Неточные совпадения
Впервые напечатана А.И.Герценом в «Полярной звезде» в 1856 году.]; потом стал ей толковать о русском мужике, его высоких достоинствах; объяснял, наконец, что мир ждет социальных переворотов, что так жить нельзя, что все порядочные
люди задыхаются в современных формах общества; из всего этого княгиня
почти ничего не понимала настоящим образом и полагала, что князь просто фантазирует по молодости своих лет (она была
почти ровесница с ним).
Будь князь понастойчивей, он, может быть, успел бы втолковать ей и привить свои убеждения, или, по крайней мере, она стала бы притворяться, что разделяет их; но князь, как и с большей частью молодых
людей это бывает, сразу же разочаровался в своей супруге, отвернулся от нее умственно и не стал ни слова с ней говорить о том, что составляло его суть, так что с этой стороны княгиня
почти не знала его и видела только, что он знакомится с какими-то странными
людьми и бог знает какие иногда странные вещи говорит.
— Ах, ты, габерсупник [Габерсупник —
человек, питающийся «габерсупом» — лечебной жидкой овсяной кашей.]! — сказал ему
почти с презрением князь.
Миклаков в молодости отлично кончил курс в университете, любил очень читать и потому много знал; но в жизни как-то ему не повезло: в службе он дотянул только до бухгалтера, да и тут его терпели потому, что обязанности свои он знал в совершенстве, и начальники его обыкновенно говорили про него: «Миклаков, как бухгалтер, превосходный, но как
человек — пренеприятный!» Дело в том, что при служебных объяснениях с своими начальствующими лицами он нет-нет да и ввернет
почти каждому из них какую-нибудь колкость.
Все эти насмешливые отзывы Миклакова, разумеется, передавались кому следует; а эти, кто следует, заставляли разных своих критиков уже печатно продергивать Миклакова, и таким образом не стало
почти ни одного журнала, ни одной газеты, где бы не называли его то
человеком отсталым, то чересчур новым, либеральным, дерзким, бездарным и, наконец, даже подкупленным.
Прочитывая все это, Миклаков только поеживался и посмеивался, и говорил, что ему все это как с гуся вода, и при этом обыкновенно
почти всем спешил пояснить, что он спокойнейший и счастливейший
человек в мире, так как с голоду умереть не может, ибо выслужил уже пенсию, женской измены не боится, потому что никогда и не верил женской верности [Вместо слов «женской измены не боится, потому что никогда и не верил женской верности» было: «женской измены не боится, потому что сам всегда первый изменяет».], и, наконец, крайне доволен своим служебным занятием, в силу того, что оно все состоит из цифр, а цифры, по его словам, суть самые честные вещи в мире и никогда не лгут!
Впрочем, начавшийся вскоре ужин и поданное розоватое вино, оказавшееся очень хорошим вином, отвлекли всех на некоторое время от их собственных мыслей: все стали есть и пить и ни слова
почти не говорили между собой; только вдруг, посреди этой тишины, в залу вошли двое молодых
людей, громко хохоча и разговаривая.
Княгиня начала
почти догадываться, что хочет этим сказать Миклаков, и это еще больше сконфузило ее. «Неужели же князь этому полузнакомому
человеку рассказал что-нибудь?» — подумала она не без удивления.
— Дурная нравственность passe encore! [еще может пройти! (франц.).] — начала она, делая ударение на каждом
почти слове. — От дурной нравственности
человек может поправиться; но когда кто дурак и занимает высокую должность, так тут ничем не поправишь, и такого дурака надобно выгнать… Так вы это и скажите вашим старичкам — понравится им это или нет.
— Да хоть Николаем, в
честь моего отца, который был весьма, весьма порядочный
человек! — отвечала она.
Князь, на первых порах,
почти ничего не нашел, что ей отвечать: в том, что всякий честный
человек, чего не признает, или даже в чем сомневается, не должен разыгрывать комедий, он, пожалуй, был согласен с Еленой, но, с другой стороны, оставить сына некрещеным, — одна мысль эта приводила его в ужас.
Отец Иоанн в натуре своей, между прочим, имел два свойства: во-первых, он всему печатному
почти безусловно верил, — если которого сочинителя хвалили, тот и по его мнению был хорош, а которого бранили, тот худ; во-вторых, несмотря на свой кроткий вид, он был
человек весьма ехидный и любил каждого уязвить, чем только мог.
«Любезный князь! Незнакомые вам
люди желают вас уведомить, что жена ваша вам неверна и дает рандеву господину Миклакову, с которым каждый вечер встречается в вашей гостиной; об этом знают в свете, и
честь вашей фамилии обязывает вас отомстить княгине и вашему коварному ривалю».
— Нет-с, извините! —
почти закричал он на всю комнату. — Я буду думать — небольшие деньги!.. Другой!.. Сколько теперь наших богатых
людей живет за границей, мотают наши деньги и сами ничего не делают!..
«В таком случае он сумасшедший и невыносимый по характеру
человек!» —
почти воскликнула сама с собой Елена, сознавая в душе, что она в помыслах даже ничем не виновата перед князем, но в то же время приносить в жертву его капризам все свои симпатии и антипатии к другим
людям Елена никак не хотела, а потому решилась, сколько бы ни противодействовал этому князь, что бы он ни выделывал, сблизиться с Жуквичем, подружиться даже с ним и содействовать его планам, которые он тут будет иметь, а что Жуквич, хоть и сосланный, не станет сидеть сложа руки, в этом Елена
почти не сомневалась, зная по слухам, какого несокрушимого закала польские патриоты.
— Да не отговаривайтесь ж, Эмануил, они ж нас ждут! — вопиял Жуквич и потом, взяв
почти насильно молодого
человека за руку, повел его.
— Это ангел, а не
человек, — ей-богу, какой-то ангел! — говорила она
почти с удивлением.
Надобно сказать, что сам старик Оглоблин ничего
почти не видел и не понимал, что вокруг него делается, и поэтому был бы
человек весьма спокойный; но зато, когда ему что-либо подсказывали или наводили его на какую-нибудь мысль, так он обыкновенно в эту сторону начинал страшно волноваться и беспокоиться.
Приехав домой, Елена
почти упала от изнеможения на свою постель, и в ее воображении невольно начала проходить вся ее жизнь и все
люди, с которыми ей удавалось сталкиваться: и этот что-то желающий представить из себя князь, и все отвергающий Миклаков, и эти дураки Оглоблины, и, наконец, этот колоссальный негодяй Жуквич, и новые еще сюжеты: милый скотина-полковник и злючка — содержательница пансиона.
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую
честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Добчинский. Молодой, молодой
человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и
почитать люблю, но мешает, что в комнате, говорит, немножко темно».
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной
человек. (К Софье.) Я и сам имею
честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Стародум. Как понимать должно тому, у кого она в душе. Обойми меня, друг мой! Извини мое простосердечие. Я друг честных
людей. Это чувство вкоренено в мое воспитание. В твоем вижу и
почитаю добродетель, украшенную рассудком просвещенным.
Это
люди, как и все другие, с тою только оговоркою, что природные их свойства обросли массой наносных атомов, за которою
почти ничего не видно.