Мы моление соборное
Ныне шлем к тебе, господь;
В жизни — доли непокорная,
Скоро прахом будет плоть,
В дни былые дерзновенного
Скоро кончится борьба;
Ты ж помилуй сокрушенного,
Ныне верою смиренного,
В вечный мир от мира бренного
Отходящего раба!
Неточные совпадения
Чем тени сумрачней ночные,
Тем звезды ярче и ясней;
Блажен
в беде не гнувший выи[1],
Блажен певец грядущих
дней,
Кто среди тьмы денницы новой
Провидит радостный восход
И утешительное слово
Средь общих слез произнесет!
И тьму пусть терпит божья воля,
Явлений двойственность храня, —
Блаженны мы, что наша доля
Быть представителями
дня!
Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход,
Блажен, кто всех сомнений мимо
Дорогой светлою идет!
Припомни:
в оный
день, когда я вздумал сам
Владыкой сделаться вселенной
И на великий бой поднялся дерзновенно
Из бездны к небесам,
А ты, чтоб замыслам противостать свободным,
С негодованьем благородным,
Как ревностный жандарм, с небес навстречу мне
Пустился и меня шарахнул по спине,
Не я ль
в той схватке благотворной
Тебе
был точкою опорной?
Когда они хотят за мной следить,
Дела мои еще не слишком плохи.
Я к сведенью участье их приму;
Ты ж, Лепорелло,
будешь к ним являться
И доносить им, слово
в слово, то,
Что каждый раз тебе я продиктую.
Я часто так во сне тебя видала,
Как ты теперь у ног моих сидишь;
Во сне я так
в глаза тебе глядела,
И
было в них темно и глубоко;
И мне хотелось глубже
в них вглядеться,
И я
в них
дна не находила; мне
Казалося, что
в пропасть я гляжу;
И страшно
было, и так сладко вместе!
Что, если и теперь я вижу сон?
Дон Жуан,
Не оскорбляй меня таким сомненьем.
Когда б я не уверена
былаВ себе самой, когда б я колебалась,
Я бы твоей любви не приняла,
Мне собственная гордость помешала б
Собой располагать. Нет, я твоя!
С сознанием твоя и без
раздела!
Приятная картина
в самом
деле,
Но забываешь ты, что года нет
С тех пор, как я
был женихом.
О сеньор, нам очень плохо!
Случайно я проведал стороною,
Что к ним из Рима
будет новый член,
Какой-то дон Йеронимо. Он
в Кадикс
На корабле на
днях приехать должен.
Святых он братий хочет подтянуть;
Они его со страхом ожидают;
Чтоб избежать
в бездействии упрека,
Формальный вам готовится процесс;
Арестовать должны вас очень скоро.
Меж тем разосланы во все концы
Глашатаи, чтоб ваше отлученье
От церкви и закона объявить.
Пропали мы совсем!
В Севилью скачем мы с тобой сейчас,
И прежде, чем настанет новый
день,
В моих объятьях
будет донна Анна.
Она сказала:
«Я умираю…» Вздор! Не может
быть!
Однако, если… если
в самом
делеОна решилась на самоубийство?
Я снова верю, как
в былые дни…
Я мнил восстать как ангел-истребитель,
Войну хотел я жизни объявить —
И вместе с ложью то, что
было чисто,
Светло как
день, как истина правдиво,
В безумии ногами я попрал!
В его рассказах был характер наивности, наводивший на меня грусть и раздумье. В Молдавии, во время турецкой кампании 1805 года, он был в роте капитана, добрейшего в мире, который о каждом солдате, как о сыне, пекся и
в деле был всегда впереди.
— Вы спросите, кому здесь не хорошо-то? Корм здесь вольный, раза четыре
в день едят. А захочешь еще поесть — ешь, сделай милость! Опять и свобода дана. Я еще когда встал; и лошадей успел убрать, и в город с Акимом, здешним кучером, сходил, все закоулки обегал. Большой здесь город, народу на базаре, барок на реке — страсть! Аким-то, признаться, мне рюмочку в трактире поднес, потому у тетеньки насчет этого строго.
А стрикулисты между тем делали свое дело без послабления. Отрезывали леса и луга, а из остального устраивали крестьянские наделы (вроде как западни), имея при этом в расчете, чтоб мало-мальски легкомысленная крестьянская курица непременно по нескольку раз
в день была уличаема в безвозмездном пользовании господскими угодьями, а следовательно, и в потрясении основ.
Неточные совпадения
Добро бы
было в самом
деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой!
Квартальный. Прохоров
в частном доме, да только к
делу не может
быть употреблен.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет
дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Аммос Федорович (
в сторону).Вот выкинет штуку, когда
в самом
деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя
есть, а до сих пор еще не генералы.
Анна Андреевна.
В самом
деле, как вам должно
быть неприятно.