Когда Вихров возвращался домой, то Иван не сел, по обыкновению, с кучером на козлах, а поместился на запятках и еле-еле держался за рессоры: с какой-то радости он счел нужным мертвецки нализаться в городе. Придя раздевать барина, он был бледен, как полотно, и даже пошатывался немного, но Вихров, чтобы не сердиться, счел лучше уж не замечать этого. Иван, однако, не ограничивался этим и, став
перед барином, растопырив ноги, произнес диким голосом...
Неточные совпадения
— Нет-с! — отвечал Ванька решительно, хотя,
перед тем как переехать Павлу к Крестовникову, к нему собрались все семиклассники и перепились до неистовства; и даже сам Ванька, проводив
господ, в сенях шлепнулся и проспал там всю ночь. — Наш
барин, — продолжал он, — все более в книжку читал… Что ни есть и я, Михайло Поликарпыч, так грамоте теперь умею; в какую только должность прикажете, пойду!
В настоящую минуту Макар Григорьев, старик уж лет за шестьдесят, с оплывшими руками, с большим животом, в одной рубахе и плисовых штанах, стоял нехотя
перед своим молодым
барином.
Если какой-нибудь
господин был довольно силен, он подавал прошение королю, и тот
передавал дело его в административный суд, — вот вам и несменяемость судей!
Главным образом, Павла беспокоила мысль — чем же, наконец, эти люди за свои труды в пользу
господ, за свое раболепство
перед ними, вознаграждены: одеты они были почти в рубища, но накормлены ли они, по крайней мере, досыта — в чем ни один порядочный человек собаке своей не отказывает?
— Это входят в церковь разные
господа, — начал Петин и сначала представил, как входит молодой офицер, подходит к самым местным иконам и
перед каждой из них перекрестится, поклонится и сделает ножкой, как будто бы расшаркивается
перед ротным командиром. Потом у него вошел ломаный франт, ломался-ломался, смотрел в церкви в лорнет… И, наконец, входит молодой чиновник во фраке; он молится очень прилично, ничего особенного из себя не делает и только все что-то слегка дотрагивается до груди, близ галстука.
— Что плакать-то уж очень больно, — начал он, — старик умер — не то что намаявшись и нахвораючись!.. Вон как другие
господа мозгнут, мозгнут, ажно прислуге-то всей надоедят, а его сразу покончило; хорошо, что еще за неделю только
перед тем исповедался и причастился; все-таки маленько помер очищенный.
Захаревский послал своего кучеренка к этому монаху; тот ему
передал что-то от
барина.
—
Господин министр, — начал он, сам стоя и не сажая Вихрова, — поручил мне вам
передать: в какую губернию вы желаете быть отправлены и определены на службу?
— Ну-с, — подхватил Вихров, — вы говорили, что губернатор хотел мне все дела эти
передать, и я обстою раскольников от ваших
господ чиновников…
Впрочем, вечером, поразмыслив несколько о сообщенном ему прокурором известии, он, по преимуществу, встревожился в том отношении, чтобы эти кляузы не повредили ему как-нибудь отпуск получить, а потому, когда он услыхал вверху шум и говор голосов, то, подумав, что это, вероятно, приехал к брату прокурор, он решился сходить туда и порасспросить того поподробнее о проделке Клыкова; но, войдя к Виссариону в гостиную, он был неприятно удивлен: там на целом ряде кресел сидели прокурор, губернатор, m-me Пиколова, Виссарион и Юлия, а
перед ними стоял какой-то
господин в черном фраке и держал в руках карты.
— Главное дело тут — месть нехороша, — начал он, —
господин Вихров не угодил ему, не хотел угодить ему в деле, близком для него; ну,
передай это дело другому — и кончено, но мстить, подбирать к этому еще другие дела — по-моему, это нехорошо.
Груша ушла, и через несколько минут робкими и негромкими шагами на балкон вошла старая-престарая старушка, с сморщенным лицом и с слезливыми глазами. Как водится, она сейчас же подошла к
барину и взяла было его за руку, чтобы поцеловать, но он решительно не дал ей того сделать; одета Алена Сергеевна была по-прежнему щепетильнейшим образом, но вся в черном. Супруг ее, Макар Григорьич, с полгода
перед тем только умер в Москве.
— Я просил одного
господина передать ему, что я здесь и что очень бы желал повидаться с ним.
Оно и правда: можно бы! // Морочить полоумного // Нехитрая статья. // Да быть шутом гороховым, // Признаться, не хотелося. // И так я на веку, // У притолоки стоючи, // Помялся
перед барином // Досыта! «Коли мир // (Сказал я, миру кланяясь) // Дозволит покуражиться // Уволенному барину // В останные часы, // Молчу и я — покорствую, // А только что от должности // Увольте вы меня!»
Всякое стеснение
перед барином уже давно исчезло. Мужики приготавливались обедать. Одни мылись, молодые ребята купались в реке, другие прилаживали место для отдыха, развязывали мешочки с хлебом и оттыкали кувшинчики с квасом. Старик накрошил в чашку хлеба, размял его стеблем ложки, налил воды из брусницы, еще разрезал хлеба и, посыпав солью, стал на восток молиться.
— Ну, иной раз и сам: правда, святая правда! Где бы помолчать, пожалуй, и пронесло бы, а тут зло возьмет, не вытерпишь, и пошло! Сама посуди: сядешь в угол, молчишь: «Зачем сидишь, как чурбан, без дела?» Возьмешь дело в руки: «Не трогай, не суйся, где не спрашивают!» Ляжешь: «Что все валяешься?» Возьмешь кусок в рот: «Только жрешь!» Заговоришь: «Молчи лучше!» Книжку возьмешь: вырвут из рук да швырнут на пол! Вот мое житье — как
перед Господом Богом! Только и света что в палате да по добрым людям.
Неточные совпадения
Одни судили так: //
Господь по небу шествует, // И ангелы его // Метут метлою огненной //
Перед стопами Божьими // В небесном поле путь;
— Мы
господа не важные, //
Перед твоею милостью // И постоим…
Подумавши, оставили // Меня бурмистром: правлю я // Делами и теперь. // А
перед старым
барином // Бурмистром Климку на́звали, // Пускай его! По
барину // Бурмистр!
перед Последышем // Последний человек! // У Клима совесть глиняна, // А бородища Минина, // Посмотришь, так подумаешь, // Что не найти крестьянина // Степенней и трезвей. // Наследники построили // Кафтан ему: одел его — // И сделался Клим Яковлич // Из Климки бесшабашного // Бурмистр первейший сорт.
— Ну-ка,
барин, моей тюрьки, — сказал он, присаживаясь на колени
перед чашкой.
Так хорошо и верно видел он многие вещи, так метко и ловко очерчивал в немногих словах соседей помещиков, так видел ясно недостатки и ошибки всех, так хорошо знал историю разорившихся
бар — и почему, и как, и отчего они разорились, так оригинально и метко умел
передавать малейшие их привычки, что они оба были совершенно обворожены его речами и готовы были признать его за умнейшего человека.