В первых двух случаях еще можно
было спорить с ним, но когда он, в крайности, вооружался последним аргументом, то уже всякое противоречие было бесполезно, и он оставался правым без апелляции.
Неточные совпадения
— Шампанское за отыскание квартиры: ведь я тебя облагодетельствовал, а ты не чувствуешь этого,
споришь еще; ты неблагодарен! Поди-ка сыщи сам квартиру! Да что квартира? Главное, спокойствие-то какое тебе
будет: все равно как у родной сестры. Двое ребятишек, холостой брат, я всякий день
буду заходить…
Если приказчик приносил ему две тысячи, спрятав третью в карман, и со слезами ссылался на град, засухи, неурожай, старик Обломов крестился и тоже со слезами приговаривал: «Воля Божья; с Богом
спорить не станешь! Надо благодарить Господа и за то, что
есть».
На другой, на третий день опять, и целая неделя промелькнула незаметно. Обломов протестовал, жаловался,
спорил, но
был увлекаем и сопутствовал другу своему всюду.
Но что же
было предметом этих жарких
споров, тихих бесед, чтений, далеких прогулок?
«Так же буду сердиться на Ивана кучера, так же
буду спорить, буду некстати высказывать свои мысли, так же будет стена между святая святых моей души и другими, даже женой моей, так же буду обвинять ее за свой страх и раскаиваться в этом, так же буду не понимать разумом, зачем я молюсь, и буду молиться, — но жизнь моя теперь, вся моя жизнь, независимо от всего, что может случиться со мной, каждая минута ее — не только не бессмысленна, как была прежде, но имеет несомненный смысл добра, который я властен вложить в нее!»
В конце концов художественная литература являлась пред ним как собеседник неглупый, иногда — очень интересный, собеседник, с которым можно
было спорить молча, молча смеяться над ним и не верить ему.
Усердием горя, // С врагами белого царя // Умом и саблей рад
был спорить, // Трудов и жизни не жалел, // И ныне злобный недруг смел // Его седины опозорить!
Неточные совпадения
«На!
выпивай, служивенький! // С тобой и
спорить нечего: // Ты счастлив — слова нет!»
Не видеться ни с женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда
спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно: // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
В воротах с ними встретился // Лакей, какой-то буркою // Прикрытый: «Вам кого? // Помещик за границею, // А управитель при смерти!..» — // И спину показал. // Крестьяне наши прыснули: // По всей спине дворового //
Был нарисован лев. // «Ну, штука!» Долго
спорили, // Что за наряд диковинный, // Пока Пахом догадливый // Загадки не решил: // «Холуй хитер: стащит ковер, // В ковре дыру проделает, // В дыру просунет голову // Да и гуляет так!..»
Поспоривши, повздорили, // Повздоривши, подралися, // Подравшися, удумали // Не расходиться врозь, // В домишки не ворочаться, // Не видеться ни с женами, // Ни с малыми ребятами, // Ни с стариками старыми, // Покуда
спору нашему // Решенья не найдем, // Покуда не доведаем // Как ни на
есть — доподлинно, // Кому жить любо-весело, // Вольготно на Руси?
Однако
споров не
было, // И выдать гроша лишнего // Ермилу не пришлось.