Неточные совпадения
— Но где ж мы узнаем эти
дела? Не таскаться же по всем канцеляриям!.. Мы,
слава богу, не французские стряпчие.
— Ваше
дело! — ответил старик и
пошел было.
На другой
день Крапчик, как только заблаговестили к вечерне, ехал уже в карете шестериком с форейтором и с саженным почти гайдуком на запятках в загородный Крестовоздвиженский монастырь, где имел свое пребывание местный архиерей Евгений, аки бы слушать ефимоны; но, увидав, что самого архиерея не было в церкви, он, не достояв службы,
послал своего гайдука в покой ко владыке спросить у того, может ли он его принять, и получил ответ, что владыко очень рад его видеть.
—
Дело доброе! — сказал священник и хотел было сам
идти знакомить посетителей с храмом, но Егор Егорыч остановил его.
Егор Егорыч, поняв, что старухи в этом случае не переубедишь, на другой
день послал в город за секретарем уездного суда, который и написал на имя Музы дарственную от Юлии Матвеевны, а на имя Сусанны — духовную.
— Значит, все и кончено! — воскликнул доктор, хлопнув при этом еще рюмку водки, к чему он всегда прибегал, когда его что-либо приятное или неприятное поражало, и gnadige Frau на этот раз не выразила в своих глазах неудовольствия, понимая так, что
дело, о котором
шла речь, стоило того, чтобы за успех его лишнее выпить!..
В избранный для венчания
день Егор Егорыч
послал Антипа Ильича к священнику, состоящему у него на руге (Кузьмищево, как мы знаем, было село), сказать, что он будет венчаться с Сусанной Николаевной в пять часов вечера, а затем все, то есть жених и невеста, а также gnadige Frau и доктор, отправились в церковь пешком; священник, впрочем, осветил храм полным освещением и сам с дьяконом облекся в дорогие дорадоровые ризы, в которых служил только в заутреню светлого христова воскресения.
«Ах, говорит, братец, на тебе записку, ступай ты к частному приставу Адмиралтейской части, — я теперь, говорит, ему дом строю на Васильевском острову, — и попроси ты его от моего имени разыскать твою жену!..» Господин частный пристав расспросил меня, как и что, и приказал мне явиться к ним
дня через два, а тем временем, говорит, пока разыщут; туточе же, словно нарочно, наш один мужик встретился со мной в трактире и говорит мне: «Я, говорит, Савелий, твою жену встретил,
идет нарядная-пренарядная!..
Тулузов, взяв с собой письмо Ченцова, ушел в свое отделение, где снова прочитал это письмо и снова главным образом обратил свое внимание на последние строки. «Может быть, и в самом
деле застрелится!» — произнес он тем же полушепотом, как прежде сказал: — «
Пойдут теперь истории, надобно только не зевать!»
Так
дело шло до начала двадцатых годов, с наступлением которых, как я уже сказал и прежде, над масонством стали разражаться удар за ударом, из числа которых один упал и на голову отца Василия, как самого выдающегося масона из духовных лиц: из богатого московского прихода он был переведен в сельскую церковь.
— Завтрашний
день буду иметь честь представить собранию пожертвованные мною деньги! — проговорил он и
пошел опять вдоль залы. Иван Петрович тоже
пошел за ним, желая еще раз поблагодарить и расцеловать, что в переводе значило обслюнявить.
Туда в конце тридцатых и начале сороковых годов заезжал иногда Герцен, который всякий раз собирал около себя кружок и начинал обыкновенно расточать целые фейерверки своих оригинальных, по тогдашнему времени, воззрений на науку и политику, сопровождая все это пикантными захлестками; просиживал в этой кофейной вечера также и Белинский, горячо объясняя актерам и разным театральным любителям, что театр — не пустая забава, а место поучения, а потому каждый драматический писатель, каждый актер, приступая к своему
делу, должен помнить, что он
идет священнодействовать; доказывал нечто вроде того же и Михайла Семенович Щепкин, говоря, что искусство должно быть добросовестно исполняемо, на что Ленский [Ленский Дмитрий Тимофеевич, настоящая фамилия Воробьев (1805—1860), — актер и драматург-водевилист.], тогдашний переводчик и актер, раз возразил ему: «Михайла Семеныч, добросовестность скорей нужна сапожникам, чтобы они не шили сапог из гнилого товара, а художникам необходимо другое: талант!» — «Действительно, необходимо и другое, — повторил лукавый старик, — но часто случается, что у художника ни того, ни другого не бывает!» На чей счет это было сказано, неизвестно, но только все присутствующие, за исключением самого Ленского, рассмеялись.
— Но неужели же ни вы, ни Гегель не знаете, или, зная, отвергаете то, что говорит Бенеке? — привел еще раз мнение своего любимого философа Егор Егорыч. — Бенеке говорит, что для ума есть черта, до которой он
идет могущественно, но тут же весь и кончается, а там, дальше, за чертой, и поэзия, и бог, и религия, и это уж работа не его, а
дело фантазии.
Члены комитета начали съезжаться каждодневно, и на этих собраниях было произнесено много теплых речей, но самое
дело подвигалось медленно; подписка на пожертвования
шла, в свою очередь, не обильно, а о каких-либо фактических распоряжениях касательно удешевления пищи пока и помину не было; об этом все еще спорили: одни утверждали, что надобно
послать закупить хлеба в такие-то местности; другие указывали на совершенно иные местности; затем возник вопрос, кого
послать?
— Тут, надеюсь, нас никто не услышит, — начала та, — вчерашний
день муж мой получил из нашей гадкой провинции извещение, что на него там сделан какой-то совершенно глупый донос, что будто бы он беглый с каторги и что поэтому уже начато
дело… Это бы все еще ничего, — но говорят, что донос этот
идет от какого-то живущего у вас доктора.
— Его не осудят, поверьте мне! — воскликнула Екатерина Петровна. — Он меня
послал к вам за тем только, чтобы попросить вас не вмешиваться в это
дело и не вредить ему вашим влиянием на многих лиц.
Генерал-губернатор удивился, что m-me Лябьева до сих пор не видалась с мужем, причем присовокупил, что он велел даже бедному узнику с самых первых
дней заключения
послать фортепьяно в тюрьму.
— Вздор это! — отвергнул настойчиво Тулузов. — Князя бил и убил один Лябьев, который всегда был негодяй и картежник… Впрочем, черт с ними! Мы должны думать о наших
делах… Ты говоришь, что если бы что и произошло в кабаке, так бывшие тут разбегутся; но этого мало… Ты сам видишь, какие строгости нынче
пошли насчет этого… Надобно, чтобы у нас были заранее готовые люди, которые бы показали все, что мы им скажем. Полагаю, что таких людей у тебя еще нет под рукой?
— Попить, ничего, попей!.. Вино куражит человека!.. Помни одно, что вы с Сусанной Николаевной не перестарки какие, почесть еще сосунцы, а старичок ее не век же станет жить, может, скоро уберется, и женишься ты тогда на своей милой Сусаннушке, и
пойдет промеж вас
дело настоящее.
— Это вот так, ближе к
делу идет, — подхватил частный пристав, — и поэтому тебе, Максинька, подобает закатить соленой воды!
По Москве раздавался благовест к обедне; прохожие благодаря свежему воздуху
шли более обыкновенного оживленной и быстрой походкой; даже так называемые ваньки-извозчики ехали довольно резво; но среди такого веселого
дня вдоль Волхонки, по направлению к Конной площади, как уже догадывается, вероятно, читатель, везли на позорных дрогах несчастного Лябьева в арестантской одежде, с повешенной на груди дощечкой, на которой было четко написано: «убийца».
— Конечно, — подхватил Углаков, — князь, наверное, это сделает, он такой человек, что на всякое доброе
дело сейчас
пойдет; но принять какую-нибудь против кого бы ни было строгую меру совершенно не в его характере.
На этом кончилось совещание камер-юнкера с Екатериной Петровной, но она потом не спала всю ночь, и ей беспрестанно мерещилось, что муж ее отравит, так что на другой
день, едва только Тулузов возвратился от генерал-губернатора, она
послала к нему пригласить его придти к ней.
По наружности, впрочем, в Кузьмищеве на другой же
день пошло все по-старому, кроме того разве, что Сверстов еще в шесть часов утра ускакал в город к Аггею Никитичу.
На другой
день Марфины
пошли осматривать достопримечательности Геттюнгена, которых, впрочем, оказалось немного: вал, идущий кругом города, с устроенным на нем прекрасным бульваром, и университет, подходя к которому, Егор Егорыч указал на маленький погребок и сказал Сусанне Николаевне...
В настоящее время она предполагала развить это
дело на более серьезную и широкую руку, и сначала оно у нее
пошло очень недурно: во-первых, Миропа Дмитриевна недополучила с лица, купившего у нее дом, двух тысяч рублей и оставила ему эту сумму за двадцать процентов в год под закладную на самый дом, и невдолге после того ей открылась весьма крупная и выгодная операция, которой предшествовала маленькая сцена в кофейной Печкина, каковую мне необходимо для ясности рассказа описать.
Ответ от Сверстова он очень скоро получил, в коем тот писал ему: «Гряди, и я бы сам
пошел за тобой, но начинаю уж хворать и на прощанье хочу побранить тебя за то, что ты, по слухам, сильно сбрендил в
деле Тулузова, который, говорят, теперь совершенно оправдан, и это останется грехом на твоей душе».
— Знаю я, — произнес, самодовольно мотнув головой, Лябьев, — во-первых, тут
дело идет о Сусанне Николаевне.