— Другие за вас будут ездить, а вы, как главный телеграфист, сидите у себя в комнате и наигрывайте на клавишах… В этом деле, кроме денежного интереса, есть нравственный: Домна Осиповна, — полагаю, что вы не
будете спорить против того, — очень дрянная женщина.
Неточные совпадения
Приезжая в Москву, Тюменев всегда останавливался у Бегушева, и при этом обыкновенно
спорам и разговорам между ними конца не
было. В настоящую минуту они тоже вели весьма задушевную беседу между собой.
Домна Осиповка вспыхнула при этом. Бегушев не подозревал, какое глубокое оскорбление нанес он ей этими словами: Домна Осиповна, как мы знаем, постоянно
спорила и почти пикировалась с Меровой касательно туалета и, считая ее дурочкой, твердо
была уверена, что та решительно не умеет одеваться, а тут вдруг что же она слышала, какое мнение от любимого ею человека?
— Не мне же
было ему возражать и
спорить с ним; это вам, мужчинам, следовало, — проговорила Домна Осиповна.
У Перехватова
было не в характере и не в привычках возражать своим пациентам и волновать их ни к чему не ведущими
спорами!
Вскоре в столовой желающих ужинать все более и более стало прибывать; некоторые из них прямо садились и начинали
есть, а другие пока еще ходили, разговаривали, и посреди всего этого голос Янсутского раздавался громче всех. Он
спорил с Офонькиным.
— Лучше, гораздо лучше! — произнес он раздраженным голосом и готовый, вследствие озлобленного состояния духа,
спорить против всего, что бы ему ни сказали. — И каким образом вы, Долгов, человек умный, не поняли, что газета
есть язва, гангрена нашего времени, все разъедающая и все опошляющая?
— Тем, чему я сейчас
был свидетелем в Английском клубе: тут такой горячий
спор шел о славянах и о Турции, а теперь в этом, как выражается Татьяна Васильевна, вся поэзия ее жизни…
Долгов, начавший вместе с другими, без всякого, впрочем, понимания, глотать ужинные блага, стремился
поспорить с критиком касательно греческой трагедии и об ее трех единствах.
Будучи не в состоянии себя сдерживать, он ни с того ни с сего возвестил...
Долгов бы, конечно, нескоро перестал
спорить, но разговор снова и совершенно неожиданно перешел на другое; мы, русские, как известно, в наших беседах и даже заседаниях не любим говорить в порядке и доводить разговор до конца, а больше как-то галдим и перескакиваем обыкновенно с предмета на предмет; никто почти никогда никого не слушает, и каждый спешит высказать только то, что у него на умишке
есть.
Татьяна Васильевна после того ушла к себе, но Долгов и критик еще часа два
спорили между собою и в конце концов разругались, что при всех почти дебатах постоянно случалось с Долговым, несмотря на его добрый характер! Бедный генерал, сколько ни устал от дневных хлопот, сколь ни
был томим желанием спать, считал себя обязанным сидеть и слушать их. Как же после этого он не имел права считать жену свою хуже всех в мире женщин! Мало что она сама, но даже гости ее мучили его!
«Так же буду сердиться на Ивана кучера, так же
буду спорить, буду некстати высказывать свои мысли, так же будет стена между святая святых моей души и другими, даже женой моей, так же буду обвинять ее за свой страх и раскаиваться в этом, так же буду не понимать разумом, зачем я молюсь, и буду молиться, — но жизнь моя теперь, вся моя жизнь, независимо от всего, что может случиться со мной, каждая минута ее — не только не бессмысленна, как была прежде, но имеет несомненный смысл добра, который я властен вложить в нее!»
В конце концов художественная литература являлась пред ним как собеседник неглупый, иногда — очень интересный, собеседник, с которым можно
было спорить молча, молча смеяться над ним и не верить ему.
В первых двух случаях еще можно
было спорить с ним, но когда он, в крайности, вооружался последним аргументом, то уже всякое противоречие было бесполезно, и он оставался правым без апелляции.
Неточные совпадения
«На!
выпивай, служивенький! // С тобой и
спорить нечего: // Ты счастлив — слова нет!»
Не видеться ни с женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда
спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно: // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
В воротах с ними встретился // Лакей, какой-то буркою // Прикрытый: «Вам кого? // Помещик за границею, // А управитель при смерти!..» — // И спину показал. // Крестьяне наши прыснули: // По всей спине дворового //
Был нарисован лев. // «Ну, штука!» Долго
спорили, // Что за наряд диковинный, // Пока Пахом догадливый // Загадки не решил: // «Холуй хитер: стащит ковер, // В ковре дыру проделает, // В дыру просунет голову // Да и гуляет так!..»
Поспоривши, повздорили, // Повздоривши, подралися, // Подравшися, удумали // Не расходиться врозь, // В домишки не ворочаться, // Не видеться ни с женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда
спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно, // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
Однако
споров не
было, // И выдать гроша лишнего // Ермилу не пришлось.