дребезжавшим тенорком пропел...
Эта наблюдательная и, в сущности, очень добрая особа работала на Пазухиных, как мельничное колесо, но, когда на горизонте всплывало тревожившее ее облако, она
бросала всякую
работу, надевала на голову черную шерстяную шаль и отправлялась по гостям, где ей всегда были рады.
Коли человек ропчет на земное бытье свое — опостыла его жизнь;
бросает он тогда всякое о себе попечение, немила
работа ему, перестанет трудиться…
С другой стороны, не видел он также никакой надобности
бросать до поры до времени
работу; он привык к рыбацкому ремеслу, оно казалось ему легче фабричного, к которому надо было приучаться да приловчаться.
Тут все
бросали свою
работу и бежали спасать старушку, которая, не чувствуя уже никаких преград под ногами, торжественно продолжала свое шествие. Взглянув на усердие и бережливость, с какими таскала она и ставила горшки свои, можно было подумать, что судьба нового жилища единственно зависела от сохранности этих предметов.
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот,
бросив землю на руки брата, Туба ушел с компанией таких же, как сам он, влюбленных в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная
работа, можно утонуть десять раз в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами на краю, и в ней — точно мысли в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
Любовь нервно вскинула голову и,
бросив прочь от себя
работу, красная от обиды, взглянула на отца… и, снова взяв в руки носки, еще ниже опустила над ними голову.
В городе его звали Редькой и говорили, что это его настоящая фамилия. Он любил театр так же, как я, и едва до него доходили слухи, что у нас затевается спектакль, как он
бросал все свои
работы и шел к Ажогиным писать декорации.
— Гм… А не лучше ли было бы поставить три таких паровых машин, как у Бучинского? Ведь оне стоили бы не дороже канавы, а в случае окончания
работ вы канаву
бросите, а машины продали бы.
В начале обеда он большею частью молчал или давал отрывистые реплики Сенечке, без умолку говорившему о своих котах, которых он непременно
бросит, и о том, что нужно же наконец приняться за настоящую
работу; но потом, может быть под влиянием двух стаканов вина, оживление Гельфрейха сообщилось и ему, и я должен сказать, что никогда не видел его таким живым и красноречивым, как за этим обедом и в тот вечер.
Сегодня Л. был у меня. Очень хвалил. Сделал несколько замечаний относительно разных мелочей, но в общем очень хвалил. Если бы профессора взглянули на мою картину его глазами! Неужели я не получу, наконец, того, к чему стремится каждый ученик академии, — золотой медали? Медаль, четыре года жизни за границей, да еще на казенный счет, впереди — профессура… Нет, я не ошибся,
бросив эту печальную будничную
работу, грязную
работу, где на каждом шагу натыкаешься на какого-нибудь рябининского глухаря.
Обдумывай всякую
работу,
брось щегольство — пусть их набирают другие деньги.
После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки сели за стол и занялись
работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной бумаги цветы и бахрому для елки. Это была увлекательная и шумная
работа. Каждый вновь сделанный цветок девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка
бросал ножницы на пол, сердясь на них за то, что они тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным лицом и спрашивала...
Сатирические журналы иногда поражали тех, кто не заботился об общем благе, кто разоряет народ. В это самое время вводились откупа, народ истощался рекрутскими наборами,
бросал свои земли, не в состояний будучи платить за них слишком высокие подати, страдал от неурожая и дороговизны, бродил без
работы, помирал с голоду целыми тысячами.
Живет некто, пытается что-то создать, стягивает в русло своих намерений множество чужих сил, умов и воль, пожирает массу человеческого труда и вдруг — капризно
бросает все недоделанным, недостроенным, да часто и самого себя выбрасывает вон из жизни. И бесследно погибает тяжкий труд людей, ничем разрешается напряженная, порою мучительная
работа.
Было ясно — он не хотел говорить. Полагая, что такое настроение не продлится у него долго, я не стал надоедать ему вопросами. Он весь день молчал, только по необходимости
бросая мне краткие слова, относящиеся к
работе, расхаживал по пекарне с понуренной головой и всё с теми же туманными глазами, с какими пришел. В нем точно погасло что-то; он работал медленно и вяло, связанный своими думами. Ночью, когда мы уже посадили последние хлебы в печь и, из боязни передержать их, не ложились спать, он попросил меня...
Михаил. А там после обеда хотят
работу бросать… Нет, знаете, из России толку не выйдет никогда! Уж это верно. Страна анархизма! Органическое отвращение к
работе и полная неспособность к порядку… Уважение к законности — отсутствует…