Неточные совпадения
— Эк куда хватил! Наталий Сергеевен разве много на свете! — воскликнул Бегушев, и глаза его при этом неведомо для него самого мгновенно наполнились слезами. — Ты вспомни одно — семью,
в которой Натали родилась и воспитывалась: это были образованнейшие люди с Петра Великого; интеллигенция
в ихнем
роде в плоть и
в кровь въелась. Где ж нынче такие?
Положим, можно изобресть предприятие на разработку какого-нибудь вещества, которого мало
в известной местности находится… изобресть предприятие на разработку предмета, совершенно не существующего
в этой местности, — но там открылось предприятие, утвержденное правительством, и акции которого превосходнейшим образом разошлись,
в котором поименованной местности совсем не существовало на всем земном шаре; вот и ваше дело несколько
в этом
роде, — заключил он, относясь к Янсутскому.
В тот же день сводчик и ходатай по разного
рода делам Григорий Мартынович Грохов сидел за письменным столом
в своем грязном и темноватом кабинете, перед окнами которого вплоть до самого неба вытягивалась нештукатуренная, грязная каменная стена; а внизу на улице кричали, стучали и перебранивались беспрестанно едущие и везущие всевозможные товары ломовые извозчики. Это было
в одном из переулков между Варваркой и Ильинкой.
При такого
рода значительной деятельности у Грохова была одна проруха: будучи человеком одиноким, он впадал иногда
в загулы; ну, тогда и дела запускал, и деньжищев черт знает сколько просаживал, и крепкое здоровье свое отчасти колебал, да вдобавок еще страху какого-то дурацкого себе наживал недели на две.
Вошел действительно Янсутский, приехавший прямо от Бегушева и бывший очень не
в духе. Несмотря на то, что Тюменев и Бегушев дали слово у него отобедать, он инстинктивно чувствовал, что они весьма невысоко его третировали и почти что подсмеивались над ним, тогда как сам Янсутский, вследствие нахапанных всякого
рода проделками денег, считал себя чуть не гениальным человеком.
Положение графа было очень нехорошее: если бы изобретенное им предприятие было утверждено, то он все-таки несколько надеялся втянуть Янсутского
в новую аферу и таким образом, заинтересовав его
в двух больших делах, имел некоторое нравственное право занимать у него деньги, что было необходимо для графа, так как своих доходов он ниоткуда не получал никаких и
в настоящее время, например, у него было
в кармане всего только три целковых; а ему сегодняшним вечером нужно было приготовить по крайней мере рублей сто для одной своей любовишки: несмотря на свои 60 лет, граф сильно еще занимался всякого
рода любовишками.
Родом из сибиряков, неизвестно как и на что существовавши
в университете, Перехватов, тем не менее, однако, кончив курс, успел где-то добыть себе пять тысяч; может быть, занял их у кого-нибудь из добрых людей, или ему помогла
в этом случае его красивая наружность…
— Нет, она это
в полном сознании говорила. И потом: любить женщин — что такое это за высокое качество? Конечно, все люди, большие и малые, начиная с идиота до гения первой величины, живут под влиянием двух главнейших инстинктов: это сохранение своей особы и сохранение своего
рода, — из последнего чувства и вытекает любовь со всеми ее поэтическими подробностями. Но сохранить свой
род — не все еще для человека: он обязан заботиться о целом обществе и даже будто бы о всем человечестве.
Бегушева она на подобного
рода дела считала совершенно непригодным; лучше бы всех, конечно, был Янсутский, но того
в Москве не было, оставался поэтому один Грохов; но тут Домна Осиповна невольно вспомнила, до какой степени этот человек был жаден на деньги.
Домна Осиповна, еще до поездки его
в Сибирь, видела, что он все как-то ласкался к ней, целовал без всякого повода ее руки; тогда это не смущало ее; она даже была отчасти довольна такого
рода его вниманием, рассчитывая через то сохранить на него более сильное влияние.
Бегушев не без удовольствия покачивался
в спокойном фаэтоне:
в настоящие минуты он был хоть и не
в веселом, то, по крайней мере,
в довольно покойном расположении духа, и мысли его мало-помалу устремились на воспоминание о Домне Осиповне: то, что она теперь делала и какого
рода жизнь вела, ему и вообразить было противно, но у него существовало прошедшее с Домной Осиповной, и хорошее прошедшее.
Бегушев решился допечь князя до последней степени и посадить его, если это нужно будет, даже
в тюрьму. Хлопотать по этому делу он предположил сам, рассуждая, что помогать ему истинно несчастным вряд ли удастся; по крайней мере он будет наказывать негодяев, — и это тоже
в своем
роде доброе дело.
Через весьма непродолжительное время по Москве огласилось, что Домна Осиповна вышла замуж за доктора Перехватова.
В среде медиков это произвело толки и замечания такого
рода. «Молодец этот Хваталкин (так начали называть
в последнее время Перехватова): кроме практики — жену с миллионами подцепил!»
Чтобы пробраться
в подвальный этаж белого угольного дома, надобно было пройти через двор, переполненный всякого
рода зловониями, мусором, грязью, и спуститься ступеней десять вниз, что сделав, Бегушев очутился
в совершенной темноте и, схватив наугад первую попавшуюся ему под руку скобку, дернул дверь к себе.
С такого
рода мыслями и чувствованиями приехала она
в хорошо ей когда-то знакомый дом, где она провела столько блаженных минут.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого
рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков (раскланиваясь).Как я счастлив, сударыня, что имею
в своем
роде удовольствие вас видеть.
Анна Андреевна. Но позвольте заметить: я
в некотором
роде… я замужем.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С
родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем
в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Был господин невысокого
рода, // Он деревнишку на взятки купил, // Жил
в ней безвыездно // тридцать три года, // Вольничал, бражничал, горькую пил, // Жадный, скупой, не дружился // с дворянами, // Только к сестрице езжал на чаек; // Даже с родными, не только // с крестьянами,