Неточные совпадения
Пропусти госпожу эту! — приказал инженер тому же сторожу, который приотворил дверь, и девушка сейчас же юркнула в нее; но,
выйдя на платформу и как бы сообразив что-то такое, она быстро отошла от дверей и стала
за стоявшую в стороне толпу баб и мужиков.
Девушка тоже вскоре
вышла из-за своей засады и, очутившись на улице, она думала было сначала нанять извозчика, но — увы! — в грязном кошельке ее не оказалось ни копейки.
Швейцар хоть и видел, что подъехала барская карета, но, по случаю холода, не счел
за нужное
выйти к ней: все люди князя были страшно избалованы и распущены!
Ограниченность применения женского труда в ту эпоху в России вынуждала девушек стремиться к получению преимущественно педагогического и медицинского образования.] мать очень мало понимала и гораздо больше бы желала, чтобы она
вышла замуж
за человека с обеспеченным состоянием, или, если этого не случится, она, пожалуй, не прочь бы была согласиться и на другое, зная по многим примерам, что в этом положении живут иногда гораздо лучше, чем замужем…
Елизавету же Петровну, как видно, сильно заняло ее новое предположение, так что,
выйдя из-за стола, она, не теряя ни минуты, позвала Марфушу и дворника и заставила их вещи свои перетаскивать в комнату Елены, а вещи Елены — в свою комнату, и при этом последнюю заметно старалась убрать как можно наряднее; для этой цели Елизавета Петровна оставила в этой комнате свой ковер, свой ломберный стол и на нем вазы с восковыми цветами.
Родившись и воспитавшись в строго нравственном семействе, княгиня, по своим понятиям, была совершенно противоположна Елене: она самым искренним образом верила в бога, боялась черта и грехов, бесконечно уважала пасторов; о каких-либо протестующих и отвергающих что-либо мыслях княгиня и не слыхала в доме родительском ни от кого; из бывавших у них в гостях молодых горных офицеров тоже никто ей не говорил ничего подобного (во время девичества княгини отрицающие идеи не коснулись еще наших военных ведомств): и вдруг она
вышла замуж
за князя, который на другой же день их брака начал ей читать оду Пушкина о свободе […ода Пушкина о свободе — ода «Вольность», написанная в 1817 году и распространившаяся вскоре в множестве списков.
— Что
за пустяки! — произнес князь. — Во-первых, жена моя никогда и ни против кого не сделает ничего подобного, а во-вторых, она и не
выйдет, потому что больна.
Чтобы начать приводить свой план в исполнение, княгиня тут же позвала горничную, оделась; мало того, постаралась одеться щеголевато, велела себе вынести кресло на террасу и
вышла туда, чтобы сейчас же послать
за бароном, но, сверх всякого ожидания, увидала его уже гуляющим в их небольшом палисадничке.
Вечером он тоже, пойдя в большой сад, заглядывал со вниманием во все хоть сколько-нибудь сносные молодые лица, следил
за ними, когда они
выходили из сада, и наблюдал в этом случае главным образом над тем, что на извозчиков ли они садились, или в свои экипажи, и какого сорта экипажи, хорошие или посредственные.
Княгиня, в свою очередь, переживала тоже довольно сильные ощущения: она очень хорошо догадалась, что муж из ревности к ней
вышел до такой степени из себя в парке и затеял всю эту сцену с Архангеловым; она только не знала хорошенько, что такое говорила с ним Елена в соседней комнате, хотя в то же время ясно видела, что они там
за что-то поссорились между собой.
Барон в этом случае, благодаря своему петербургскому высокомерию, полагал, что стоит ему только показаться в Москве в своих модных пиджаках, с дорогой своей тросточкой и если при этом узнается, что он действительный статский советник и кавалер станиславской звезды, то все московские невесты сами побегут
за ним; но
вышло так, что на все те качества никто не счел
за нужное хоть бы малейшее обратить внимание.
— Ни
за что на свете, ни
за что! Чтобы связать себя с кем-нибудь — никогда!.. — воскликнула Анна Юрьевна и таким решительным голосом, что барон сразу понял, что она в самом деле искренно не желает ни
за кого
выйти замуж, но чтобы она не хотела вступить с ним в какие-либо другие, не столь прочные отношения, — это было для него еще под сомнением.
По происхождению своему Оглоблин был даже аристократичнее князя Григорова; род его с материнской стороны, говорят, шел прямо от Рюрика; прапрадеды отцовские были героями нескольких битв, и только родитель его
вышел немного плоховат, впрочем, все-таки был сановник и слыл очень богатым человеком; но сам Николя Оглоблин оказывался совершенной дрянью и до такой степени пользовался малым уважением в обществе, что, несмотря на то, что ему было уже
за тридцать лет, его и до сих пор еще называли monsieur Николя, или даже просто Николя.
— Катерина Семеновна говорит, что вы
за него замуж
выходите.
— Да, и ужасно какого вздору: прежде всего, что я
за вас замуж
выхожу… раз — враки.
— Получите и
за нынешний и
за будущий, — отвечал ей князь,
выходя в залу и явно презрительным тоном.
Он влюбился в нее по уши; она отвечала ему тем же, давала ему даже тайные свидания в саду, а когда время приспело, так и
вышла замуж
за кого ей приличнее и нужнее было!
Елпидифор Мартыныч
вышел прописать рецепт и только было уселся в маленькой гостиной
за круглый стол, надел очки и закинул голову несколько вправо, чтобы сообразить, что собственно прописать, как вдруг поражен был неописанным удивлением: на одном из ближайших стульев он увидел стоявшую, или, лучше оказать, валявшуюся свою собственную круглую шляпенку, которую он дал Николя Оглоблину для маскарада.
Миклаков многое хотел было возразить на это княгине, но в это время вошел лакей и подал ему довольно толстый пакет, надписанный рукою князя. Миклаков поспешно распечатал его; в пакете была большая пачка денег и коротенькая записочка от князя: «Любезный Миклаков! Посылаю вам на вашу поездку
за границу тысячу рублей и надеюсь, что вы позволите мне каждогодно
высылать вам таковую же сумму!» Прочитав эту записку, Миклаков закусил сначала немного губы и побледнел в лице.
В день отъезда княгини Григоровой к дебаркадеру Николаевской железной дороги подъехала карета, запряженная щегольской парою кровных вороных лошадей. Из кареты этой
вышли очень полная дама и довольно худощавый мужчина. Это были Анна Юрьевна и барон. Анна Юрьевна
за последнее время не только что еще более пополнела, но как-то даже расплылась.
— Прежде еще было кое-что, — начала она, — но и то потом оказалось очень нетвердым и непрочным: я тут столько понесла горьких разочарований; несколько из моих собственных подруг, которых я считала
за женщин с совершенно честными понятиями, вдруг,
выходя замуж, делались такими негодяйками, что даже взяточничество супругов своих начинали оправдывать. Господа кавалеры — тоже, улыбнись им хоть немного начальство или просто богатый человек, сейчас же продавали себя с руками и ногами.
Вскоре приехали князь и Елена. Анна Юрьевна только перед самым их появлением успела кончить свой туалет и
вышла из своей уборной. Вслед
за князем приехал и Жуквич.
Анне Юрьевне, все еще сердившейся на Елпидифора Мартыныча
за сделанный им доносец на нее и не удостоившей его в настоящее свидание даже взглядом, он не осмелился даже поклониться; но,
выйдя в залу, старик сбросил с себя маску смирения и разразился ругательством.
Николя постоял еще некоторое время около князя, а потом
вышел и сказал людям, чтоб ехали
за доктором. Те, разумеется, поскакали
за Елпидифором Мартынычем. Тот с своей стороны, несмотря на причиненное ему князем оскорбление, немедля приехал. Николя между тем, чтобы не беспокоить больного, ходил уже по зале.
Жуквич посидел еще некоторое время, и если б Елена повнимательней наблюдала
за ним, то заметила бы, что он был как на иголках; наконец, он поднялся и стал прощаться с Еленой; но деньги все еще не клал в карман, а держал только их в своей руке и таким образом пошел; но,
выйдя в сени, немедля всю пачку засунул в свой совершенно пустой бумажник; потом этот бумажник положил в боковой карман своего сюртука, а самый сюртук наглухо застегнул и, ехав домой, беспрестанно ощупывал тот бок сюртука, где лежал бумажник.
— А правда ли, что Жиглинская
вышла замуж
за Оглоблина? — спросил он его, не дав еще Елпидифору Мартынычу ни с кем путем раскланяться и заметно считая Иллионского
за самого всезнающего и достоверного вестника.
— Зачем и для чего вы
вышли замуж? — повторил
за нею Миклаков.
— От голоду — больше ни от чего другого!.. Пришлось так, что или самой с ребенком надобно было умереть от нищеты, или
выйти за Оглоблина… Я предпочла последнее.
— Вот это так вернее и естественнее! — подхватила Елена. — А вы знаете, что княгиня ваша
вышла замуж
за барона Мингера, и оба, говорят, наслаждаются жизнию?
Неточные совпадения
Осип (
выходит и говорит
за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только
выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже
за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли
за главнокомандующего».
Как только пить надумали, // Влас сыну-малолеточку // Вскричал: «Беги
за Трифоном!» // С дьячком приходским Трифоном, // Гулякой, кумом старосты, // Пришли его сыны, // Семинаристы: Саввушка // И Гриша, парни добрые, // Крестьянам письма к сродникам // Писали; «Положение», // Как
вышло, толковали им, // Косили, жали, сеяли // И пили водку в праздники // С крестьянством наравне.
Стародум. Да для нее не все равно, когда скажут, что дворянка
вышла за Скотинина.
Г-жа Простакова (тихо Скотинину). Постой, братец. Сперва надобно спросить ее, хочет ли еще она
за тебя
выйти?