— А, покойней… Ну, того мужчину нельзя поздравить с большим уважением от женщины, если она какие-нибудь пошлости и малодушие его встречает равнодушно, — тут уж настоящее презрение, и не на словах только, а на самом деле; а когда сердятся, так
это еще ничего, — значит, любят и ценят! — проговорила Елена.
Неточные совпадения
— К-х-ха! — произнес он на всю комнату, беря князя за руку, чтобы пощупать у него пульс. — К-х-ха! — повторил он
еще раз и до такой степени громко, что входившая было в кабинет собака князя, услыхав
это, повернулась и ушла опять в задние комнаты, чтобы только не слышать подобных страшных вещей. — К-х-ха! — откашлянулся доктор в третий раз. —
Ничего, так себе, маленькая лихорадочка, — говорил он басом и нахмуривая свои глупые, густые брови.
— Но терпеть можно, если остается
еще надежда, что человек опомнится когда-нибудь и возвратится к своему долгу, а тут я
ничего этого не вижу? — полуспросила княгиня.
Князь познакомился с Миклаковым у Елены, с которою тот был давно знаком и даже дружен. С первого же свиданья он понравился князю своими насмешливыми суждениями; и потом
это внимание князя к Миклакову усилилось
еще оттого, что Елена раз призналась ему, что она
ничего не скрывает от Миклакова.
— Ну, а мужики все
эти, говорят, ужасно жадны: требуют себе
еще что-то такое больше, чем следует; управляющие мои тоже плутовали, так что я
ничего тут не понимаю и решительно не знаю, как мне быть.
— Дурная нравственность passe encore! [
еще может пройти! (франц.).] — начала она, делая ударение на каждом почти слове. — От дурной нравственности человек может поправиться; но когда кто дурак и занимает высокую должность, так тут
ничем не поправишь, и такого дурака надобно выгнать… Так вы
это и скажите вашим старичкам — понравится им
это или нет.
— Да пока
еще ничего! — отвечал Елпидифор Мартыныч, как-то стыдливо потупляя глаза свои. — Тут маленькое недоразуменьице вышло… Когда все
это благополучно кончилось, он вдруг кидается ко мне и предлагает тысячу рублей…
— Что же, сын или дочь? — добавила г-жа Петицкая, по обыкновению, самым невинным голосом, как будто бы
ничего об
этом не знавшая и в первый раз
еще слышавшая о том.
Горничную
эту г-жа Петицкая тоже считала весьма недалекою, но в сущности вряд ли
это было так: горничная действительно имела рожу наподобие пряничной формы и при
этом какой-то огромный, глупый нос, которым она вдобавок
еще постоянно храпела и сопела; но в то же время она очень искусно успела уверить барыню, что во вчерашнем происшествии будто бы сама очень испугалась и поэтому
ничего не слыхала, что происходило в спальне.
— Знаю
это я-с! — подхватил Елпидифор Мартыныч. — Сколько раз сама мне говорила: «Как у Христа за пазухой, говорит, живу; кроме откормленных индеек и кондитерской телятины
ничего не ем…» А все
еще недовольна тем: дерзкая этакая женщина, нахальная… неглупая, но уж, ух, какая бедовая!
— Я и не понимаю после
этого ничего!.. — произнес князь. — А вот
еще один вопрос, — присовокупил он, помолчав немного. — Я буду с вами говорить вполне откровенно: Миклаков
этот — человек очень умный, очень честный; но он в жизни перенес много неудач и потому, кажется, имеет несчастную привычку к вину… Как он теперь — предается
этому или нет?
— Бедность, больше
ничего, что бедность! — отвечал тот. — А тут
еще к
этому случилось, что сама и ребенок заболели. Ко мне она почему-то не соблаговолила прислать, и ее уж один молодой врач, мой знакомый, навещал; он сказывал мне, что ей не на что было не то что себе и ребенку лекарства купить, но даже булки к чаю, чтобы поесть чего-нибудь.
Испросив для него совершенно новый и гораздо более строгий устав, он приехал в одно утро к княгине и велел к себе вызвать г-жу Петицкую, которая в
этот год
еще больше поблекла, постоянно мучимая мыслью, что и в любимой ею Москве она никак и
ничем не может улучшить свое положение и всю жизнь поэтому должна оставаться в зависимости.
— Так сыскать его, — закричал Троекуров, начинающий сумневаться. — Покажи мне твои хваленые приметы, — сказал он исправнику, который тотчас и подал ему бумагу. — Гм, гм, двадцать три года… Оно так, да
это еще ничего не доказывает. Что же учитель?
Неточные совпадения
Городничий.
Это бы
еще ничего, — инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчик! А кто, скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». — «А подать сюда Землянику!» Вот что худо!
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь
ничего, а награда неизвестно
еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется,
эта комната несколько сыра?
Конечно, если он ученику сделает такую рожу, то оно
еще ничего: может быть, оно там и нужно так, об
этом я не могу судить; но вы посудите сами, если он сделает
это посетителю, —
это может быть очень худо: господин ревизор или другой кто может принять
это на свой счет.
Больше полугода, как я в разлуке с тою, которая мне дороже всего на свете, и, что
еще горестнее,
ничего не слыхал я о ней во все
это время.
К удивлению, бригадир не только не обиделся
этими словами, но, напротив того,
еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев
эти дары, Аленка как будто опешила; кричать — не кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир, надел его и во всей красе показался Аленке. В
это же время выбежала в дверь старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать.