Неточные совпадения
— Сонетку, —
сказала она, развертывая свиток канвы и показав ему узор, —
барону. Хорошо?
— Дождь будет, —
сказал барон и уехал домой.
Барон застал ее в этом ожидании и
сказал, что она опять похорошела, как летом, но что немного похудела.
— Брось сковороду, пошла к барину! —
сказал он Анисье, указав ей большим пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем нос, пошла к барину. Она в пять минут успокоила Илью Ильича,
сказав ему, что никто о свадьбе ничего не говорил: вот побожиться не грех и даже образ со стены снять, и что она в первый раз об этом слышит; говорили, напротив, совсем другое, что
барон, слышь, сватался за барышню…
— Я ее чрезвычайно успел удивить сегодня, сообщив ей самую свежеиспеченную светскую новость о том, что Катерина Николаевна Ахмакова выходит за
барона Бьоринга, —
сказал я вдруг, как будто вдруг что-то сорвалось у меня.
«Вот французский миссионер, живущий в Китае», —
сказал барон, знакомя нас.
«Впрочем, у меня когда хотите, тогда и дадут есть, comme chez tous les mauvais gargotiers [как у всех плохих кабатчиков — фр.]», — прибавил он. «Excellent, monsieur Demien» [Превосходно, господин Демьен — фр.], —
сказал барон Крюднер в умилении.
«Куда нам деться? две коровы идут», —
сказал барон Крюднер, и мы кинулись в лавочку, а коровы прошли дальше.
«Decidement il y a une providence pour les voyageurs!» [Решительно провидение хранит путешественников! — фр.] —
скажу вместе с
бароном Крюднером.
«Да это уха», —
сказал я
барону.
Скажу только, что
барон, который сначала было затруднялся, по просьбе хозяек, петь, смело сел, и, Боже мой, как и что он пел!
«Это все и у нас увидишь каждый день в любой деревне, —
сказал я
барону, — только у нас, при таком побоище, обыкновенно баба побежит с кочергой или кучер с кнутом разнимать драку, или мальчишка бросит камешком». Вскоре белый петух упал на одно крыло, вскочил, побежал, хромая, упал опять и наконец пополз по арене. Крыло волочилось по земле, оставляя дорожку крови.
«Не портьте куска, —
сказал мне
барон, млея перед этой горой мяса, — надо резать искусно».
— «Да вот, въезжаем, вот здания какие-то!» —
сказал барон.
Всякий раз, при сильном ударе того или другого петуха, раздавались отрывистые восклицания зрителей; но когда побежденный побежал, толпа завыла дико, неистово, продолжительно, так что стало страшно. Все привстали с мест, все кричали. Какие лица, какие страсти на них! и все это по поводу петушьей драки! «Нет, этого у нас не увидите», —
сказал барон. Действительно, этот момент был самый замечательный для постороннего зрителя.
«Однако ж час, —
сказал барон, — пора домой; мне завтракать (он жил в отели), вам обедать». Мы пошли не прежней дорогой, а по каналу и повернули в первую длинную и довольно узкую улицу, которая вела прямо к трактиру. На ней тоже купеческие домы, с высокими заборами и садиками, тоже бежали вприпрыжку носильщики с ношами. Мы пришли еще рано; наши не все собрались: кто пошел по делам службы, кто фланировать, другие хотели пробраться в китайский лагерь.
Даже
барон, и тот встал и приходил два раза
сказать, что breakfast на столе.
«Вот Манила и есть! —
сказал, указывая на крепость,
барон Крюднер, который уж был у губернатора, — это испанский город; тут все власти».
«Пойдемте к Бену с визитом, —
сказал барон.
На камине и по углам везде разложены минералы, раковины, чучелы птиц, зверей или змей, вероятно все «с острова Св. Маврикия». В камине лежало множество сухих цветов, из породы иммортелей, как мне
сказали. Они лежат, не изменяясь по многу лет: через десять лет так же сухи, ярки цветом и так же ничем не пахнут, как и несорванные. Мы спросили инбирного пива и констанского вина, произведения знаменитой Констанской горы. Пиво мальчик вылил все на
барона Крюднера, а констанское вино так сладко, что из рук вон.
«А у нас-то теперь, —
сказал я
барону — шубы, сани, визг полозьев…» — «И опера», — договорил он.
«Посмотрите, какой красавец!» —
сказал барон, указывая на англичанина.
«Ужинать пора», —
сказал вдруг
барон, и мы пошли.
— И прекрасно сделали. Я непременно сам доложу, —
сказал барон, совсем непохоже выражая сострадание на своем веселом лице. — Очень трогательно. Очевидно, она была ребенок, муж грубо обошелся с нею, это оттолкнуло ее, и потом пришло время, они полюбили… Да, я доложу.
Адвокат
сказал кучеру куда ехать, и добрые лошади скоро подвезли Нехлюдова к дому, занимаемому
бароном.
Барон был дома. В первой комнате был молодой чиновник в вицмундире, с чрезвычайно длинной шеей и выпуклым кадыком и необыкновенно легкой походкой, и две дамы.
— Ну, да это лучше не апрофондировать. Так я вас довезу, —
сказал адвокат, когда они вышли на крыльцо, и прекрасная извозчичья карета, взятая адвокатом, подъехала к крыльцу. — Вам ведь к
барону Воробьеву?
Не успел Нехлюдов
сказать этих слов, как выражение лица
барона изменилось.
— Вы знаете, отчего
барон — Воробьев? —
сказал адвокат, отвечая на несколько комическую интонацию, с которой Нехлюдов произнес этот иностранный титул в соединении с такой русской фамилией. — Это Павел за что-то наградил его дедушку, — кажется, камер-лакея, — этим титулом. Чем-то очень угодил ему. — Сделать его
бароном, моему нраву не препятствуй. Так и пошел:
барон Воробьев. И очень гордится этим. А большой пройдоха.
— Очень рад… но, —
сказал он, держа перо в руке и с каким-то простодушием глядя прямо мне в глаза, — но, любезный
барон, неужели вы думаете, что я подпишу это письмо, которое au bout du compte [в конечном счете (фр.).] может меня поссорить с Россией за полпроцента комиссии?
Когда в Аркове помощник смотрителя тюрьмы отрапортовал: «В селении Аркове всё обстоит благополучно»,
барон указал ему на озимые и яровые всходы и
сказал: «Всё благополучно, кроме только того, что в Аркове нет хлеба».
— Я разрешаю вам бывать, где и у кого угодно, —
сказал барон. — Нам скрывать нечего. Вы осмотрите здесь всё, вам дадут свободный пропуск во все тюрьмы и поселения, вы будете пользоваться документами, необходимыми для вашей работы, — одним словом, вам двери будут открыты всюду. Не могу я разрешить вам только одного: какого бы то ни было общения с политическими, так как разрешать вам это я не имею никакого права.
…24 — го я отправил
барону твои деньги; разумеется, не
сказал, от кого, только
сказал, что и не от меня… От души спасибо тебе, друг, что послала по возможности нашему старику. В утешение тебе
скажу, что мне удалось чрез одного здешнего доброго человека добыть
барону ежемесячно по 20 целковых. Каждое 1-ое число (начиналось с генваря) получаю из откупа эту сумму и отправляю, куда следует. Значит,
барон покамест несколько обеспечен…
— На это можно
сказать только одну пословицу: «Chaque baron a sa fantasie!» [«У каждого
барона своя фантазия!» (франц.).] — прибавил он, начиная уже модничать и в душе, как видно, несколько обиженный. Вихрову, наконец, уж наскучил этот их разговор об литературе.
— Из Шекспира много ведь есть переводов, — полуспросил, полупросто
сказал он, сознаваясь внутренне, к стыду своему, что он ни одного из них не знал и даже имя Шекспира встречал только в юмористических статейках Сенковского [Сенковский Осип Иванович (1800—1858) — востоковед, профессор Петербургского университета, журналист, беллетрист, редактор и соиздатель журнала «Библиотека для чтения», начавшего выходить в 1834 году. Писал под псевдонимом
Барон Брамбеус.], в «Библиотеке для чтения».
— Да что,
барон! Нельзя
сказать, чтобы очень… добродетельна чересчур! — отозвался тот самый «калегвард», который и в первый визит мой заявил себя противником Жюдик.
«
Барон, —
сказал я ему, — у меня течет в жилах кровь, а у вас лимфа; и притом видите вы эту машину?» — «Вижу», —
сказал он мне.
— Да ты мне
скажи, —
сказал барон Пест, — ведь ежели есть что-нибудь, так я должен итти с Т. полком на первую вылазку.
Барон Пест тоже пришел на бульвар. Он рассказывал, что был на перемирьи и говорил с французскими офицерами, как-будто бы один французский офицер
сказал ему: «S’il n’avait pas fait clair encore pendant une demi heure, les embuscades auraient été reprises», [Если бы еще полчаса было темно, ложементы были бы вторично взяты,] и как он отвечал ему: «Monsieur! Je ne dit pas non, pour ne pas vous donner un dementi», [Я не говорю нет, только чтобы вам не противоречить,] и как это хорошо он
сказал и т. д.
— Ничего не будет, уж я чувствую, —
сказал барон Пест, с замиранием сердца думая о предстоящем деле, но лихо на бок надевая фуражку и громкими твердыми шагами выходя из комнаты, вместе с Праскухиным и Нефердовым, которые тоже с тяжелым чувством страха торопились к своим местам. «Прощайте, господа», — «До свиданья, господа! еще нынче ночью увидимся», — прокричал Калугин из окошка, когда Праскухин и Пест, нагнувшись на луки казачьих седел, должно быть, воображая себя казаками, прорысили по дороге.
В таком расположении духа я приехал на первый экзамен. Я сел на лавку в той стороне, где сидели князья, графы и
бароны, стал разговаривать с ними по-французски, и (как ни странно
сказать) мне и мысль не приходила о том, что сейчас надо будет отвечать из предмета, который я вовсе не знаю. Я хладнокровно смотрел на тех, которые подходили экзаменоваться, и даже позволял себе подтрунивать над некоторыми.
Только два раза во всю свою жизнь
сказала она ему: «Я вам этого никогда не забуду!» Случай с
бароном был уже второй случай; но и первый случай в свою очередь так характерен и, кажется, так много означал в судьбе Степана Трофимовича, что я решаюсь и о нем упомянуть.
—
Барон, —
сказала на это Катрин, потупляя свои печальные глаза, — вы так были добры после смерти отца, что, я надеюсь, не откажетесь помочь мне и в настоящие минуты: мужа моего, как вот говорил мне Василий Иваныч… — и Катрин указала на почтительно стоявшего в комнате Тулузова, — говорил, что ежели пойдет дело, то Ченцова сошлют.
В сундуке Давидова оказались потрепанные рассказы Голицинского, «Иван Выжигин» Булгарина, томик
барона Брамбеуса; я прочитал все это вслух, всем понравилось, а Ларионыч
сказал...
Барон(усталый от гнева, садится на скамью). Сатин,
скажи ей… шлюхе… Ты — тоже смеешься? Ты… тоже — не веришь? (Кричит с отчаяньем, ударяя кулаками по столу.) Было, черт вас возьми!
— Мы хоть здесь с ней простимся! — говорила она, с усилием поднимаясь на лестницу и слегка при этом поддерживаемая
бароном под руку. — Я вчера к ней заезжала,
сказали: «дома нет», а я непременно хочу с ней проститься!
— И что вся его энергия, — продолжал
барон несколько уже посмелее, — ограничивается тем, что он муштрует и гонит подчиненных своих и на костях их, так
сказать, зиждет свою славу.
— А у нас сегодня будут обедать Анна Юрьевна и
барон, —
сказал князь Елене.
— Надобно беречь свое здоровье; нельзя им так рисковать! — проговорил князь, бог знает, что желая этим
сказать; но
барон не ответил ему на это ни слова и поспешно начал сходить с лестницы.
— Какой нынче
барон сделался нежный! —
сказал он ей немножко в шутку.
— Это именно та особа, о которой я вам говорил, —
сказал негромко
барону князь.