— Какая ты честная девушка, коли ты в остроге сидела за то, что купца обокрала! — кричала
не тише Маланьи стоявшая за ней старуха Арина.
Неточные совпадения
—
Не знаю! — проговорила
тихим, но совершенно искренним голосом Сусанна.
— Разно их понимают, — отвечал неторопливо Егор Егорыч, видимо, бывший в редко ему свойственном
тихом и апатичном настроении. — Павел Петрович Свиньин, например, доказывал мне, что они чистые квакеры [Квакеры — одна из протестантских сект, возникшая в Англии в середине XVII века.], но квакерства в них, насколько мне они известны, я
не признаю, а скорее это наши хлысты!
— Видение, ибо оно представилось мне въявь, а
не во сне!.. Я, погруженный в молитву, прямо перед глазами своими видел
тихую, светлую долину и в ней с умиленными лицами Лябьева, Музу и покойного Валерьяна.
— Я постараюсь, конечно,
не волноваться, — сказала на это
тихим голосом Сусанна Николаевна.
— Что же ты, — возражала ему Миропа Дмитриевна
тихим и вместе с тем ядовитым голосом, — думаешь, что я куда-нибудь растранжириваю твое великое жалованье? Так, пожалуйста,
не давай мне ничего и распоряжайся хозяйством сам.
— Завтра вы
не приходите к нам, — проговорила она
тихой скороговоркой, — а гуляйте утром по длинной улице; я тоже выйду туда.
Доктор сделал сначала довольно
тихие магнетизерские движения, потом их все усиливал и учащал, стараясь смотреть на Егора Егорыча упорным взглядом; но в ответ на это тот смотрел на него тоже упорно и лихорадочно-блестящими глазами. У доктора, наконец, начал выступать пот на лбу от делаемых им магнетизерских движений, но Егор Егорыч
не засыпал.
Это
не тихое чувство покорности, resignation, а чистая злоба, которая пожирает вас, портит кровь, печень, желудок, раздражает желчь.
Спать еще рано. Жанна встает, накидывает на голову толстый платок, зажигает фонарь и выходит на улицу посмотреть,
не тише ли стало море, не светает ли, и горит ли лампа на маяке, в не видать ли лодки мужа. Но на море ничего не видно. Ветер рвет с нее платок и чем-то оторванным стучит в дверь соседней избушки, и Жанна вспоминает о том, что она еще с вечера хотела зайти проведать больную соседку. «Некому и приглядеть за ней», — подумала Жанна и постучала в дверь. Прислушалась… Никто не отвечает.
Не алая заря по небу разгорается,
не тихая роса на сыру-землю опускается — горит, пылает лицо белое, молодецкое, сверкает на очах слеза незваная.
Неточные совпадения
Пал дуб на море
тихое, // И море все заплакало — // Лежит старик без памяти // (
Не встанет, так и думали!).
На парней я
не вешалась, // Наянов обрывала я, // А
тихому шепну: // «Я личиком разгарчива, // А матушка догадлива, //
Не тронь! уйди!..» — уйдет…
Не ригой,
не амбарами, //
Не кабаком,
не мельницей, // Как часто на Руси, // Село кончалось низеньким // Бревенчатым строением // С железными решетками // В окошках небольших. // За тем этапным зданием // Широкая дороженька, // Березками обставлена, // Открылась тут как тут. // По будням малолюдная, // Печальная и
тихая, //
Не та она теперь!
Ночь
тихая спускается, // Уж вышла в небо темное // Луна, уж пишет грамоту // Господь червонным золотом // По синему по бархату, // Ту грамоту мудреную, // Которой ни разумникам, // Ни глупым
не прочесть.
Но глуповцам приходилось
не до бунтовства; собрались они, начали
тихим манером сговариваться, как бы им «о себе промыслить», но никаких новых выдумок измыслить
не могли, кроме того, что опять выбрали ходока.